Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд

– Я был с ним рядом… – вздохнул он.

Рядом с Натаниэлем… Чарльз был свидетелем его смерти?

– А он… долго мучился? – внезапно спросила Маргарет.

– Нет, слава Богу, – ответил Чарльз. – Все случилось в мгновение ока. Я и представить не мог, что Эдмунд…

Маргарет ошеломленно уставилась на него. При чем тут Эдмунд? Эдмунд и Натаниэль…

– Эдмунд?!

«Боже мой, – запоздало сообразил Чарльз. – Она ничего не знает…»

Самюэль радостно привел Эдмунда в гостиную и замер от неожиданности, глядя на Маргарет, побледневшую как полотно. Странный гость в запыленном кожаном камзоле, метнув в Эдмунда гневный взгляд, бросился к выходу с криком:

– Убийца!

Маргарет, все еще дрожа от потрясения, медленно брела по тропке, вьющейся вдоль реки к взгорью. В равнодушном синем небе сияло солнце, безжалостно выжигая пустынные гряды холмов, убегающие к далекому горизонту. В усадьбу возвращаться не хотелось.

Полчаса спустя Маргарет остановилась, не доходя до березового леса во владениях сэра Генри Фореста. Прямо перед ней высился пологий холм, изрытый кроличьими норами. На вершине холма кругом росли старые тисы. Маргарет, решив скрыться от посторонних глаз, пробралась сквозь заросли на крошечную поляну, куда давно никто не заглядывал. Среди густой травы угадывались очертания какого-то узора, прорезанного в дерне. Маргарет без сил опустилась на землю в тени деревьев и уткнула голову в колени.

«Натаниэль…»

Она долго сидела, перебирая в памяти недавние события, и, пересиливая горе и гнев, в конце концов осознала всю глубину страданий старшего брата.

Эдмунд сидел на каменной скамье у дома, рассеянно вертя в руках глиняную трубку Натаниэля, украшенную изображением рыцарской перчатки.

Маргарет осторожно подошла к несчастному брату и обняла его сгорбленные плечи:

– Бедный ты мой!

Эдмунд Шокли, целый год скрывавший страшную тайну, наконец-то разрыдался.

Декабрь 1653 года

В тринадцать лет Самюэль решил, что самый лучший его друг – велеречивый и многомудрый Обадия. К сводной сестре мальчик теперь относился снисходительно, ведь ученостью она похвастаться не могла.

Впрочем, Обадия всякий раз наставлял его:

– Ты обязан чтить Маргарет и повиноваться ей, как родной матери.

Обадия в последнее время всячески превозносил сестру, хотя она не раз украдкой предупреждала Самюэля:

– Ты с Обадией поосторожнее, он змий кусачий.

Нет, в этом Маргарет была не права. К Самюэлю Обадия относился с любовью и лаской, а в январе даже подарил ему сочинение великого Джона Мильтона «О реформации» в красивом переплете.

– Читай и вникай, – велел Обадия. – Мильтон лучше всех изобличает католических прелатов и объясняет, какой вред наносят папистские суеверия.

Высокой похвалы удостоились и скромные писательские опыты Самюэля. Нет, зря Маргарет называла старшего брата змием кусачим. Теперь Обадия прослыл великим проповедником и снискал почет и уважение жителей Сарума.

Короля, обвиненного в государственной измене, казнили. Среди судей, подписавших смертный приговор Карлу I, были два уилтширских дворянина – Джон Фелпс и Эдмунд Ладлоу. Власть в стране перешла к протестантскому парламенту, во главе которого стоял Оливер Кромвель, защитник отечества.

Кромвель, получивший титул лорда-протектора, был суровым властелином и противников не терпел. Когда Эдмунд Ладлоу, к тому времени наместник Ирландии, воспротивился деспотическому режиму, ему тут же пригрозили арестом. В Лондоне теперь заседал так называемый Малый, или Бербонский, парламент – ограниченное число парламентариев, избранное пресвитерианскими конгрегациями. У Обадии не вызывали нареканий три уилтширских депутата, люди солидные и уважаемые: сэр Энтони Эшли Купер, Джайлз Эйр и Уильям Грин.

Сарум насквозь пропитался пресвитерианским духом. Из Солсберийского собора изгнали все духовенство, шесть веков правившее епархией: епископа, настоятеля, диакона и архидиаконов, каноников, викариев и певчих. Все земли епархии перешли во владение парламента, и Джон Доув с Джоном Айви отправились в Лондон с прошением о передаче части владений городу. Городской совет теперь заведовал и соборным подворьем.

Всем заправляли приходские священники и проповедники, члены пресвитерианской Вестминстерской ассамблеи, – Джон Стрикленд, пастор церкви Святого Эдмунда, и пасторы церквей Святого Фомы и Святого Мартина. Проповеди читались с кафедры, установленной посредине церкви, а богослужения в соборе тоже проводились на протестантский манер.

– Приходские церкви – всего лишь места для молитвенных собраний и проповедей, – объяснял Обадия.

Маргарет возразила, что Солсберийский собор – величественный храм, возведенный во славу Господа, но Обадия раздраженно оборвал ее:

– Это все папистские выдумки!

При новой власти собор и соборное подворье пришли в плачевное состояние. Башня церкви Святого Эдмунда обвалилась; сожженную дверь колокольни восстановили, но солдаты нанесли значительный ущерб зданию капитула. А после того как Кромвелю пришлось пойти войной на Нидерланды – основного торгового конкурента Англии, – голландских пленников поселили в монашеских кельях при соборе. Теперь в одном углу соборного подворья высилась мусорная куча, в другом устроили скотобойню мясники и там же соорудили торговые ряды. Хозяйственные постройки и помещения епископского дворца использовали как постоялый двор и сдавали внаем. Теперь через подворье проезжали телеги, повозки и кареты, взрывая тяжелыми колесами зеленые лужайки и кроша брусчатку двора.

Зато местные проповедники, в том числе и Обадия, никаких неудобств не испытывали – по решению городского совета им отдали великолепные особняки каноников.

Обадия изо всех сил старался завоевать расположение Самюэля и изредка навещал Маргарет, при всяком удобном случае напоминая сестре, что теперь он глава семьи.

Действительно, Эдмунд покинул семью.

Самюэль с любовью вспоминал Эдмунда. После неожиданного визита Чарльза Муди Эдмунд и Маргарет сблизились. Эдмунд обучал Самюэля грамоте, письму и начаткам латыни, однако все больше и больше отдалялся от родных, препоручив ведение хозяйства Маргарет. С годами он исхудал и полюбил в одиночестве бродить по округе, погрузившись в размышления.

Весной 1649 года, сразу после казни Карла I, Эдмунд ушел из дома.

На вопросы Самюэля о сводном брате Маргарет коротко отвечала, что он сейчас живет неподалеку от Лондона и домой возвращаться пока не собирается.

Год спустя, весной, Маргарет и Самюэль отправились навестить Эдмунда.

Поездка была долгой. Наконец повозка, поднявшись по склону холма, остановилась, и Самюэль огляделся: перед ним раскинулась усадьба, такая же, как в Саруме. К дому шли работники, среди которых мальчик с удивлением приметил Эдмунда.