Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

— Я и так это вижу но вашим ботинкам. Довольно болтать! Что у вас в кармане? Одна или две лиры? Не так же бедны, чтобы не иметь уж и этого. Сколько же, синьор?

— Три лиры.

— Давайте.

— Вот.

Разбойник взял их с такой небрежностью, точно получил их в уплату за услугу.

— Это все? — спросил он, бросая на артиста испытующий взгляд.

— Все, что я взял с собой.

— А в городе?

— Немножко больше.

— Сколько?

— Около восьмидесяти лир.

— Черт возьми! Кругленькая сумма! Где она лежит?

— У меня дома.

— Ваш хозяин может ее достать?

— Да, взломав чемодан.

— Отлично, напишите ему приказ взломать чемодан и прислать вам деньги. Джиованни, бумаги, Джиакомо, чернил! Напишите, г-н артист.

Понимая бесполезность всякого сопротивления, художник повиновался.

— Подождите, — вскричал разбойник, останавливая его за руку, — У вас должно быть еще что-нибудь, кроме денег. Вы, англичане, любите таскать за собой в дорогу всякий хлам. Напишите в письме и об этом.

— Но это вас не обогатит. Еще один костюм подобный этому, который вы видите на мне. Десятка четыре неоконченных этюдов, не имеющих для вас никакой цены.

— Ха, ха, ха! — залился веселым хохотом разбойник, которому вторили товарищи. — Как вы проницательны, как вы поняли наши вкусы! Ну-с, так вот, изволите видеть. Решим так. Оставьте у себя картины, синьор артист, и старое платье; нам нечего с ними делать. Пишите только о деньгах. Подождите еще, — опять остановил его начальник. — У вас же есть друзья в городе. Как я об этом не подумал! Они с восторгом примут участие в вашем выкупе.

— У меня нет друзей в Риме, во всяком случае, ни одного такого, который согласился бы заплатить за меня пять лир, чтобы вырвать меня из ваших когтей.

— Вы шутите, синьор!

— Я вам говорю чистую правду.

— Когда как… — проворчал разбойник, — впрочем, мы увидим, — прибавил он после краткого размышления. — Слушайте, г-н художник, если вы сказали правду, вы сегодня же можете вернуться домой. Если нет, вы проведете ночь в горах и можете остаться без ушей, поняли?

— Слишком хорошо, к несчастью.

— Отлично, еще одно слово. Помните, что посыльный, который понесет ваше письмо, справится обо всем, что касается вас, даже о качестве вашего платья и ваших картин. Если у вас есть друзья, он их найдет. И клянусь Пресвятой Девой, если я узнаю, что вы надули нас, берегите ваши уши, синьор!

— Идет. Я принимаю ваши условия.

— Отлично, пишите.

Написанное письмо, адресованное хозяину гостиницы, где жил молодой англичанин, было вручено одному из бандитов, носившему костюм крестьянина Кампаньи.

Столкнув временный мольберт, воздвигнутый нашим артистом, и бросив в поток начатый им этюд, разбойники начали взбираться на гору в сопровождении своего пленника.

XVII. НЕПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА

Читатель, вероятно, удивлен тем, что молодой англичанин с таким хладнокровием отнесся к своему плену. Попасть в руки итальянских разбойников, известных своей жестокостью, не шуточное дело. А между тем Генри Гардинг, казалось, очень легко отнесся к своей участи.

Объясняется это очень просто. В другое время Генри бы серьезно испугался за могущие быть последствия. В настоящий же момент его собственное горе заставило его смотреть на это как на самое обыкновенное неудачное приключение.

Раны, нанесенные отцовской жестокостью и бархатной ручкой Бэлы Мейноринг, все еще не зажили.

Было даже время, когда он охотно искал подобных приключений, — в первое время своего удаления из родительского дома. Двенадцать месяцев уже прошло с тех пор, и упорная работа в некоторой мере принесла ему нравственное успокоение. Впрочем, перемена места и обстановки, вероятно, принесла большую пользу.

Тем не менее воспоминания еще были настолько остры, что заставляли его быть равнодушным к своей собственной судьбе.

Весь отряд поднимался в гору по ужасной дороге, которая, вероятно, лучше содержалась во времена Цезарей.

Генри мало интересовало, куда ведут его разбойники, он думал только, нельзя ли как-нибудь срисовать разбойничий бивуак в какой-нибудь пещере.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что разбойники спокойно вошли в большую деревню, сняли свое оружие, приставили его к стенам домов и стали готовиться к ночлегу.

Крестьяне не выказывали никакого страха при появлении пришельцев. Наоборот, многие присоединились к попойке бандитов; сам священник переходил от одной группы к другой, щедро расточал благословения и принимал в уплату деньги, может быть, взятые из кармана какого-нибудь несчастного путешественника или даже такого же служителя церкви.

Эта оригинальная сцена так заняла Генри, что он совсем забыл о своем приключении.

Генри все время был на свободе. Покорность его своей судьбе и его видимое равнодушие ко всем последствиям плена убедили бандитов, что его связывать не стоит. Да если бы даже он убежал, им тревожиться было нечего. Раньше, чем пленник доберется до Рима, их посыльный заберет деньги из его чемодана и вернется к своим. Рассчитывать же на богатый выкуп со стороны друзей, судя по его потертому костюму, было трудно.

Итак, когда наступила ночь, то больше по привычке, чем по надобности, к Генри подошли разбойники с веревками.

В одном из них Генри узнал первого разбойника, заговорившего с ним на площадке по-английски. Физиономия его Напоминала висельника. Видно было, что не всегда носил он такой фантастический костюм и что в шайке занимал он последнее место.

Когда он остановился перед Генри и стал хладнокровно распутывать веревку, у Генри похолодело сердце. Впервые приходится ему испытывать подобное унижение, особенно чувствительное для англичанина и недавно еще наследника миллионного состояния.

Сначала он энергично отказался позволить связать себе руки, находя это совершенно излишним, так как бежать он не намеревался, и