Путешественник. Том 1. В погоне за рассветом - Гэри Дженнингс

Существовали также и другие вероятности. Огромная незнакомка, которая скрывалась в покоях Ахмеда, могла подумать, что я узнал ее и стал опасным. Или госпожа Чао могла оговорить меня перед мужем, и тот решил мне отомстить. Я припомнил также, что узнал отвратительную тайну придворного астролога, а ведь евнухи известны своей мстительностью. Кроме всего прочего, я как-то заметил Хубилаю, что, на мой взгляд, большинство его министров занимаются ерундой, и это могло дойти до них. Так что врагов у меня при дворе было множество.

Мой взгляд сновал по изогнутым крышам дворцовых построек, словно пытался проникнуть сквозь их желтую обшивку и узнать того, кто прошептал мне угрозы. И вдруг внезапно я увидел огромное облако дыма, поднимавшегося над главным зданием дворца. Так сильно ни одна жаровня или печь дымить не могла. Что-то случилось! Черное облако, казалось, кипело, так оно клубилось. Да, похоже, часть здания вместе с крышей взлетела на воздух. Спустя долю мгновения я услышал страшный грохот, который в буквальном смысле заставил мои волосы встать дыбом, а складки моей одежды затрепетать. Я увидел, как все, кто прогуливался на холме, тоже вздрогнули при этом звуке и повернулись посмотреть, что случилось. А потом все мы побежали в ту сторону.

По дороге до меня дошло, что несчастье случилось в моих собственных покоях. Действительно, в большой комнате были полностью разрушены стены и крыша, сквозь зияющее отверстие виднелось небо, а то, что не было разрушено сразу же, теперь горело. Черное облако все еще продолжало медленно клубиться, но теперь оно уже плыло над городом, а дым от пожара был достаточно густым, чтобы толпа зевак держалась на почтительном расстоянии. И только несколько слуг метались в дыму, нося ведра с водой и заливая горящие руины. Один из них уронил свое ведро, когда увидел меня, и неверной походкой устремился мне навстречу. Он был так черен от дыма, а одежда на нем так сильно обгорела, что я не сразу узнал в нем Ноздрю.

— Ох, хозяин, не подходите ближе! Какие страшные разрушения!

— Да что случилось? — спросил я.

— Не знаю, хозяин. Я спал в своей гардеробной, когда все произошло. О Аллах! Проснувшись, я обнаружил, что барахтаюсь на траве в дворцовом саду, одежда на мне тлеет и на меня падают обломки мебели.

— А девушки? — внезапно воскликнул я. — Что с девушками?

— О, хозяин, они погибли, причем ужасной смертью. Если это не происки мстительного джинна, то, значит, на нас напал изрыгающий пламя дракон.

— Какой ужас, — с несчастным видом произнес я. — Но, думаю, дракон тут ни при чем.

— Тогда это, должно быть, птица Рухх, в безумии разрывающая все своим клювом и когтями, потому что девушки не просто мертвы — их больше не существует по отдельности. От них остались только брызги на стенах. Куски плоти и капли запекшейся крови. Они были близнецами при жизни и умерли одинаковой смертью. Теперь сестры соединились навеки, потому что ни один, даже самый искусный гробовщик не сможет разделить их останки и сказать, кому из них они принадлежат.

— Bruto barabào, — выдохнул я в ужасе. — Нет, Ноздря, это не джинн, не Рухх и не дракон. Увы! Это все натворил я!

— Но как же так, хозяин? Помнится, вы однажды сказали мне, что никогда не сможете убить женщину.

— Бесчувственный раб! — закричал я. — Я же не специально сделал это! Боже, что я натворил!

— Но, хозяин, не стоит казнить себя! На все воля Аллаха!

Я побледнел и сглотнул. Было ли это моей ошибкой или волей Провидения, но две совсем еще юные красивые женщины погибли ужасной, нелепой смертью. Однако что толку терзаться? Девушек ведь не вернуть. Кроме того, как недавно выяснилось, близняшки были шпионками Ахмеда. А ведь полчаса назад я подозревал, что это Биянту шептала мне угрозы в Павильоне Эха. Во всяком случае, теперь ясно, что это точно была не она. И тут я подпрыгнул, потому что другой голос произнес мне в ухо:

— Несчастный mamzar, что ты натворил?!

Я повернулся. Это был придворный мастер огня, который, несомненно, прибежал, потому что сразу догадался о причине трагедии.

— Я пытался поупражняться в алхимии, мастер Ши, — покаянно произнес я. — Девушкам было велено поддерживать очень слабый огонь, но они, должно быть…

— Я же говорил тебе, — сквозь стиснутые зубы произнес он, — что воспламеняющийся порошок — не игрушка.

— Марко Поло никогда никого не слушает, — произнес принц Чимким, который, как ван Ханбалыка, вероятно, пришел посмотреть, какое несчастье произошло в его городе. — И сухо добавил: — Марко Поло во всем хочет убедиться лично.

— Мне очень жаль, — промямлил я. — Какое ужасное зрелище!

— Тогда не смотрите, хозяин, — сказал Ноздря. — Потому что как раз пришел придворный похоронных дел мастер с помощниками, чтобы собрать останки погибших.

Пожар к тому времени уже полностью потушили, остались лишь струйки дыма и шипящего пара. Все водоносы и зеваки ушли, потому что никого не привлекает общество гробовщиков. Я остался из уважения к погибшим. Остались также Ноздря, чтобы поддержать меня, и Чимким, ибо в его обязанности входило проследить за тем, чтобы все было сделано по правилам. Да, остался еще мастер Ши: ему по долгу службы надо было исследовать останки и все тщательно записать.

Облаченные в пурпурные одежды придворный мастер похоронных дел и его помощники, хотя они и привыкли видеть смерть в разных формах, очевидно, считали свою работу неприятной. Они огляделись, затем ушли, чтобы вернуться с какими-то мешками из черной кожи, деревянными лопаточками и швабрами. Затем они обошли все мои комнаты и прилегающую садовую территорию, отчищая и подметая швабрами останки и укладывая их в мешки. Когда они наконец закончили, мы вчетвером вошли и обследовали руины, но бегло, потому что повсюду стояла ужасная вонь. Зловоние складывалось из запахов дыма, древесного угля, горелого мяса и — непочтительно так говорить о красивых молодых покойницах — экскрементов, потому что в то утро я не дал девушкам возможности опорожнить желудки.

— Что же ты, интересно, сделал с huo-yao, — мрачно спросил мастер огня, — если он, воспламенившись, произвел такие разрушения?

— Мне казалось, что порошок надежно прикрыт крышкой глиняного горшка, мастер Ши, — сказал я. — Может, рядом оказалась искра?

— Должно быть, сильно нагрелся сам горшок, — заметил он, бросив на меня сердитый взгляд. — А ведь глиняный горшок гораздо более взрывоопасен, чем индийский орех или сахарный тростник. Если бедные девушки стояли рядом с ним в то время…

Я отшатнулся от иудея, не желая больше ничего слышать о бедных девушках. В углу, к своему удивлению, я обнаружил в полностью разрушенной комнате одну целую вещь. Это была фарфоровая ваза, только несколько осколков оказалось отбито у нее с краю. Когда я заглянул внутрь, то увидел, почему она уцелела. Именно в эту вазу я высыпал первую меру huo-yao, а затем налил туда воды. Порошок спекся в монолитный брикет, который почти целиком заполнил вазу и сделал ее невосприимчивой к повреждениям.