Воровское небо - Роберт Линн Асприн

Может, у него еще и слюни текут? Когда он улыбался, станови лось видно, что зубы у него гнилые, а улыбка напоминает акулью.

На нем было свободное одеяние цвета гусиного помета, не скрывавшее его полноты.

Сидевшая рядом с ним девушка, напротив, была хорошенькой. Ей явно заплатили за то, что она составит ему компанию.

— А вдруг он окажется порядочным критиком? — спросила леди Сашана, очаровательная в своих голубых атласных штанишках в обтяжечку и белом парчовом камзоле.

— Порядочным? — переспросил Снегелринг. Он стоял рядом с Сашаной, но ему до сих пор не удалось привлечь ее внимания — она-то знала, что под париком у него намечается лысина.

— Ну да, — сказала Сашана. — Вдруг он действительно пишет то, что думает? Представляете, просыпаемся мы завтра, а по всему городу расклеены восторженные отзывы!

— Такое бывает, дитя мое, — заметила Глиссельранд, — но редко, очень редко. Не думаю, что критики ходят в театр, надеясь увидеть плохую пьесу. Но они видели столько пьес, что восприятие у них притуплено. Полагаю, они похожи на куртизанок: всегда надеются на что-то особенное и по большей части разочаровываются. «

— Это во-первых, — сказал Фелтерин, отрываясь от отверстия в занавесе, которое позволяло актерам смотреть на публику, не будучи замеченными, — а во-вторых, куда как легче что-то уничтожить, чем жизнь в созданье мертвое вдохнуть!

— Это из «Выбора магов», да? — спросила Сашана.

— Да, — улыбнулся Фелтерин. — Это когда Демет обнаруживает, что убить может даже ребенок, но и ему, величайшему из магов, не под силу вернуть жизнь умершему — настоящую жизнь, а не ее подобие. И тогда он оставляет путь воина.

Сашана вздохнула.

— Ах, как бы мне хотелось сыграть Ретифу!

Глиссельранд вскинула брови, и Фелтерин на миг испугался, что труппа не доживет до второго акта. Ретифа была одной из коронных ролей Глиссельранд.

— Правда, — продолжала Сашана, — прежде чем взяться за такую роль, мне потребуется не меньше тридцати лет сценического опыта. И даже тогда мне может не хватить таланта. Чтобы сыграть эту роль, нужна по-настоящему великая актриса, такая, как вы, Глиссельранд. Вы ее когда-нибудь исполняли?

Фелтерин расслабился. Равновесие было восстановлено. А тут подошло время начинать второй акт.

* * *

К концу пьесы вся труппа была исполнена энтузиазма. Завершив поклоны, они кинулись поздравлять друг друга. Все были согласны с тем, что никогда прежде Санктуарий не видел столько веселья. Актеры заторопились в артистическую и расселись вокруг стола, окруженные корзинами с цветами и пальмами в горшках. Вскоре комната наполнилась поздравляющими.

Первыми явились принц с Бейсой, за ними — Молин Факельщик, потом — еще несколько знатных семейств, которым актеры были обязаны поддержкой. Увидев, как дверной проем заполнился балахоном цвета гусиного помета, Фелтерин испытал немалый шок. Но тут же взял себя в руки. Вомистритус ввалился в комнату и тоже принялся поздравлять.

— Никогда не видел ничего подобного! — вещал критик громким, но плохо поставленным баритоном. — Какая тонкость!

Какой стиль! Это куда изысканней, чем та аляповатая трагедия, которую вы ставили в прошлый раз! Мои комплименты! Можете быть уверены, мои завтрашние статьи будут целиком положительными. Госпожа Глиссельранд, вы были неподражаемы!

Когда вы оплакивали неверность графа, я буквально рыдал! А вы, мастер Фелтерин, мастерски сыграли шута Чего стоит последняя сцена, где вы каетесь перед ней, опустившись на одно колено!

Никогда бы не подумал, что человек вашего возраста может быть столь легок! Ах, леди Сашана, разумеется, самые горячие комплименты — вам! Какая походка! Какая песня! Какое изящное объяснение в любви! Как можно было устоять перед вами? Право же, я думал, что у графини каменное сердце! А уж если я так подумал, можете быть уверены, что все прочие зрители думали также.

Ибо разве не в этом цель критика? Выступать глашатаем мнения аудитории? Попытаться воспринять пьесу не так, как воспринял бы ее один он, но ощутить и осознать, что чувствует каждый зритель! Почти то же самое, что работа режиссера — не так ли, мастер Фелтерин? Только вы пытаетесь представить себя на месте зрителя до того, как пьеса сыграна, я же пытаюсь сделать это, когда спектакль уже на сцене. Увидеть, увидели ли вы то, что видят они.

Понимаете? Увидеть! Ха-ха!

Он распространялся так еще довольно долго, куда дольше, чем подобает человеку, за которым выстроилась длинная очередь, но совсем в ином тоне, чем в прошлый раз. Когда он наконец убрался и прочие доброжелатели тоже высказали свои комплименты и удалились, труппа была вымотана до предела. Они еле доползли до кухни, где Лемпчин разогрел холодные пирожки, и, закончив упиваться триумфом и восстановив силы, потраченные на спектакль, счастливые отправились спать, размышляя про себя, уж не волшебство ли какое повлияло на Вомистритуса.

* * *

Второй спектакль прошел с таким же триумфом, как и первый.

Лован Вигельс и Розанда явились не одни: они привели с собой столько гладиаторов, что в театре едва хватило мест. Гладиаторы пришли в своих лучших парадных доспехах, и сверкающее золото в публике немного отвлекало от действия. Блистательнее их была только леди Розанда. Ее платье в благородном ранканском стиле было ничуть не менее впечатляющим, чем официальная «коса», в которой была Бейса накануне вечером.

Хотя, конечно, леди Розанда не выставляла напоказ обнаженные груди.

На третье утро по всему городу был расклеен отзыв Вомистритуса. Он был полон восхвалений в адрес спектакля и всех его участников. Если его суждения и могли быть названы предвзятыми, заметил Раунснуф за завтраком, состоявшим из горячего мятного отвара и яичницы на свином сале, то это преувеличенная похвала в адрес Сашаны.

— Она, конечно, великолепна, — бормотал он, жуя очередной кусок. — Но не настолько же!

Так что для всех было немалым сюрпризом, когда на четвертое утро после премьеры леди Сашана явилась в театр в сопровождении своих слуг-телохранителей и объявила, что намерена любой ценой убить родственника императора.

— Бедное мое дитя! — воскликнул Фелтерин, пододвигая ей стул. Он заметил, что лицо у Сашаны в синяках. — Ради бога, что случилось?

Леди Сашана положила руки на стол и стиснула кулаки, пытаясь заговорить. Но она задыхалась, и чувства, отражавшиеся у нее на лице, были слишком сложными и запутанными, чтобы их высказать. Фелтерин посмотрел на телохранителей и отметил, что они тоже в синяках. А также в ссадинах и царапинах. Более того, все они опускали глаза, не желая встречаться взглядом с Фелтерином, и щеки их горели от стыда.

— Он… — начала Сашана, но снова задохнулась.

Глиссельранд зашла на кухню, увидела Сашану и немедленно сунула ей чашку горячего отвара. Следом за Глиссельранд вошла Миртис и застыла в дверях. Лицо ее сделалось профессионально бесстрастным.