Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

разыгрываемую под аккомпанемент лишь скрипки и гитары.

Между танцами мы слушали певцов, выступавших то поодиночке, то хором. Сольные песни навевали тоску, но в них хотя бы имелась мелодия, а аккомпанемент придавал их звучанию некоторую гармонию. Хоровые песни — в основном причитания — пелись, или, скорее, рычались, в унисон; их прерывали крики, которые, казалось, разорвут барабанную перепонку. Аккомпанемент был подобающим. Главную роль тут играли тромбон, барабан и дудка.

Позже — пожалуй, ближе к полуночи — я увидел, как подъехал всадник; он намерен был поселиться здесь. Это был маленький человечек; он спрыгнул со старой костистой клячи, плохо ухоженной и, похоже, загнанной.

Он обменялся несколькими словами с хозяином, а тот сообщил мне, что завтра, быть может, у меня появится подходящий попутчик.

Я тотчас вспомнил о том человеке, про которого говорили аладжи. По их словам, он заманит меня к ним под нож. Они называли его Суэф — настоящее арабское имя.

Он готов был взяться за дело, если сегодняшнее нападение окончится неудачей. Так оно и произошло; теперь следовало ждать, что козни примется строить Суэф.

Вероятно, он попробует сблизиться с нами прямо сегодня вечером; возможно, прибывший только что человечек и есть тот Суэф. Мне надо было вести себя осторожно и точно все разузнать.

— К чему ты говоришь о попутчике? — спросил я хозяина. — Не нужно нам никого.

— А может, все же сгодится! Вы знаете дорогу?

— В какую бы страну мы ни приезжали, мы не знали тамошних дорог и все же ориентировались.

— Так тебе не нужен проводник?

— Нет.

— Будь по-твоему. Я думал помочь тебе.

Он хотел отвернуться. Не похоже было, чтобы этой настойчивой просьбой ему досаждал какой-то незнакомец, поэтому я испытующе спросил:

— Кто тот человек, о котором ты говоришь?

— Ну, он, конечно, неподходящий для вас компаньон. Это бедный портной, у которого даже нет своего угла.

— Как его зовут?

— Африт его имя.

— Не подобает ему такое имя. Он зовется, значит, «великаном», а сам выглядит почти как карлик.

— За это имя нужно благодарить не его, а его отца. Быть может, тот тоже был крохотным малым и мечтал, чтобы сын стал большим.

— Он из здешних мест?

— Никто не знает, где он родился. Все знают его как бродячего портного. Где ему найдется дело, там он остановится и пробудет до тех пор, пока не сладит всю работу. Довольствуется же он едой и скромной платой.

— Он человек честный?

— Да. За свое бескорыстие он стал притчей во языцех. Честен, как бродячий портной, — так говорят у нас.

— Откуда он едет сегодня?

— Из Слетово, что к северу от нас.

— А куда держит путь?

— В Ускюб и еще дальше. Я думал отрекомендовать его тебе, раз ты едешь туда. Тебе придется ведь ехать в объезд — прямую дорогу туда найти трудно.

— Ты с ним уже говорил о нас?

— Нет, господин. Он даже не знает, что здесь чужеземцы. Он спросил только, может ли он остановиться здесь до утра. Я хотел дать ему работу, но он не мог взять ее, ведь он ожидает приступа болезни.

— Где он сейчас?

— За домом; он повел лошадь на пастбище. Ты видишь по этой кляче, как он беден.

— Позволь ему позже присоединиться к нам. Пусть он будет нашим гостем.

Вскоре человечек вернулся. Он был очень мал, тщедушен и бедно одет. Казалось, он был очень подавлен; он скромно занял место в углу. Кроме ножа, у него не имелось с собой никакого оружия; немедля он достал из сумки кусок черствой кукурузной лепешки, чтобы подкрепиться им. Наверняка этот бедняк не был пособником бандитов. Я пригласил его присесть к нам и вкусить остатки нашей трапезы, еще стоявшие на столе.

— Ты любезен, господин, — вежливо сказал он, — а я и впрямь чувствую голод и жажду. Но я бедный портной, и мне не пристало сидеть рядом с такими господами. Если хочешь со мной чем-нибудь поделиться, я приму угощение с благодарностью, только позволь мне остаться здесь, в стороне.

— Как хочешь. Халеф, поставь ему еду!

Хаджи наложил ему столько еды, что хватило бы накормить досыта нескольких человек; он поставил ему также пиво и ракию.

Подкрепившись, портной подошел ко мне, протянул руку и поблагодарил в самых почтительных выражениях. У него было такое удручающе честное лицо, а взгляд его был столь искренним, что я проникся симпатией к нему.

— У тебя есть родные? — спросил я его.

— Никого. Два года назад жена и дети умерли от оспы. Я теперь один.

— Как тебя зовут?

— Меня кличут «бродячим портным», а мое имя — Африт.

— Ты можешь сказать, откуда ты родом?

— Почему нет? Я же должен знать, где я родился! Я из маленькой горной деревушки в Шар-Даге; она зовется Вейча.

Ага, это было место, о котором мне сказал умирающий тюремщик; по его словам, там находилось то, что я искал, — Каранорман-хане. Быть может, встреча с этим бедняком окажется для меня большой удачей.

— Тебя знают там? — спросил я.

— Очень хорошо; я ведь часто там бываю.

— Когда ты снова туда пойдешь?

— А вот сейчас и иду. Я доберусь туда через Ускюб и Каканделы.

— Навестить кого-то из знакомых?

— Нет. Там живет знахарь, вот его помощь мне и нужна; я ведь серьезно заболел.

— А почему ты не хочешь обратиться к обычному врачу?

— Я пытался, но все напрасно, а вот знахарь мне уже помогал.

— Что у тебя болит?

— Похоже, камни в печени.

Он выглядел так, будто его одолевали какие-то внутренние боли. Мне было очень жалко его.

— Когда ты отправляешься в путь?

— Завтра утром.

— В Ускюб?

— Не совсем так. Туда далековато; за один день не доберешься.

— В дороге есть где остановиться?

— О, есть хорошие места.

— Возьмешь нас с собой?

— Как же я поеду с вами! Я даже не разумею, как говорить с такими господами.

— Пустяки, мне очень нравится, как ты со мной сейчас говоришь. Если ты согласен, мы поедем вместе, и я награжу тебя как проводника.

— He говори так! Помочь вам — большая честь для меня; к тому же компанией путешествовать интереснее, чем одному. Так что, если ты позволишь, я поеду с вами.

Дело было сделано, и он вновь расположился на своем месте. Позже он пожелал нам приятного отдыха и удалился на ночлег. Все мои спутники согласились, что мы имеем дело с честным человеком, а хозяин еще раз подтвердил это.

Постепенно двор и прихожая опустели; самое время было улечься спать. Хозяин постелил мне на софе; остальным пришлось спать возле