МИФЫ. МИФОподставы - Роберт Линн Асприн

– Я… я дам тебе знать, если увижу, что он идет, – сказал Сэмуайз, пятясь к двери.

– Можешь сказать ему прямо сейчас, – сказал Гурн, глядя на нас.

Мы все вздрогнули.

– А вот и Гурн, – сказал я, хотя это было понятно и так.

Проклятый красавчик министр пришел не один. Позади нас с обнаженными копьями стояли две или три дюжины царских стражников.

– Малыш! – крикнул Ааз.

Для меня это была подсказка. Зачерпнув побольше магии от синей силовой линии, я окутал Ааза и протестующего Сэмуайза чарами и перенес нас в одно из выделенных Аазом убежищ.

БЭМС!

Архитектурное бюро вокруг нас исчезло.

БЭМС!

Мы вернулись туда, с чего начали. Я посмотрел на свои руки, проверяя, не применил ли я слишком много чар, но понял, что смотрю вверх, в потолок. Я лежал на полу. К моему горлу были приставлены два или три острых наконечника копья, и еще больше было направлено на другие части моего тела. Я поднял руки, давая понять, что сдаюсь. Ааз и Сэмуайз также были взяты в кольцо другими царскими стражниками.

– Вы идиоты, – сказал Гурн, наклоняясь, чтобы взглянуть на нас. – Вы забываете, что я тоже маг. Свяжите их! Мы отвезем мерзавцев во дворец!

Похоже, горды прошли обучение у экспертов в Некрополе – они ловко замотали нас многими ярдами льняных бинтов, пока мы не оказались крепко-накрепко связаны. Я потянулся к своим внутренним резервам магии, в надежде перерезать бинты, как тогда в Некрополе, но, увы, они оказались пусты. Не иначе как Гурн высосал из меня всю магию, когда тащил нас обратно. Я потянулся к силовым линиям, которые видел мысленным взором, но они как будто пребывали за стеклом. Я не смог прикоснуться ни к одной из них.

– Ааз, он меня блокирует.

– Я знаю, малыш. Не волнуйся.

Охранники закатили нас на ковры-самолеты и вынесли из главного офиса. Клерки увязались за нами, горестно заламывая руки.

– Отпусти нас, – сказал я. – Мы придумаем кое-что еще. Может, ты даже останешься таким, какой ты есть сейчас…

– Нет! – крикнул Гурн. – Даже не думай. Поместите их в колесницу! – приказал он своему отряду. – Мы бросим их в самые глубокие подземелья. С ее величеством шутки плохи!

– Разве я предлагал ей шоколадки? – спросил Ааз, пока нас несли к чуть парящей в воздухе колеснице. Там, нетерпеливо роя лапами землю, стояли сфинксы. – Шоколадки тают на этой жаре.

– При чем тут шоколадки? Я сказал шутки! – взвизгнул Гурн. – Молчи, иначе пеняй на себя, я за последствия не отвечаю!

– Ты хочешь сказать, что это будет нечто ужасное? – ухмыльнулся Ааз.

– Ааз!

– Я отказываюсь пресмыкаться перед этим несчастным говнюком.

– Мое имя Гурн, – гневно поправил его министр.

Ааза это не впечатлило.

– Как скажешь. Если ты решил заткнуть нас, валяй. Мне начхать. Тебе нас не удержать. Мы могущественные маги.

Коротышка министр задрожал от ярости.

– Лишь один из вас – могущественный маг! А у другого – большой рот! Вам не избежать мести Гурна!

– Братцы, вы берете свои речи из какой-то высокодраматичной пьесы? – спросил Ааз. – Я это к тому, что каждый заштатный деспот и заносчивый премьер-министришка почему-то всегда использует один и тот же лексикон. Я могу почти процитировать его вместе с вами… Ой-й-й!

Гурн выстрелил из кончика пальца молнией. Та обожгла кончик носа Ааза, но не стерла ухмылки с его лица. Охранники бросили нас на золотые ступеньки у подножия колесницы. Острые края больно врезались мне в ребра. Я пытался с помощью магии облегчить свое положение, но чары Гурна не давали мне зачерпнуть магической энергии. Крошечный министр поднялся по ступенькам и указал вниз.

– Горды, по местам!

– Да, он бы не хотел случайно прошляпить вас, – добавил Ааз. – Он близорук.

– Зачем ты его провоцируешь? – взвыл крепко спелёнутый бинтами Сэмуайз.

Лицо Ааза приняло самодовольное выражение.

– Потому что это прикольно и потому что это не может длиться долго. Взгляни!

Я запрокинул голову и посмотрел в сторону павильона Диксена. Пузырь больше не был круглым и даже отдаленно прозрачным. Он стал полностью черным и без конца извивался, принимая странные, уродливые формы. Казалось, с его поверхности поднимается дым. Черные облака закрыли небо над головой, и в дрожащую поверхность пузыря с треском ударила молния. А еще оттуда в нашу сторону что-то стремительно вылетело.

Когда это нечто приблизилось, я увидел, что это ковер-самолет, а на нем – всего один-единственный горд.

Диксен.

Ковер остановился у подножия колесницы. Диксен, шатаясь, сошел с него и направился прямо к нам.

– Вставайте! – пробормотал он, указывая в сторону своего павильона. На мерцающую белую пирамиду лил дождь. – Исправьте… этот ужасный… разгром!

– Уходи, Диксен! – угрожающе произнес Гурн. – Они пленники фараона Сузаль, да живет она вечно в окружении красоты, музыки и благовоний. Пусть каждый шаг, что она сделает, будет шагом по шелку и пуху. И да будет воспеваема ее несравненная красота…

– Отпусти их! – прервал его Диксен.

Гурн злорадно улыбнулся:

– Ни за что. Они мои пленники.

– Отпусти… дай уйти! Отмени… мерзкие… муки!

Крошечный министр остался невозмутим.

– Пусть вред, который они причинили, отразится на тебе тысячу раз! У меня есть все основания не любить тебя. Ты оскорбил ее священнейшее величество, ту, чьи родители были исполнены божественной благодати, когда зачали ее, ту, которая…

Диксен заломил руки.

– Мои дорсалы!.. Кожное заболевание… Ик!

– Мне прискорбно это слышать, – сочувственно произнес я. – Они свирепые бойцы. Ты должен гордиться ими.

– Плесень! Книги… гниют! Мой прекрасный шар! – Диксен злобно посмотрел на меня сверху вниз и разродился единственным целым предложением, которое я когда-либо от него слышал: – Сними проклятие!

Завернутый в бинты от шеи до пят, я попытался приосаниться, но лишь скатился еще одной ступенькой ниже.

– Это твое собственное проклятие, – надменно изрек я. – Я тоже могущественный маг. Проклятие перескочило на тебя, я лишь добавил к нему парочку незначительных штрихов.

– Мое проклятие? Как?..

– Ты никогда не узнаешь, – злорадно усмехнулся Ааз.

– Чего вы хотите? – спросил Диксен. В ярости он без труда строил целые предложения.

– Сэмуайз принес свои извинения, – сказал я. – Прими их. Сними проклятие, или мы все продолжим страдать. Теперь и ты тоже. Тебе ведь понятно, какой побочный ущерб ты причинил.