Цепная реакция - Андрей Кивинов

— А причем здесь этот твой террорист?

— Во-первых, он не террорист… Еще раз так назовешь — обижусь. А во-вторых, они видели его работы на выставке и теперь хотят оформить договор на рекламный буклет. Даже аванс готовы перечислить, представляешь? Тебе как срочно нужно?

— Завтра. Хоть сколько. А, Ириш? На месяц всего. А там отдам. Железно! Ты ж меня знаешь.

— Знаю. А что у тебя стряслось?

— Не у меня. Так… — Леха опустил бесстыжие глазки. — Одному знакомому помочь надо. Хороший человек.

— А человек, случайно, не в юбке? — лукаво прищурилась Голикова.

— Почему обязательно в юбке? В джинсах… Ну, вообще-то, женщина. А как ты догадалась?

— По твоей цветущей физиономии. Большого ума не надо.

— Вы с моей матерью будто сговорились… Короче, сколько сможешь. По гроб жизни обязан буду!

Он взялся за ручку двери, но Ирина его тормознула:

— Леш, погоди! Мне тебя поколоть надо…

Она достала из письменного стола толстую папку с накладными.

— Сейчас… Ага, вот! Помнишь, перед форумом, когда я в командировке была, ты на склад ездил.

— Ну…

— Сколько ты тогда комплектов формы получил? Не помнишь?

— Помню. Причем совершенно точно. Сорок три комплекта, как один. У меня квартира сорок третья.

— Правильно, — кивнула Голикова, глядя в накладную. — А у них не срастается.

— Что еще не срастается?

— Долго объяснять… Тут из уголовного розыска приходили, интересовались этой партией обмундирования. Там какая-то нестыковка… Но у нас все в ажуре. Тридцать шесть комплектов выдано по карточкам, остальные семь — на месте.

Бывший снайпер посмотрела на оперативника словно сквозь прицел винтовки:

— А там, на складе, ты никаких лишних бумаг не подписывал?

— С какой радости?

— Ну, мало ли. Второпях, или еще как…

— Что дали, то и подписал, — пожал плечами Быков. — Откуда я знаю, какие у них бумаги лишние, а какие нет… А комплектов получили ровно сорок три. Елагин может подтвердить, он со мной ездил и грузить помогал… Все, Ир, побежал я! Террористу — персональный привет!

* * *

Разглядев у противоположной стенки ангара знакомый силуэт, Вика подняла руку:

— Роман Романыч!

Грузный черноволосый мужчина, пересчитывавший большие коробки с цветами, нехотя обернулся.

— А, Викуся… Привет… Чего тебе?

— Роман Романыч, заказ есть, а я на мели… Можно в долг, на неделю? Я тысячи на три наберу, не больше.

— Дорогуша, да кто ж в наши дни товар в долг дает?

— Я же вас никогда не подводила.

— Наташка Самсонова меня тоже никогда не подводила. А тут взяла гвоздик на пятьдесят тысяч под реализацию, и с концами. Расписку, правда, написала… Только что я с этой распиской делать буду? В суд понесу? С нашим судом если свяжешься, то без нервов и здоровья останешься. Дешевле застрелить.

Но Вика не сдавалась.

— Роман Романыч, ну пожалуйста! Заказчик серьезный, с перспективой. Обидно будет, если потеряю… Хотите, залог оставлю?

Она торопливо стащила с пальца колечко с рубином.

— Вот!

Оптовый продавец цветов недоверчиво посмотрел на постоянную клиентку. Потом взял кольцо, покрутил его в руках и спрятал в карман.

— Ладно, черт с тобой. Скажешь Чайкиной, что я разрешил… Только смотри: если через неделю не отдашь, больше не приходи. Собаку спущу.

— Отдам, Роман Романыч!

Поправив выбивавшуюся из букета веточку декоративной зелени, Вика отошла от стола на пару шагов и придирчиво осмотрела свое творение со всех сторон. Вроде, ничего… Она снова вернулась к творению и обрызгала цветы водой из пульверизатора. Потом, следуя вдохновению, вышла из комнаты и вскоре вернулась с веточкой герани. Осторожно раздвинув бутоны, аккуратно вставила ее внутрь букета.

От цветочного шедевра ее оторвал дверной звонок. Кого там еще нелегкая принесла?

На лестничной площадке обнаружилась веселая компания: двое разухабистого вида молодых людей и молоденькая, лет семнадцати, девчушка в короткой юбчонке. Девчушку Вика видела впервые, остальных знала хорошо. Местные начинающие алкоголики легкого поведения.

— Викуля, а мы к тебе! — сверкнул металлическим зубом один из парней, демонстрируя бутылку портвейна. — Тот самый вкус… И закусон имеется. Жорик, покажи тете фокус!

— Ап! — воскликнул Жорик и достал из-за спины банку соленых огурцов. — Огуречный рассол! Напиток завтрашнего дня.

— Вообще-то я вас не приглашала, — хмуро заметила хозяйка, загораживая проход в квартиру.

— Так ты нас и раньше не приглашала, — продолжал улыбаться парень, придерживая дверь носком ботинка. — Ик-спромт, так сказать… Давай, отворяй! Не морозь публику.

— Раньше — это раньше. А теперь — все! Грейтесь в другом месте.

— Ты что, заболела?

— Наоборот! — отрезала Вика. — Выздоровела…

Пинком откинув ногу непрошеного гостя, она захлопнула дверь прямо перед его носом.

* * *

— Леш… Леша! Ты жив?

Быков проснулся и открыл глаза. Над ним стояла мать и трясла его за плечо.

— В два просил разбудить, а уже половина третьего. Я в магазине была, только вернулась… Есть будешь?

— Буду, мам.

Мать исчезла на кухне.

Лехе приснилась бывшая жена. Она трясла перед его носом испачканным костюмом и букетом антуриумов. Кричала, что он испортил свадебный костюм, а цветы купил мужские. И какая же он после этого неблагодарная скотина, сломавшая ей жизнь. Леха пытался объяснить, что это нечаянно, а с букетом его обманули, но жена не унималась. Но тут в скандал вмешалась мать, разбудив сына.

Оборотень в погонах встал с ложа, потянулся и лениво ткнул кулаком в боксерскую грушу, висевшую на фоне армейского плаката «Никакая девушка не обнимет крепче строп парашюта». Потом, глянув в зеркало, состроил зверское выражение и отправился в ванную.

Через десять минут он, вымытый и выбритый, аки огурец, уже сидел на кухне.

— Сынок, это, конечно, не мое дело… — Мать положила со сковородки в тарелку порцию жареной картошки. — У тебя из-за музея неприятностей не будет?

— Какого музея?

— Ну, ты же говорил, что к профессорам внедряешься. Которые краеведческий музей ограбить хотят…

— А-а-а… Ну внедряюсь. А почему у меня должны быть неприятности?

— Так ограбили же музей! В новостях показывали. Ворвались в масках и все самые ценные экспонаты унесли.