Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир - Дик Фрэнсис

Основатель, и его концепция все еще была законом в нашем банке.

Гордон, разумеется, жалел, но сожаление, по-моему, уравновешивалось чувством облегчения. Он уже три года сражался с болезнью Паркинсона и завершал возложенные на него труды, с честью глядя в лицо внутреннему врагу.

Он заводил разговор о том, что ждет не дождется, когда у него появится досуг, и что они с Джудит собираются при первой возможности отправиться в путешествие. Однако перед тем он должен полежать в больнице и пройти обследование.

— Это утомительно, — говорил Гордон, — но они хотят сделать анализы и укрепить мое здоровье перед путешествием.

— Очень разумно, — сказал я. — Куда вы едете?

Он расплылся в улыбке.

— Я всегда хотел посмотреть Австралию. Знаете, я там никогда не был.

— Я тоже.

Он кивнул, и мы продолжили наши обычные занятия в ладу и согласии, которых достигли за столько лет. Мне будет его недоставать. Его самого, подумал я, а еще — не будет больше вестей о Джудит, свиданий с ней... Дни летели галопом, приближался день его рождения, и у него становилось все легче на душе, а у меня — все тяжелее.

Проблемы Оливера перестали быть каждодневной темой обсуждения за обедом. Несогласный директор вынужден был признать, что даже непоколебимые репутации не всегда могут устоять перед хорошо спланированным злодейством, и бросил намекать на мое участие в деле. Особенно после того, как Генри своим мягким голосом с железными прожилками прошелся насчет защиты банковских денег, когда того не требуют обязанности.

— И здравый смысл, — пробормотал мне на ухо Вэл. — Слава Богу.

Состояние дел Оливера было широко освещено Алеком в «Что Происходит Там, Где Не Должно Происходить» благодаря исчерпывающей информации, просочившейся от одного из директоров «Эктрина», то есть от меня.

Многие ежедневные газеты обходили эту тему стороной, поскольку Шон еще находился под следствием и дело об отравлении кобыл ожидало судебного разбирательства. Газетка Алека со своим обычным пренебрежением к секретности сумела довести до сведения всех промышленников-коннозаводчиков, что Сэнд-Кастл является бесспорно надежным капиталовложением и что ни один жеребенок, родившийся нормальным, не несет в себе порочных генов.

"Что до кобыл, покрытых в этом году, — продолжала газета, — то это чистая лотерея — произведут они на свет нормальных жеребят или уродливых.

Заводчикам рекомендуется дождаться появления жеребят, ведь приблизительно пятьдесят шансов из ста, что они родятся нормальными. Заводчикам, у чьих кобыл родятся уродцы или неполноценные жеребята, будет, насколько мы понимаем, возмещен взнос за жеребца и оплачены прочие расходы. Индустрия разведения племенных лошадей все еще вырабатывает линию поведения в связи с этим исключительным случаем. Между тем бояться нечего. Потенция, плодовитость и репутация Сэнд-Кастла остались при нем. Обращайтесь без промедления за местом в программе следующего года".

Спустя два дня после появления заметки Алек самолично позвонил мне в офис.

— Ну, как тебе? — спросил он.

— Грандиозно.

— Издатель говорит, что его распространителям в Ньюмаркете оборвали все телефоны — требуют все новых экземпляров.

— Гм, — сказал я. — Я бы, скажем, достал список всех заводчиков и агентов по родословным и лично — анонимно, разумеется, — разослал бы им копии твоей статьи, с позволения твоего издателя.

— Делай и не спрашивай его позволения, — сказал Алек. — Его, вероятно, это устроит. Обещаю, что мы не подадим на тебя в суд за нарушение авторских прав.

— Огромное спасибо, — сказал я. — Ты просто великий человек.

— Погоди, вот посмотришь на следующую статью! Я над ней сейчас работаю. «Чудеса Сделай-Сам», вот как она называется. Уловил?

— Отлично.

— Покойник жаловаться не будет, — бодро заявил Алек. — Надеюсь, я хоть правильно называю все эти снадобья.

— Я пришлю тебе список, — забеспокоился я.

— Наборщики, — хмыкнул он, — все равно дров наломают. Взять только этот сульфаниламид.

— Как-нибудь надо нам встретиться, — смеясь, сказал я.

— Ага. Выпить-закусить. Отметим дело.

В следующем выпуске появилась его статья о самодельных чудесах и вдребезги разбила репутацию Кальдера, а также немало продвинула восстановление репутации Сэнд-Кастла. В очередном выпуске прогремел третий гонг (Сэнд-Кастл непоколебим!), и Оливер благодарно сообщил, что доверие к его жеребцу и к его конному заводу опять окрепло. Две трети номинаций уже заняты, а на остальные продолжают поступать заявки.

— Один из заводчиков, чья кобыла сейчас жеребая, угрожает подать на меня в суд за недосмотр, но ассоциация чистопородного разведения старается его отговорить. Да он ничего все равно не сделает, пока не приговорят Шона и пока не родится жеребенок, и я молю Бога, чтобы уж он-то оказался нормальным.

С точки зрения банка его дела наладились. Правление согласилось продлить срок ссуды еще на три года, и Вэл, Гордон и я разработали шкалу процентов, по которой Оливер мог расплачиваться без ущерба для себя. В конечном счете все опиралось на жеребца, но если его потомство докажет, что унаследовало его быстроту, Оливер в конце концов достигнет успеха и уважения, которых добивался.

— Но давайте, — однажды с улыбкой заявил Генри, доедая жареную баранину, — давайте не будем становиться завсегдатаями скачек.

Как-то в понедельник утром Гордон сообщил в офисе, что вчера повстречал Дисдэйла — они обедали в ресторане, который нравился им обоим.

— Он очень смутился при виде меня, — сказал Гордон. — Но я должен был с ним поговорить. Он в самом деле не знал, вы понимаете, что Кальдер такой плут. Он сказал, что ему не верилось, до сих пор с трудом верится, что исцеления не были исцелениями и что Кальдер действительно убил двух человек. Он был очень подавлен, насколько это возможно для Дисдэйла.

— Наверное, — осторожно сказал я, — вы не спросили его, случалось ли раньше, что они с Кальдером покупали, лечили и продавали заболевших лошадей? До Индийского Шелка?

— Спросил, в точности как вы подумали. Но он говорит — нет. Индийский Шелк был первым, и Дисдэйл довольно уныло сказал, что, видимо. Кальдер и Ян Паргеттер не могли видеть, как затраченное время и усилия пропадают впустую. И когда Ян Паргеттер не смог уговорить Фреда Барнета обратиться к Кальдеру, Кальдер подослал Дисдэйла просто купить лошадь.

— И это отлично сработало.

Гордон кивнул.

— А еще Дисдэйл сказал, что Кальдер, как и сам Дисдэйл, был ошарашен, узнав, что именно «Эктрин» ссудил средства для покупки Сэнд-Кастла. В газетах об этом не упоминалось. Дисдэйл попросил передать вам, что, когда он сообщил Кальдеру о том, чьи на самом деле деньги, Кальдер принялся повторять «О Господи» и весь вечер ходил из угла в угол, и выпил гораздо больше обычного. Дисдэйл не понимал, в чем дело, и Кальдер не собирался ему говорить, но Дисдэйл думает, что Кальдера совесть мучила. Ведь он наносил удар