Хозяйка Империи - Раймонд Фейст

Сарик растянул губы в безрадостной улыбке: он узнал голос. Азавари еще был жив. Пока сотник Акомы спешил на выручку к советнику, прорываясь через кольцо мстителей из гарнизона Минванаби, Сарик успел обменяться с ним быстрыми взглядами.

Каждый из них знал свою судьбу, и каждый улыбался, приветствуя неизбежность, — последнее утешение, от которого бренная плоть смертного не может отказаться.

Получив удар в бок, Сарик пошатнулся; из горла вырвался хриплый стон. Еще трое противников стояли перед сотником Акомы. Он громко выкрикивал оскорбления, как будто в пылу ярости, но Сарик понимал, что за этим стоит холодный расчет.

— Подходите, цепные псы Анасати! — Азавари пританцовывал и размахивал мечом. — Воспользуйтесь возможностью рассказать своим детям, как вы отправили Азавари, сотника из армии Слуги Империи, в чертоги Красного бога! Если доживете, чтобы иметь детей! И если они захотят признать отцами тех, кто их опозорил, присвоив себе прославленные цвета достойного дома, не имея на это никакого права! Умрите за свою наглость, вонючки из Минванаби!

Но этих воинов не удалось вывести из себя издевками и насмешками; они рассчитывали каждый свой шаг. Тот, кто находился в середине, бросился на Азавари, а двое других подались каждый в свою сторону, собираясь возобновить погоню за Марой. Азавари сделал обманное движение, и напавший на него воин промахнулся, а тот, кто бежал слева, вскрикнул, когда меч вонзился ему между ребер. Второй, бежавший справа, замедлил бег, обдумывая, как ему следует действовать дальше. Азавари не испытывал подобных колебаний и кинулся за ним, не обращая внимания на свист вражеского меча. Удар настиг сотника, но и он успел сделать выпад и сразить неприятеля.

Сарик увидел, как упал шлем с зеленым плюмажем. Он проглотил слезы ярости, сознавая, что доблестный офицер подарил Маре несколько драгоценных секунд, поскольку последнему из этой тройки преследователей пришлось прервать погоню и дважды пронзить упавшее тело Азавари, чтобы полностью быть уверенным в его гибели.

Первый советник поднял свой клинок слишком медленно и не успел парировать удар. Острая боль полоснула шею, и внезапно окружающий мир отдалился, а его краски словно потускнели. Сарик зашатался и упал. Последним, что уловили его чувства, прежде чем мрак поглотил его сознание, были пряный запах мха и еще

— затихающий шум, производимый удаляющимся отрядом на марше. Солдаты, переряженные в зеленые доспехи, покидали место кровавой победы, чтобы возобновить погоню за последней бегущей фигурой — за Марой. Сарик силился вознести молитву о спасении Благодетельной, но тщетно: дыхание уже пресеклось, и слова не могли прозвучать. Последняя его мысль — когда смерть пришла за ним — была о Накойе, которая его выучила и подготовила себе на смену. Вот раскричится упрямая карга, когда встретит его в чертогах Туракаму и узнает, что он умер как воин, несмотря на все ее старания возвести его на более высокий пост. С удовольствием предвкушая предстоящую словесную перепалку с его сварливой предшественницей на посту первого советника Акомы, Сарик почти улыбался, и эта улыбка не покинула его лица даже после того, как его дух расстался с телом.

Мара бежала.

Трава цепко хватала ее за ноги, воздух обжигал горло. Задыхаясь, она стремилась вперед. Не думая об усталости, она твердила себе одно: остановиться — значит умереть. Ее настигали враги. Она нырнула в гущу зарослей и краем глаза увидела преследователей — фигуры в зеленом.

Было что-то глумливо-зловещее в этом зрелище: воины, облаченные в ее фамильные цвета, гнались за ней, чтобы убить. Мара ринулась в заросли ползучих лиан. Но ее гнал не только страх. Зеленые доспехи всегда носили те, кто был готов отдать за нее жизнь, защитить ее любой ценой, — и вид врагов в зеленом поверг ее в бездну отчаяния.

Сколько жизней унесло объединенное коварство Минванаби и Анасати? Погибли Сарик и Азавари, двое из ее лучших молодых офицеров, которых она берегла как зеницу ока. Ее солдаты были хорошо обучены и решительны; их отбирали из числа самых надежных. Но, готовые к любым жестокостям Ассамблеи Магов, как могли они заподозрить, что им будет расставлена ловушка — примитивная, но смертельная, — когда они окажутся почти у цели?

До подземелья чо-джайнов оставалось совсем немного.

Хотя Мара отличалась завидным здоровьем, она была уже отнюдь не девочкой, которая некогда приняла мантию Акомы. В свое время она боролась и бегала наперегонки с братом, но с тех пор минуло тридцать лет. Сердце рвалось у нее из груди. Она выбилась из сил, но перевести дух не было возможности.

Преследователи не отставали. Правда, им мешали тяжелые доспехи, да к тому же до начала боя они тоже преодолели немалый путь. Некоторое время и солдаты, и Мара продвигались с одинаковой скоростью. Но вот Мара в первый раз споткнулась, и расстояние между ними стало неумолимо сокращаться. Мучительно тянулись минуты; ей казалось, что в мире не осталось иных звуков, кроме топота обутых в сандалии ног и ее собственного тяжелого дыхания.

Мару душила безнадежность. Двое врагов теперь гнались за нею по пятам, третий отставал от них на шаг, четвертый, едва передвигавший ноги, был еще на полшага позади. Она спиной чувствовала занесенный меч и была готова принять разящий удар, боль и мрак.

Умереть от меча почетно, неистово твердила себе Мара, но испытывала только черную ярость. Все то, к чему она стремилась в этой жизни, вот-вот пойдет прахом из-за бессмысленного злопамятства и заскорузлой жажды мести какого-то солдата Минванаби. Ей ничего не оставалось, кроме как гнать себя вперед. Каждый шаг мог оказаться последним. Так погибает бегущий газен, пригвожденный когтями сарката, жаждущего крови.

Местность пошла на подъем. Мара споткнулась и упала. Меч со свистом прорезал воздух там, где только что было ее туловище, и она услышала хриплое ругательство.

Мара покатилась по сухим листьям. Доспехи сковывали движения. Висящий на боку меч, который она так и не догадалась отбросить в сторону, зацепился за узловатый корень и держал ее, словно на крючке.

Подняв глаза, Мара смутно различила зелень и проблески ясного неба. На этом фоне маячило лицо врага, и она увидела его занесенный клинок. У Мары не осталось сил вскрикнуть. Она вжалась в землю в тщетной надежде на спасение.

В это мгновение подоспел воин, который бежал на шаг позади двух других. Его меч поднялся и обрушился на долю секунды быстрее, и плоть, которую он рассек, была плотью врага.

Рыдая от изнеможения, Мара не сразу поняла, что зеленые доспехи скрывали не только предателей. Для этого понадобилось, чтобы умирающий солдат бесформенным мешком рухнул прямо ей на ноги. Теперь над Марой возникло знакомое лицо с раной через всю щеку.

— Ксаному! — вскричала она. — Хвала богам!

Отпихнув в сторону труп, воин помог Маре подняться и подтолкнул ее вперед.

— Беги, госпожа, — выдохнул он; от многочисленных ран его собственная жизнь висела на волоске. — Найди чо-джайнов. Я задержу врагов.