Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев

Тем не менее независимо от того, эвфемизмами ли изъяснялись участники заговора или говорили прямо, как и положено военным людям, но все они знали, на что идут.

И «пехота» заговора, и сами великие князья…

Косвенно подтверждают это и воспоминания Н.А. Саблукова, который в заговоре не участвовал и которого по этой причине заговорщикам надобно было отстранить от участия в охране Михайловского замка.

Дело в том, что по расписанию 11 марта эскадрон конногвардейцев, которым командовал Н.А. Саблуков, должен был нести караул в Михайловском замке.

Как и положено, в десять часов утра Саблуков вывел свой караул на плац-парад. Там во время развода к нему подошел адъютант полка Ушаков и сообщил, что, по именному приказанию великого князя Константина Павловича, Саблуков назначен сегодня дежурным полковником по полку.

«Это было совершенно противно служебным правилам, – пишет Н.А. Саблуков в своих “Записках”, – так как на полковника, эскадрон которого стоит в карауле и который обязан осматривать посты, никогда не возлагается никаких иных обязанностей. Я заметил это Ушакову несколько раздраженным тоном и уже собирался немедленно пожаловаться великому князю, но, к удивлению всех, оказалось, что ни его, ни великого князя Александра Павловича не было на разводе. Ушаков не объяснил мне причин всего этого, хотя, по-видимому, он их знал.

Так как я не имел права не исполнить приказание великого князя, то я повел караул во дворец и, напомнив офицеру о всех его обязанностях (ибо я не рассчитывал уже видеть его в течение дня), вернулся в казармы, чтобы исполнить мою должность дежурного по полку».

В восемь часов вечера, приняв рапорты от дежурных офицеров пяти эскадронов, Саблуков отправился в Михайловский замок, чтобы сдать рапорт шефу своего полка великому князю Константину.

Выходя из саней у большого подъезда, он встретил камер-лакея собственных его величества апартаментов, который спросил Саблукова: куда тот идет? Саблуков отвечал, что идет к великому князю Константину.

– Пожалуйста, не ходите, – попросил камер-лакей. – Ибо я тотчас должен донести об этом государю.

– Не могу не пойти, – сказал Саблуков. – Я дежурный полковник и должен явиться с рапортом к его высочеству; так и скажите государю.

Когда Саблуков вошел в переднюю Константина Павловича, Рутковский, его доверенный камердинер, спросил с удивленным видом:

– Зачем вы пришли сюда?

– Вы, кажется, все здесь с ума сошли! – ответил Саблуков, бросая шубу на диван. – Я – дежурный полковник!

Только тогда Рутковский отпер дверь в зал.

Пока Саблуков отдавал Константину рапорт, «прокрадываясь, как испуганный заяц», в зале появился великий князь Александр. Но тут же из задней двери вошел император Павел. Церемониальным шагом, в сапогах и шпорах, со шляпой в одной руке и тростью в другой, словно на параде, он направился к великим князьям.

Александр поспешно убежал в собственные апартаменты, а Константин застыл, хлопая себя по карманам, «словно безоружный человек, очутившийся перед медведем». Саблуков, повернувшись, по уставу, на каблуках, отрапортовал императору о состоянии полка.

– А, ты дежурный! – сказал император, учтиво кивнул и пошел назад к двери.

Когда он вышел, Александр, немного приоткрыв свою дверь, снова заглянул в комнату. Наконец громко захлопнулась дверь в соседнем зале, куда ушел император, и только тогда Александр вернулся в зал.

– Ну, братец, что скажете вы о моих конногвардейцах? – указывая на Саблукова, сказал ему Константин. – Я говорил вам, что он не испугается!

– Как? – удивился Александр. – Вы не боитесь императора?

– Нет, Ваше Высочество, – ответил Саблуков. – Чего же мне бояться? Я дежурный, да еще вне очереди; я исполняю мою обязанность и не боюсь никого, кроме великого князя, и то потому, что он мой прямой начальник, точно так же, как мои солдаты не боятся его высочества, а боятся одного меня.

– Так вы ничего не знаете? – спросил Александр.

– Ничего, Ваше Высочество, кроме того, что я дежурный не в очередь.

– Я так приказал, – сказал Константин.

– К тому же, – сказал Александр, – мы оба под арестом.

Еще Саблуков узнал от великих князей, что Обольянинов водил их сегодня в церковь присягать в верности императору Павлу.

Это существенная подробность. Весьма показательно и поведение великого князя Александра Павловича за три часа до убийства отца. Если Александр Павлович знал, чем закончится «лишение императора возможности делать зло», то объяснимым становится тот панический страх, которым был объят будущий император…

Было чего бояться…

Нелегко, должно быть, смотреть в глаза своему отцу, зная, что через несколько часов его убьют по твоему приказу.

«В последующих моих беседах с императором Александром, – пишет князь Адам Чарторыйский, – последний неоднократно рассказывал мне совершенно искренно о своем ужасном душевном волнении в эти минуты, когда сердце его буквально разрывалось от горя и отчаяния. Да оно и не могло быть иначе, ибо в такие минуты он не мог не думать об опасности, угрожавшей ему, его матери и всему семейству в случае неудачи заговора»…

А убийцы уже собрались тогда у Зубовых, где отважный любовник прежней императрицы сказал горячую речь, в которой описал «плачевное положение России», указал на «бедствия, угрожающие государству и частным лицам, если безумные выходки Павла будут продолжаться. Он указал на безрассудность разрыва с Англией»…

Свою речь Зубов закончил заявлением, что великий князь Александр, удрученный бедственным положением родины, решился спасти ее и что, таким образом, все дело сводится теперь лишь к тому, чтобы низложить императора Павла, заставив его подписать отречение в пользу наследника престола. Провозглашение Александра, по словам оратора, спасет отечество и самого Павла от неминуемой гибели. В заключение граф Пален и Зубовы категорически заявили всему собранию, что настоящий проект вполне одобрен Александром.

«С этого момента, – пишет князь Адам Чарторыйский, – колебания заговорщиков прекратились: пили здоровье будущего императора, и вино полилось рекою. Пален, оставивший на время собрание, поехал во дворец и вскоре вернулся, принеся известие, что ужин в Михайловском замке прошел спокойно, что император, по-видимому, ничего не подозревает и расстался с императрицей и великими князьями, как обыкновенно».

Ужин у Зубовых между тем продолжался, и всеобщее возбуждение росло благодаря обильным возлияниям, большинство же гостей были сильно навеселе, причем несколько человек уже едва держались на ногах. Наконец время, назначенное для исполнения заговора, наступило. В полночь все встали из-за стола и двинулись к Михайловскому замку.

Проводником колонны, в которой шли братья Зубовы и Беннигсен, был адъютант Преображенского полка Александр Васильевич Аргамаков, знавший все потайные ходы и комнаты, так как ему по нескольку раз случалось ходить по ним, принося рапорты и принимая приказание императора. Аргамаков повел заговорщиков сперва в Летний сад, потом по мостику в дверь, сообщавшуюся с Летним садом, далее по лесенке, которая привела убийц в маленькую кухоньку, смежную с прихожей перед спальней Павла.