Ураган. Книга 1. Потерянный рай - Джеймс Клавелл

– Нет-нет, не считает… пока не считает, как и Дункан. Они точно не знают. Но такая возможность есть, и в Иране обстановка ухудшается с каждым днем. Поэтому я и здесь, спросить Энди. Это… такое нельзя передавать письмом или по телексу.

– Ты Энди звонила?

– Да, и сказала так много, как осмелилась. Дункан предупредил меня, чтобы я была осторожна. Энди сказал мне, что постарается выяснить кое-что в Лондоне. Энди прилетит через пару дней и тогда решит, что нам следует спланировать. – Она опустила очки на нос. – Мы должны быть готовы, разве нет, Скрэг?

– А я-то все гадал, почему ты оставила старину Дункана. Это он тебя послал?

– Конечно. Энди будет здесь через два дня.

Мозг Скрэггера напряженно гудел. Если мы свалим на сторону, кому-то обязательно придется худо. Что бы я сделал с радарами Киша, Лавана и Бендер-Ленге, которые за считаные минуты могут поднять в воздух два десятка перехватчиков, прежде чем мы доберемся до дружественного воздушного пространства, если поднимемся в воздух без разрешения?

– Дункан полагает, что они собираются нас крепко вздрючить?

– Нет, – ответила она. – Он так не считает… А я считаю.

– В таком случае, Дженни, строго между нами, нам лучше разработать план.

Он вспомнил, как осветилось ее лицо, и опять подумал, какой же счастливчик этот Дункан Мак-Ивер, даже хотя второго такого вспыльчивого и упрямого мужика было еще поискать.

Скрэггер смотрел на море, когда услышал, как разгоняется винт 206-го, и увидел, что вертолет почти поднялся в воздух. Эд стал отличным пилотом, подумал он.

– Эй, Скрэг?

– Да, Вилли?

– Пойди поплавай, а я покараулю. – Вилли взобрался на плот.

– Вот спасибо, приятель.

Наряду с обилием промысловой рыбы в воде было полно хищников: акул, скатов и прочих, иногда попадались ядовитые медузы, но здесь, на мелководье, они встречались нечасто, и, если не зевать и поглядывать повнимательнее, их тени можно было заметить достаточно далеко, чтобы спокойно добраться до плота. Скрэггер постучал по дереву, как делал всегда перед купанием, и нырнул в теплую воду.

Вилли Нойхтрайтер, невысокий плотный человек сорока восьми лет, с каштановыми волосами, тоже был голым. Вилли налетал более пяти тысяч часов на вертолетах, десять лет прослужил в германской армии и восемь – в «С-Г», работая в Нигерии, на Северном море, в Уганде и здесь. Его фуражка с козырьком лежала на плоту, он надел ее и черные очки, прищурился на 206-й, уходивший в сторону залива, потом посмотрел на Скрэггера. Через несколько секунд солнце высушило его кожу. Солнце он любил, как и купание, и вообще ему нравилось в Бендер-Ленге.

Так не похоже на мои родные места, подумал он. Его родной город Киль в Северной Германии находился на Балтийском побережье, где климат был по большей части холодным. В прошлом году его жена и трое детей уехали домой, детям нужно было учиться, а он решил поработать два месяца здесь и провести месяц отпуска в Киле, а потому договорился о переводе его на Северное море, чтобы быть поближе к своим. В следующем месяце, после отпуска, он уже не вернется в Бендер-Ленге.

Чума на это Северное море с его мерзкими капризами и постоянной опасностью! Чума на тесную комнатенку и безбрежную скуку двух недель полетов с платформы за сотни миль от берега, чтобы заработать на неделю дома, в Киле! Денег едва хватает, чтобы платить за дом и за образование для детей и сводить концы с концами, откладывая совсем чуть-чуть на отпуск. Но зато ты будешь рядом с детьми, с Хильдой, и ма, и па, родина – всегда родина. Да, это так, и, если хоть немного повезет, скоро уже все немцы свободно перемешаются со всеми другими немцами, ма сможет навещать своих родителей в Шверине, когда захочет, а сам Шверин вместе со всеми остальными Шверинами уже не будет оккупированным городом. О Боже, позволь мне дожить до этого дня!

– Скрэг, сюда тень движется.

Скрэггер увидел ее почти в тот же момент, он подплыл к плоту и вскарабкался на доски. Тень быстро приближалась. Это была акула.

– Черт возьми меня совсем! – ахнул он. – Ты только погляди на ее размеры!

Акула замедлила ход, потом принялась описывать ленивые круги, прорезая большим спинным плавником спокойную поверхность моря. Тускло-серая, смертоносная, неторопливая. Мужчины молча следили за ней с благоговейным страхом. Потом Скрэггер хохотнул:

– Ну как, Вилли?

– Да, клянусь Богом, это не Челюсти, но это самая большая сукина дочь, какую я видел, поэтому, я думаю, мы ее поймаем, клянусь Богом! – Радостно скалясь, он достал рыболовные снасти из резиновой лодки. – Как насчет наживки? Как думаешь, чего наживлять?

– Морского окуня, который побольше!

Вилли со смехом сунул руку в садок, вытащил оттуда трепыхающуюся рыбу и нацепил ее на стальной акулий крюк. Он перепачкал руки в крови и сполоснул их в воде, не сводя глаз с добычи. Потом выпрямился, проверил короткую стальную цепочку, на которой держался крюк, аккуратно привязал его к толстой нейлоновой леске на катушке удилища.

– Держи, Скрэг.

– Нет, приятель. Ты заметил ее первым!

Вилли возбужденно вытер морскую соль со лба тыльной стороной ладони, лихо заломил фуражку на затылок и посмотрел на акулу, которая продолжала кружить в двадцати ярдах от них. С большой тщательностью Вилли закинул наживку. Окунь плюхнулся в воду прямо на пути акулы, Вилли осторожно натянул леску. Акула проплыла мимо наживки и продолжила нарезать круги. Мужчины выругались. Вилли смотал леску. Морской окунь время от времени дергался, быстро умирая. Тонкая полоска крови тянулась за ним следом. Вилли выполнил еще один идеальный заброс. Опять безрезультатно.

– Черт подери! – чертыхнулся Вилли.

На этот раз он оставил наживку, где она была, глядя, как окунь опускается все ниже и ниже, пока совсем не лег на дно, держа леску слегка внатяг. Акула вернулась, прошла над живцом, почти касаясь его брюхом, и продолжила кружить.

– Может, она не голодная?

– Эти сукины дочери всегда голодные. Может, она знает, что мы ее поджидаем, или собирается перехитрить нас. Скрэг, достань рыбеху помельче и брось ее туда, где наш окунь, когда она будет там проходить.

Скрэггер выбрал групера. Он ловко кинул его в нужное место. Групер упал в воду в десяти ярдах от акульей морды, почуял опасность и бросился наутек к песчаному дну. Акула не обратила никакого внимания ни на него, ни на окуня, просто качнула хвостом и пошла на новый круг.

– Оставь наживку, где лежит, – сказал Скрэггер. – Эта гадина не могла ее не учуять.

Теперь они разглядели желтые глаза акулы и трех рыб-лоцманов, державшихся у нее над головой, тонкую линию огромной пасти под тупым носом, гладкую шкуру и мощь огромного хвоста. Еще один круг. На этот раз поуже.

– Готов поспорить, в ней все восемь футов, а не шесть, Вилли.