Плохая привычка - Тата Кит

ручку. Вернулась в гостиную и размашисто, чтобы он видел, поставила свою подпись в нужном месте.

— Вот, — я буквально впечатала ему в грудь эти бумаги, ставшие теперь помятыми, и начала просто выталкивать Серёжу из квартиры. Пусть только попробует пикнуть! На кусочки разорву! — А теперь выматывайся. Видеть тебя не хочу! Знать не хочу! Вали! Вали отсюда!

— В трусах? — пропищал он там что-то жалобно.

— Сделай хоть напоследок мне приятно.

Пусть скажет «спасибо», что я не настолько сильная, чтобы его тушу с лестницы или из окна выкинуть. Зато я в силах вышвырнуть его в подъезд, что я и сделала с большим удовольствием.

А затем собрала его вещи, которые попались мне под руку в прихожей и вышвырнула следом. Наверное, еще никогда уборка не приносила мне столько удовольствия.

— Я утром заеду за Стёпкой, — вякнул Серёжа в закрытую дверь.

— Не опаздывай. Мудак, — выплюнула я каждое слово и, тяжело дыша, отошла в сторону.

Запутавшись пальцами в волосах, едва чувствуя свои конечности, я ощущала себя на грани истерики. Мне хотелось и смеяться, и плакать. И сдерживать свои порывы сейчас я точно не хотела. И плевать, что от слёз не видно, куда я иду и уже болят глаза.

Я сделала ровно то, что должна была сделать. Для себя, для сына.

И момент, когда я поцеловала Серёжу, стал той самой подброшенной монетой, о которой говорил Славик. Он оказался прав: именно в тот момент, когда ты отдаешь судьбе право решать за тебя, ты уже знаешь, чего хочешь сам.

Натужно быть счастливой и отдать этому остаток жизни? Это не то, ради чего я хочу жить.

Глава 16. Славик

Время подписывать бумажки с умным видом.

Периодически поглядывая, то на дверь своего кабинета, то на наручные часы, я ждал, когда в кабинет войдёт Наталья и по её настроению я пойму хоть что-нибудь.

Ромашка «помирились — не помирились» за эти дни выпустила из меня долбоёба-самодура, которого без Натальи никто обратно не запихнёт. Офис щемился от меня все три дня, что её не было.

Наталья работала из дома, отправляя документы на почту поздно вечером или даже ночью. Было сложно даже примерно предположить, что у неё там происходит. В порядке ли она или все даже лучше, чем было? Наверняка, идеальный, сука, муж все эти дни старательно заглаживал вину.

Сегодня она должна появится в офисе. По крайней мере, заранее мне никто не звонили не предупреждал об обратном.

Наконец, за дверью послышался стук каблуков. Размеренный, уверенный, приближающийся ко мне.

Тут главное успеть сделать ебало попроще и не пялиться на неё, пытаясь вычленить изменения, произошедшие с ней за эти три дня.

Если она спрашивала у меня о том, как я пришёл к решению о разводе, то вряд ли этот вопрос был просто поводом для поддержания разговора. Спросить о таком, а потом три дня скакать на батуте? Едва ли…

— Здравствуйте, Вячеслав Александрович, — произнесла она по-деловому.

— Здравствуйте, — бросил я, едва шевельнув губами. Для более важного вида уставился в ноутбук.

— На подпись, — выдохнула Наталья и положила передо мной бумаги.

Нарочито тяжело вздохнув, я вновь почувствовал аромат её парфюма и понял, как меня бесили приторные духи помощницы, которая приходила в мой кабинет, пока не было Натальи.

Строги черный брючный костюм. На запястье руки, которой она подкалывала мне документы, блеснула цепочка часов. Хоть где-то в этом мире стабильность.

— Здесь, — шептала Наталья тихо и указывала аккуратный ногтем на нужную строчку. — Здесь.

Я подписывал, даже не пробегаясь взглядом по строкам. Все эти секунды я пытался понять настроение, с которым Наталья пришла в офис и в мой кабинет.

— Здесь, — шепнула она снова, едва слышно.

Передо мной появился лист, в котором было что-то написано от руки. Почерк знакомый.

Я почти подписал, но вовремя одернул руку, поняв, что передо мной лежит заявление на увольнение по собственному.

— Федосеева, а ты куда собралась, разрешите поинтересоваться? — я откинулся на спинку кресла и посмотрел на её профиль.

— Какая разница? Подпишите. Если вам принципиально, я могу отработать две недели. Но вы не можете меня не отпустить.

Каждое слово, она произнесла, даже не посмотрев в мою сторону. Вытаращилась куда-то прямо перед собой и с упрямством барана требовала от меня то, что прямо здесь и сейчас я ей давать не собирался, потому что не понимал, какого хрена происходит и почему я должен её опять куда-то отпустить.

Опустив взгляд на её руки, в которых она держала уже подписанные мной бумаги, я увидел то, отчего моторчик в грудаке сбился с такта.

На пальчике, где должно красоваться золотое обручальное кольцо, осталась только тонкая белая полоска. И в одно мгновение всё встало на своё место.

Наталья решила начать новую жизнь.

Каре бы не ебанула. Это я точно не переживу.

— Я всё ещё не услышал, куда ты собралась, Федосеева? К конкурентам?

— Подпишите, Вячеслав Александрович. А что я буду делать дальше, касается только меня. К конкурентам не пойду, если вам интересно. Шило на мыло менять не собираюсь.

— То есть у тебя нет альтернативы? Ты не знаешь, куда ты дальше, но спешишь избавиться от денежной работы? Я думал, ты умнее.

— Слушайте, — вспылила Наталья и, наконец, соизволила посмотреть на меня режущим яйца взглядом. — Вы каждый месяц кого-то увольняете. И всегда говорите, что найдётся кто-то поумнее на то же место. Что сейчас изменилось? Увольняйте, — придвинула она заявление ближе ко мне. — Даже если я с моста захочу спрыгнуть после увольнения, это уже не ваше дело. Оно и сейчас, кстати, не ваше.

— С моста, говоришь? — я швырнул ручку на стол, встал с кресла и взял ключи от машины. — Поехали.

— Куда?

— Поехали, сказал.

Глава 17. Наталья

Честно?

Было