Голубая кровь - Татьяна Васильевна Гордиенко

глаза, словно опять поддавшись каким-то тяжёлым мыслям.

Они снова очень долго просидели в тишине. Казалось, сейчас кончается история терианского народа, но неведомый сценарист никак не может дописать последнюю сцену. Будто кто-то не мог решить, какой финал придумать всему этому.

— Ты словно в ожидании смертного приговора, — заметила Элиэнта.

Та открыла глаза и пристально посмотрела на сестру.

— Я знаю, там может быть что угодно, и ты обязана это исполнить. Это — завещание.

Лэс-Тера медленно обвела взглядом полускрытый во мраке зал. Множество открытых ниш свидетельствовали о том, что не она первая ждёт здесь распоряжения предков. Элиэнта будто читала её мысли, но она не знала всего…

— Сейчас на Тере всё зашло в тупик, — произнесла задумчиво Лэс-Тера. — Даже я запуталась.

Чёрные глаза Элиэнты стали круглыми от изумления:

— Ты что, признаешь своё поражение?! Пока у Теры есть ты, надежда не потеряна!

— Чушь… — едва заметно с горечью усмехнулась Лэс.

Элиэнте стало жутко, словно из-под ног выбили прочную опору.

— Мы не можем сдаться. Только не сейчас!

— Элиэнта, ты уверена в будущем? — глаза Лэс-Теры, чуть прищурившись, пристально смотрели ей в глаза.

— Но… ты… — девушка в белом осеклась, потерянно глядя на сестру и не в силах подобрать слова, чтобы выразить свои мысли.

Если не Лэс, то кто же способен всё изменить?

— Я? Что я?

— Ты опора Теры! Ты можешь всё контролировать!

— Я уже ничего не контролирую… Это завещание… может, это мой конец?

— Не говори так. Мне не по себе от твоих слов. Чтобы там ни было, оно не принесёт тебе ни вреда, ни проблем.

— Ты уверена? Знаешь, сколько Флаэсов впало в отчаяние, пытаясь исполнить волю предков — неизбежным и тяжким бременем она становилась для получателя завещания? Думаю, я не исключение…Ты знаешь, при каких обстоятельствах, и кем было оставлено именно это завещание? — чуть повысила голос Лэс-Тера, что выдало её внутреннее переживание.

— Да.

Элиэнта не могла этого не знать, и её это тоже несколько тревожило. Иначе бы она не пришла сегодня сюда.

Много тысячелетий на Тере существовал закон о завещаниях. Их оставляли короли своим потомкам с какими-либо определёнными приказами и пожеланиями. Как правило, указывалось, кто оставлял и кому, оговаривалась дата вскрытия, и завещание запечатывалось в нише. Это делал далеко не каждый король или королева. В основном подобные завещания долго не хранились, они адресовались ближайшим потомкам. Закон териан требовал строго соблюдать волю умерших, поэтому вскрывать мог послание только тот, кому оно предназначалось и не раньше установленного срока. Больше двух-трех поколений завещания, как правило, не хранились, но они всегда были важными. Териане очень трепетно относились к этому.

И только одно завещание будоражило умы многих поколений териан. Оно представляло трудность и неизвестность для всех, было самым загадочным, покрытым непостижимой тайной. Тысячелетия оно тревожило и манило к себе, но никто не смел его открыть. И многие начинали думать, что оно не будет вскрыто никогда. Человек, которому оно предназначалось, на Тере не появлялся.

— Лэс, ты уверена, что это оставлено именно для тебя? — наконец сумела озвучить свои страхи Элиэнта.

Девушка в чёрном обречённо, но уверенно кивнула головой.

— А если нет? Что тогда?

— Я хотела бы, чтобы это было не моё, — призналась Лэс-Тера. — Только сомнений нет: это завещание ждало меня.

— Два раза, желая обмануть судьбу, короли Теры, терзаемые неопределенностью, называли своих дочерей Лэс-Тера. Ты знаешь, что с ними случилось?

— Знаю, — спокойно ответила Лэс.

Ей хотелось, чтобы ночь поскорее кончилась.

— Они погибли, посягнув в день своего двадцатилетия снять печати с этой двери! — воскликнула Элиэнта, будто пытаясь открыть сестре глаза на страшную правду.

— Я не погибну, — флегматично ответила Лэс-Тера, эта сторона дела её ничуть не пугала.

Элиэнта глухо застонала от бессилия.

— Мне тебя не остановить…

— Сколько же переживаний из-за завещания, оставленного даже не королём, — с невесёлой иронией произнесла Лэс-Тера. — Простой летописец лишил сна и покоя много поколений Флаэсов!

— Уж больше, чем он, никто не напугал династию терианских королей.

— Этот человек был загадочной личностью.

— Что ты знаешь о нём? — спросила Элиэнта. — Почему его удостоили чести оставить завещание в королевском зале?

— Это очень старая история. Он происходил из древнего рода терианских летописцев Тогуров. Его звали Лафрам. Даже не старший сын в семье, и не глава рода…

— Тогда почему?? Ты должна знать. Что он совершил, что Флаэсы допустили это? Что за причина была, что ему разрешили оставить завещание? И притом, выделили не скромную нишу в стене, а целую комнату, наглухо замурованную в толще стен!

— Я знаю только то, что знали все териане. Лафрам Тогур родился даже не на Тере, а во время экспедиции на другие планеты. Это было очень длинное путешествие, занявшее несколько десятилетий.

— Я прочитала когда-то давно, что это была самая продолжительная космическая экспедиция в истории териан.

— Угу.

— И это всё, что ты знаешь?

— Почему же? Я знаю, что вернулись они все невредимые и даже с многочисленными детьми, родившимися за эти годы. Они привезли несметное количество драгоценных металлов и камней, растения и животных. Вот только… Никто не знает, что произошло за время их странствования, но они все переругались и очень серьёзно. Летописцы скрыли многие подробности этой экспедиции, уничтожили архивные записи свидетелей, но ходили слухи, что конфликт был настолько масштабным, что они чуть не поубивали друг друга.

— Что произошло?

— Это не известно даже мне и «Копирону», — вновь покачала головой Лэс. — Отличная и опытная команда больше ни разу не отправилась в космос вместе после этой экспедиции. Лафраму было уже лет сорок, когда он ступил первый раз на родину предков. Терианин, рожденный вне Теры — какой парадокс! — он не чувствовал себя плохо на других планетах и спокойно мог там долго оставаться. Ему не сиделось на Тере, и он почти сразу же отправился с первой попавшейся экспедицией в путь. Современники характеризуют Лафрама как очень хорошего летописца и просто порядочного человека. Тем не менее, он так и не обзавёлся семьей и постоянно странствовал. Его называли вечным странником и бродягой. Лафрам Тогур больше всего любил изучать инопланетные цивилизации. Разумеется, он делал это втайне от них. Не знаю, что им двигало, но его стараниями технический прогресс на Тере сделал огромный прыжок. Это он был инициатором создания «Копирона» и сам разработал его проект. Лафрам постоянно что-то искал и привозил всё новые и новые идеи нашим изобретателям. Ему мы обязаны тем, что наши космические корабли стали летать в десятки раз быстрее. Он умудрился прожить на зависть долгую жизнь — триста лет, что