Магистраль Вечности - Клиффорд Саймак

– Ладно, – сказал Мартин. – Ладно, так и быть…

Сделав шаг вперед, он отделил шар от склона. В почве осталась круглая выемка. Шар приятно тяжелил руки, ощущался как нечто прочное, но неподъемным отнюдь не был. Мартин подержал его минуту, затем мягко опустил на дно оврага, а сам присел рядом на корточки.

«Добрый сэр, – воззвал шар, – можно ли понять ваши действия так, что вы меня забираете?»

– Да, наверное, я вас заберу.

«Вы никогда об этом не пожалеете. Я буду вам лучшим другом из всех, какие у вас когда-либо были. Я буду вашим…»

– Не надо сейчас об этом, – сказал Мартин. – Позже мы все обсудим.

И, подняв шар с земли, направился к колымаге.

«Куда мы идем, сэр?»

– Я помещу вас в свою машину, – ответил Мартин. – Потом мне надо еще кое-что сделать. Вы останетесь в машине, но позже я присоединюсь к вам.

«Но вы вернетесь? Добрый друг, вы вернетесь ко мне?»

– Даю обещание, что вернусь.

Устроив шар в машине, он двинулся по оврагу обратно, далеко за тот поворот с каменным фортом, где произошло открытие. Наконец он решил, что отошел на достаточное расстояние и шар уже не сумеет уловить его мысли. По крайней мере, можно было надеяться, что не сумеет. Кажется, он ухватил идею за хвост, и надо не торопясь обмозговать ее наедине с собой.

Шар – это что-то новенькое, сказал себе Мартин, и, пожалуй, может принести прибыль. Если подойти к делу с умом, то даже в этой забытой богом эпохе шар может стать ключом к лучшей жизни. Он поворачивал идею так и этак, мысли шмыгали то туда, то сюда. Для изобретательного человека в шаре были заложены возможности, много возможностей, и ни одну из них нельзя упустить.

Спрашивается: что в этом мире, заскорузлом, вновь скатившемся к невежеству, сохранило для людей свою притягательность? Мир исполнен безысходного отчаяния – вот где зарыта собака! Людям нельзя посулить сокровища, нельзя обещать богатство – на Земле не сохранилось сокровищ, в которые можно поверить. Самый отпетый болван воспримет ныне надежду на обогащение как совершенно пустую. Ну а если вести речь не о надежде на что-то, а о надежде в чистом виде, о надежде как таковой? Пожалуй, это меняет дело. Только бы найти способ торговать надеждой – люди ухватятся за такой товар руками и ногами. Самый слабенький проблеск надежды – и к нему стекутся тысячные толпы. Но нет, годится далеко не всякая надежда, слюнявая болтовня мало кого устроит. Надежда должна быть мощной, на грани фанатизма. И ясно, что добиться от людей фанатизма будет очень, очень непросто.

Мартин ходил по оврагу, как тигр по клетке. Допустим, ему удастся добиться цели, предложить на продажу надежду нужного калибра – что это ему сулит? Жить станет полегче, хотя денег не прибавится – какие сейчас деньги! Что можно завоевать, так это общественное положение и власть. А имея власть, ловкий человек сумеет употребить ее себе во благо.

Он ломал голову над возникающими возможностями, а попутно и над загадкой древнего интеллекта, созданного неведомой расой. Хотя, честно говоря, он так и не поверил до конца в то, что шар – древний искусственный интеллект.

Всплеск новой религии – вот что нужно! Вот он, искомый ответ – религия! Новый мессия, древний интеллект, вещающий в возвышенно-мистической обстановке…

Присев на корточки, Мартин напряженно думал. Поначалу придется действовать осторожно – никакой рекламы, никаких массовых зрелищ. Маленькие шажки, скромные шажки – пусть слава мессии передается из уст в уста, и паломничество начнется само собой. А слава возникнет, если люди услышат от шара то, что хотят услышать. Это уж его, Мартина, забота – выяснить, чего хотят люди, и передать шару, что именно изрекать.

Правда, остается нерешенным вопрос, что же такое шар. Конечно же, никакой не древний интеллект, созданный неведомой расой, но что? Впрочем, неважно, правда это или ложь, – ему, Мартину, подобное объяснение на руку. Он попробовал найти иные объяснения и отверг их одно за другим. И сердито сказал себе: я попусту теряю время. В данный момент не имеет значения, что такое шар и откуда он взялся. Использовать его можно и не разбираясь в его истории.

Просмотрев свой план пункт за пунктом в поисках промашек, на которых можно поскользнуться, Мартин не нашел ни одной непреодолимой. Когда люди утратили всякую надежду, они не станут слишком пристально вглядываться в того, кто предложит им ее заново. Они созрели для этого, они жадно ухватятся за обещанное спасение, будут просить и даже требовать, чтобы такие посулы повторяли им каждый день. Идея, в принципе, безупречная, разумеется, если разыграть все как следует. Потребуются еще часы и часы на обдумывание мелочей и последовательности действий – ну что ж, придется пойти на это. Уж он-то, Мартин, готов не пожалеть ни времени, ни усилий, не упустить ни одной детали. План у него крепкий, реальный план, и он не простит себе, если не доведет дело до конца.

Он поднялся и вернулся к машине широким шагом. Видимо, незаметно для себя он провел в овраге несколько часов: солнце уже садилось.

«Вы вернулись! – радостно вскрикнул шар. – Мне было подумалось, что вы можете и не вернуться. Я пребывал в мучительной агонии, что вы не вернетесь».

– Незачем было мучиться, – сказал Мартин. – Я здесь.

Первым долгом он бросил взгляд на приборы. Выяснилось, что аккумулятор набрал полный заряд, настолько полный, насколько это вообще возможно для старого аккумулятора. Мартин влез на сиденье, уложив шар рядом с собой.

– Один вопрос, – обратился он к шару. – Каковы ваши этические принципы? У вас есть этика?

«Что такое этика? – отозвался шар. – Прошу объяснить».

– Это уже неважно. Вы мне подходите. Мы с вами составим дружную команду.

И Мартин, лихо развернувшись, вывел колымагу на шоссе.

Конепес

Конепес, отдыхая, присел за столик у придорожного кафе, где ныне не осталось ни робота, ни его снаряжения. В воздухе неподалеку плавал невод. Сундук с упрятанной в него галактической схемой уже был на борту. А телевизор, который Инид якобы украла у овцепауков, лежал на столе под рукой. Вагонетка по-прежнему стояла на путях, поджидая новых пассажиров, которые могут не пожаловать вообще никогда. И все вокруг было укутано в туманную серость, неизменно царящую на Магистрали Вечности.

От нечего делать он пустился размышлять, далеко не в первый раз, что же это за Магистраль. До сих пор его размышления не привели ни к чему, да и вряд ли когда-нибудь приведут. Кто создал или что создало эту бесконечную дорогу, идущую вкось по отношению к обычному пространству-времени и тем самым исключенную из него? Впервые он услышал о ней очень давно и далеко отсюда от совершенно ни с чем не сообразного существа, живущего словно в насмешку над нормальными представлениями о жизни. Именно оно, несообразное существо, назвало дорогу Магистралью Вечности, но уклонилось от ответа на вопрос, как понимать подобное название. «Не ищи ее, – предупредило несообразное. – Ее нельзя найти путем поиска, на нее можно лишь натолкнуться случайно…»