Исчезновение - Клэр Дуглас

слава богу. И без детей-то все это было безобразно… – он сам себя обрывает. – Господи, что я говорю, простите! Я не подумал.

Я машу рукой.

– Да что вы, все в порядке. – Но в горле стоит комок.

– Сколько вашему сыну?

– Финну всего десять. Я люблю Гевина. Это мой муж. Мы вместе с девятнадцати лет. Половина жизни. Я очень хочу все вернуть.

– То есть это он все начал?

Я киваю, наворачиваются слезы. Не надо было мне пить – я рассказываю слишком много человеку, которого практически не знаю.

– Джоди, моя бывшая… ну в общем, это тоже была ее идея. Паршиво, да?

Я смеюсь, несмотря на слезы.

– Паршиво.

– Уверен, все наладится. Решите свои проблемы. Надеюсь.

– Сама надеюсь.

Мобильный Дейла, лежащий на столике, звонит. Он бросает на него взгляд.

– Черт! Простите, это по работе, я отвечу.

Я киваю и делаю глоток вина. Вижу, что Уэзли встал и направился к бару.

– Понятно, – говорит Дейл в телефон; выражение лица у него жесткое, он мнет в руке бумажную салфетку. – Хорошо. Да-да, я недалеко. Еду.

– Все в порядке? – спрашиваю я, когда он заканчивает разговор.

У него отрешенный вид, лицо мрачное.

– Простите, Дженна, мне надо идти. Кое-что произошло. – Он берет пальто, я следую его примеру.

Когда мы выходим, я слышу фальшивый смех Уэзли. Спиной чувствую его неприязнь.

Холодный ветер ударяет в лицо, как только мы попадаем на улицу. Заворачиваюсь плотнее в пальто.

– Уверена, что они порадовались нашему уходу.

Дейл смеется в ответ:

– Полагаю, что да.

Идем к машинам – они стоят рядом. Когда приближаемся, я вижу, что на его синем «Вольво» вмятина на бампере.

– Как поедете, ничего?

– Нормально. Я пил шенди[11], а второй стакан только начал. Спасибо за заботу. – Он немного кривит рот. – Может, вам надо было пойти работать в полицию?

Я пугаюсь, что обидела его, но говорит он явно несерьезно.

Пока Дейл отпирает машину, меня мучает желание задать вопрос. Решаюсь.

– А вам можно сказать, почему вас так срочно вызвали?

Сержант садится в машину, и я испытываю страшное разочарование, понимая, что он не собирается мне отвечать. Но Дейл, кажется, передумал.

– Нашли убитого мужчину.

– В Стаффербери?

Он кивает, включает зажигание.

Мой журналистский мозг требует информации.

– Кто?

– Сейчас не могу сказать. Как только появится возможность, дам знать, и тогда определимся с интервью. Пока, Дженна.

Дейл закрывает дверцу машины, и мне не остается ничего другого, как сесть в свою. Поворачиваю ключ и вижу, как он отъезжает. Медленно еду за ним.

16

Оливия

Когда Оливия видит, что Дейл Крауфорд и Дженна уходят, она испытывает облегчение. Пока все они находились в одном помещении, ей казалось, что не хватает кислорода. Оливия слышала, что Дейл стал полицейским, а теперь ведет дело об исчезновении ее подруг. Ее очень раздражает, что Дженна уже пытается выудить из него информацию.

Уэз держится по-другому после их ухода. При них он был привычно веселым и даже слишком активным, а сейчас выглядит подавленным, словно от него здесь осталась одна оболочка, а душа отправилась вслед за ними.

– М-да, это было странно, – говорит он, вставая. С озабоченным видом натягивает свой пуховик. На тарелках осталось полно еды, потому что Оливия потеряла аппетит сразу, как только заметила Дейла и Дженну. – Как ты думаешь, о чем они говорили?

– Наверное, обо мне. – Оливия накидывает куртку. Пытается не показать, что ее голос дрожит. – Дженна постарается поговорить со всеми, кто имеет отношение к этому делу.

– Ради бога, пусть; главное, чтобы к тебе не приставала.

Оба они поражены тем, что увидели Дейла и Дженну вместе, и эта обеспокоенность мешает им нормально общаться. Уэзли берет ее за руку и ведет к выходу.

– Сегодня ко мне?

Оливия гораздо с большим удовольствием пошла бы домой, уютно устроилась бы в гостиной и вместе с мамой посмотрела бы какой-нибудь сериал, например «Только дураки и лошади» или «Друзья». Что-нибудь спокойное. То, что заставит ее забыть все остальное – страхи и черные мысли, которые изводят ее. Местом, где она могла всегда спрятаться от внешнего мира, были, конечно, конюшни.

– К нам вернуться не хочешь?

– Мы и так всегда у тебя, Лив. У меня мы будем сами по себе.

– У тебя тесно.

– Вот поэтому нам и надо найти что-то свое. Я и вправду хорошо отношусь к твоей маме и все такое, но мне хотелось бы побыть только с тобой.

Начинает моросить. Капельки дождя застывают у Уэзли в волосах. Он протягивает ей руку, Оливия послушно дает свою, и они идут в сторону Мейн-стрит. Уэз старается, как может, развеселить ее, рассказывает что-то о комедии, которую смотрел накануне, но она все равно чувствует, что он чем-то обеспокоен. Около заведения «У мадам Тоуви» на глаза попадаются Иззи и ее парень Джо, идущие навстречу. Иззи с восторгом смотрит на своего спутника, а тот смеется, слушая ее рассказ. У Оливии всегда перехватывает дыхание при виде Иззи: даже спустя столько времени она сразу думает о Салли.

Иззи улыбается, когда они проходят мимо, но ничего не говорит. Ее голова лежит на плече Джо. Когда случилась авария, ей было всего девять или десять лет. Она намного младше сестры. Как часто говорила миссис Торн, вторая дочка – счастливая случайность. Иззи всегда держалась с Оливией вежливо и по-дружески. Никогда не переходила на другую сторону улицы при ее появлении, как ее родители, не бросала на нее свирепые взгляды, как мать Кэти. Оливия рада, что хотя бы родители Тамзин уехали из города.

Они входят в темную квартиру. Уэзли снимает ее у мадам Тоуви с тех пор, как его мать выставила его за дверь. Ему тогда было под тридцать. Сначала предполагалось, что они будут тут жить вместе с Оливией. Но тогда, после аварии, ей было трудно ходить по лестнице. Сейчас то время уже забылось, да и нога после длительного лечения почти восстановилась. Конечно, прежней она никогда уже не будет, но ведь в какой-то момент Оливия боялась, что вообще не сможет ходить. Однако Уэзли тогда не стал искать другую квартиру, без лестницы. Ей иногда казалось, что в глубине души он тоже не был готов жить вместе.

Квартира крошечная. Одна комната, потолок с балками, малюсенькая кухня в углу и рядом ванная. Широкая кровать не заправлена, на безобразном кожаном кресле груда одежды. Напротив него и большого телевизора такой же страшный кожаный диван, рассчитанный на трех человек. Мебели мало. Чувствуется странный запах.