Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

Именно эта тема и стала одной из причин приезда Арафата в Восточный Берлин в марте 82-го. Кроме этого, Арафат и Хонеккер обсудили тревожную обстановку, складывающуюся в Ливане. Хонеккер сообщил Арафату, что по данным, полученным его спецслужбой «Штази», Израиль в скором времени планирует нападение на Ливан, чтобы окончательно разгромить палестинское движение Сопротивления и гарантировать выбор такого президента Ливана, который подписал бы мирный договор с Израилем по линии египетско-израильских соглашений. Эта операция носила кодовое название «Мир Галилее».

Услышав название операции, Арафат усмехнулся:

– Узнаю цинизм израильских вояк: используют слово «мир» в операции, где прольются реки невинной крови.

Однако Хонеккер не обратил внимания на эту реплику и продолжил:

– По нашим данным, поводом к вторжению может послужить любая провокация со стороны израильских спецслужб. Поэтому вам надо быть готовыми к подобному развитию ситуации, чтобы ни в коем случае самим не попасться на крючок израильтян и их союзников. Вам надо довести это до сведения всех ваших группировок.

Произнося последнюю фразу, Хонеккер не слишком надеялся на эффект своих слов. Лидер ГДР был прекрасно осведомлен, что внутри ООП продолжались разногласия и Арафат контролировал не всех своих соратников. Более того, часть из них даже осмелились искать контактов с новой администрацией Белого дома. Это стало поводом к возникновению недоверия к Арафату в Москве, поскольку там решили, что он сам и инициировал эти контакты, преследуя корыстные цели. Что касается Хонеккера, то он тоже не одобрял этих контактов с американцами, но в то же время не хотел поддерживать Москву в ее подозрениях относительно причастности к этим событиям Арафата. Поэтому на протяжении всего их разговора лидер ГДР постоянно называл своего собеседника «товарищем», а в конце беседы обронил многозначительную фразу:

– Восточногерманское руководство всегда считало и будет считать вас, товарищ Арафат, своим надежным союзником.

Во время встречи Арафата с Дином разговор почти не касался политики. Вместо этого они говорили о последней поездке Дина в Москву и его ближайших планах в искусстве. Услышав, что Дин недавно закончил работу над новым сценарием о событиях в Вундед-Ни, Арафат произнес:

– Твой фильм несет в себе мощный пропагандистский заряд. Однако ты не подумал, что случится с твоим фильмом, если советско-американская конфронтация вдруг исчезнет?

Дин с удивлением взглянул на своего собеседника, после чего ответил:

– Понимаю, куда ты клонишь, Ясир: намекаешь на судьбу так и несостоявшегося фильма «Телль-Заатар»? Но я не думаю, что «Вундед-Ни» ждет та же участь: пока у власти Рейган, ничего хорошего советско-американские отношения не ждет.

– Но через два года в Америке состоятся новые выборы, – напомнил Дину Арафат.

– Я надеюсь, что к тому времени мой фильм уже будет готов.

– Ну что ж, если ты так уверенно об этом говоришь, то мне остается только одно – пожелать тебе удачи в твоих начинаниях, – широко улыбаясь, произнес Арафат.

Между тем, несмотря на тот оптимизм, который звучал в словах Дина, на самом деле с его фильмом было не все так гладко. Как известно, натурные съемки он собирался проводить в Ираке, однако к тому времени уже выяснилось, что эта страна отпадает из-за продолжающейся ирако-иранской войны. Кроме этого, не все ясно было с финансовой стороной съемок, которая потребовала дополнительных согласований с обеих сторон. Плюс к тому же определенные вопросы у руководства «ДЕФА» возникли по поводу самого сценария – его предстояло еще доработать. Вот почему в планах 1982 года фильм «Вундед-Ни» в «ДЕФА» даже не стоял.

Конец весны прошел у Дина в концертных хлопотах. 19 апреля он выступил с концертом в малом зале «Штадтхалле» в Карл-Маркс-Штадте, а в мае у него началось гастрольное турне по ГДР. Причем начал его Дин не в самом лучшем расположении духа. Буквально накануне турне с ним произошел инцидент, который буквально выбил его из колеи.

В тот день Дин ехал на своей «Ладе» по автобану, направляясь в центр Берлина. Как вдруг мимо него на огромной скорости, не замечая ничего вокруг, промчалась целая кавалькада автомобилей с затемненными стеклами. Дин сразу понял, что это был кто-то из высших чинов ЦК СЕПГ, торопящихся на работу. Этот эпизод настолько возмутил Дина, что он у первого же поста полиции притормозил свою «Ладу» и, выйдя из автомобиля, направился к двум полицейским, которые стояли на обочине. Они сразу узнали в подошедшем мужчине Дина Рида и, улыбаясь, пошли ему навстречу. Однако, увидев, каким мрачным было его лицо, они тут же спрятали свои улыбки, а едва он начал говорить, как помрачнели не меньше, чем он.

– Только что мимо вас на огромной скорости промчались три автомобиля, но вы их не остановили, почему? – на хорошем немецком спросил Дин.

Полицейские переглянулись между собой, и один из них, старший по чину, ответил:

– Это правительственный кортеж, он каждый день здесь проезжает.

– И всегда мчится с нарушением скорости? – не унимался Дин.

– Для них это не считается нарушением.

– Значит, они ставят себя выше других жителей Германии? – Лицо Дина побагровело, а голос задрожал. – Мы что, живем в фашистском государстве, где партийные бонзы могут творить с населением что хотят? Или все-таки в социалистическом государстве? Вы же народная полиция, вы должны защищать интересы народа, а не отдельных обнаглевших партийных функционеров! Если вы будете закрывать глаза на их… – Здесь Дин на мгновение запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово из немецкого языка, после чего продолжил: —…на их шауцлих (безобразные поступки), это никогда не прекратится. Неужели вы это не понимаете?

– Если мы обратим внимание на эти поступки, товарищ Рид, то завтра нас уже не будет в полиции, – все тем же спокойным и невозмутимым голосом ответил полицейский.

– Вот я и говорю, что мы живем в фашистском государстве. Наверху сидит кучка зажравшихся партийных функционеров, а внизу 17 миллионов простых немцев, которые боятся им даже слово сказать.

– Да, вы правы, мы боимся. Но кто мешает лично вам, товарищ Рид, сказать то, что вы здесь нам наговорили, этим зажравшимся функционерам? Вы человек очень известный, и вас они, вполне возможно, послушают.

После этих слов весь запас красноречия Дина тут же иссяк, огонь в глазах потух и он, не говоря ни слова, отправился к своей «Ладе». Полицейские молча наблюдали за тем, как он, усевшись в салон автомобиля, какое-то время сидел неподвижно, после чего так стартовал с места, что завизжали протекторы. Провожая взглядом автомобиль Дина, один из полицейских обронил:

– Видно, сильно достали его наши партайгеноссе, если он называет их фашистами.

Гастрольное турне Дина завершилось в июне: 13-го он дал концерт в Восточном Берлине, 19-го – выступил на празднествах, посвященных 1000-летию города Мейнингена.