По эту сторону. Прибыток в доме с секретом - Ольга Станиславовна Назарова

подпрыгом звуков, которые никак не хотели выговариваться как нужно.

Лёлик ненавидел свои слова! Прямо чувствовал, что стоит ему открыть рот, как он превращается в нелепого глупого лисёнка, который так и не смог выучить много иностранных языков, который так разочаровал и подвёл отца…

Отец до сих пор иногда невольно морщится, стоит ему только услышать, как Лёлик что-то говорит, неважно, в каком виде, в людском или в лисьем, – заикание никуда не девается в любом случае.

«Конечно, после того как его потрепали обе мои бабули, он замечаний никогда больше не делал, но стоит ему только меня увидеть без свидетелей, он таким недовольным становится!» – вспоминал Лёлик.

Он честно старался как можно реже попадаться на глаза родителю, но это не всегда удавалось. Он даже пытался переехать к бабушке Руухе, она-то его всегда поддерживала, но не сложилось – бабуля как раз тогда завела себе «курятник», то есть свою птицефабрику, и активно её развивала. Если бы он честно сказал, что хочет к ней, то она, конечно, перекроила бы свою жизнь, но сделала бы её комфортной для одного уникально невезучего лисёнка.

«Но совесть-то иметь надо? Надо! Она и так много для меня делает. Нельзя же её нору под себя перекапывать!» – уговаривал себя Лёлик.

Уже потом, когда немного подрос, понял, что отца он раздражал не только из-за неудачи с языками и заиканием, и даже не потому, что из-за этого ему пришлось впасть в немилость у обеих старших лисиц их семьи. Проблема была даже сложнее – всё дело в даре Лёлика.

«Так ему хотелось самому иметь сильный молчаливый морок, а получилось, что его унаследовал я! Но я же не виноват! Я не хотел его себе. Если бы мог передать его отцу, сделал бы это!» – переживал лисёнок.

При этом нельзя сказать, что отец о нём не заботился или не любил. И любил, и заботился, и защищал, благо хватало где – среди окрестных лисознакомых было много желающих проехаться по Лёликовской уникальной проблеме. Правда, со временем их количество стало стремиться к нулю – очень уж резко и агрессивно реагировал старший лис. Так что получилась в отце вот такая удивительная смесь – защищающий, заботливый, недовольный и обиженный на Лёликовский талант.

Со всем этим Лелланд разобрался к окончанию людской школы. Пережил, принял, местами смирился. И по наивности думал, что теперь-то в его жизни всё будет только проще. Как бы не так!

В Лиуссу он влюбился сходу, с первого взгляда, с первого обоняния – у лис запах едва ли не более значим, чем вид.

Лёгкая, тонколапая, яркая, смешливая и заводная лисичка тоже весьма благосклонно отвечала на неуклюжие знаки внимания жутко смущённого Лёлика. А он иногда даже почти не заикался, когда с ней разговаривал, – так был поглощён этим новым, потрясающим, искрящимся и чудесным чувством.

Лисьи семьи – вещь серьёзная, если уж создаются, то надолго, желательно навсегда. А при учёте того, что живут лисы из исконных земель долго, то эта самая серьёзность намерений проверяется семьями только что не на зуб!

– Ты слышала, как он говорит? – неоднократно уточняли у Лиуссы и её родственники, и его семья. – Тебя это не смущает? Он вряд ли сможет избавиться от заикания!

Они знали, что спрашивали… Да, конечно, специалистов для лечения этого недуга у лисят в природе не существовало – не было до Лёлика таких случаев. Но ведь если ты живёшь не в лесу, а в городе Твери, если лисёнок активно общается с людьми, ходит в школу, то там, даже если не захочешь, выскочит из-за угла школьного коридора логопед и как начнёт выяснять, а что это у вас мальчик так заикается?

Поэтому Лёликовские отец и мама, не говоря уже о бабушках и дедушках, тётушках и дядюшках, активно искали людских логопедов, как только у Лёлика возникла эта проблема. Можно даже сказать, что не было ни одного логопеда в городе и его окрестностях, не опробованного на лисёнке в обличье рыжего мальчишки.

Самые первые, ещё не предупреждённые логопедичным сарафанным радио о проблеме, пострадали больше всего – они как один советовали начать с напевания звуков…

– Ну, я же предупреждала… – немного нервно оправдывалась каждый раз Лёликовская мама, пытаясь понять, пришёл ли в чувство этот конкретный специалист после пения её сына. – Он не умеет петь. В смысле, у него отличный слух, прекрасный, громкий голос, но…

– Нннооо! – соглашались маститые специалисты. – Вввитассу можно ууходить на ппенсию! Гхм-грррм… Ваш Алёшенька его сходу звуковой волной того… прикопает!

Ну чем виноват рыженький мальчишка с наивными глазёнками в том, что, когда он поёт, нечувствительные хватаются за почему-то потрескивающие стеклянные предметы, а особо чувствительные – кто за что – кто за сердце, кто за желудок, а кто – за голову? А?

Вот именно, что ничем не виноват. Ну да, пробиваются у него пронзительнейшие лисьи нотки в людском голосе, но с этим-то ничего уже не поделать – тембр голоса такой!

Кстати, мама Лёлика, которая достаточно насмотрелась на перепуганных логопедов, и даже на треснувшие стеклянные вазочки, пострадавшие от пения её старшего лисёнка, честно и благородно просила учительницу пения освободить её сына от занятий.

– Ни в коем случае! – важно ответила та. – Он непременно будет петь! Мы за всестороннее развитие всех детей, несмотря на их способности!

Лисы обладают очень тонким слухом, так что лисица без труда уловила фразу, сказанную этим педагогом своей коллеге:

– Вот, ещё одна яжемамка пришла. Ишь ты… не может её сын петь! Фифа какая! У меня все поют, даже те, кому медведь на ухо наступил, и этот будет как миленький! Разве можно ребёнка сходу так отталкивать от класса, от коллектива? Петь могут все!

Лисица, уходившая в своём человеческом образе – стильной, худощавой рыжеволосой красавицы, только усмехнулась – она сделала всё, что могла. Честно предупредила. Остальное зависит от профессионализма педагога.

– Петь-то могут все, но не все могут ЭТО слушать! – фыркнула она.

Боевого настроя учителя пения хватило ровно на половину припева известной песенки, исполненной забавным рыжиком…

– Лёша, Лёша Лисовинов! Дддостаточно! Всё-всё, я уже всё поняла! Ты очень хорошо поёшь, громко так, зззвонко… – она неосознанно потрясла головой, пытаясь вытрясти эти излишне зззвонкие звуки из ушей. – Но у нас же не будет слышно всех остальных! Ты запросто перекрываешь весь класс.

Тут в кабинет музыки влетела встревоженная завуч.

– У вас кто-то так кричал! Что случилось?

– Нет-нет, никто не кричал, это просто Лёшенька пел. Его мама мне говорила, что он очень хорошо поёт, но немного не… не для наших звуковозможностей. Так что я хочу его попросить мне на уроках