Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала - Наталия Шило

Сам же «Проект…», в котором были определены главные направления программы обучения военкомов, М. Н. Тухачевский направил К. К. Юреневу 4 декабря 1918 года. Хотя составлена эта программа, как следует из преамбулы, еще в июне, когда М. Н. Тухачевский был военкомом Московского района.

В документе, в частности, говорится: «Советское правительство, приведенное к необходимости создать регулярную Красную Армию, встретило громадные затруднения в деле комплектования армии командным составом (военными специалистами). В дореволюционное время командный (офицерский) состав представлял собой замкнутую касту и потому, естественно, когда пролетарские Советы взяли власть в свои руки, среди их сторонников совершенно не оказалось военных специалистов. Этот недостаток устраняется теперь путем создания военных советов, состоящих из двух военных комиссаров (не специалистов) и одного военного руководителя (специалиста военного дела). Такая организация считается временной и будет существовать до тех пор, пока не будут подготовлены партийные командиры… Институт воен. комиссаров должен стоять на должной высоте, как по природным дарованиям, так и по специальной военной подготовке. Для этой цели предполагается образовать «Курсы военных комиссаров» с двухмесячным курсом. Окончив такие курсы, военные комиссары будут вполне разбираться в обстановке, в требованиях военного искусства, а получив известный опыт на практике, легко сделаются самостоятельными революционными командирами»53.

Программа предполагала обучение военкомов сугубо военным дисциплинам – военной администрации, стратегии, тактике, военной истории отечественной и зарубежной, артиллерии, фортификации, военной топографии, военно-судному делу, военной географии, военной гигиене и уставам.

Итак, согласно этому проекту, главная задача военкомов – партийная и политическая работа, в том числе среди комсостава, воспитательная работа и в целом укрепление морально-политического состояния личного состава. Существовавшая же в годы Гражданской войны спайка в реввоенсоветах военкомов и военспецов – вынужденно необходимая, но временная.

Таким образом, уже летом 1918 года М. Н. Тухачевский обозначил на перспективу свое видение двух путей ликвидации управленческой задвоенности, фактически сложившегося в РККА двуначалия. С одной стороны, комиссары, выучившись, сами будут со временем в состоянии занимать командные должности. С другой стороны, по мере роста политической зрелости военных руководителей (с помощью военкомов) они уже не будут нуждаться в неусыпном контроле комиссаров-«архангелов». При командире-коммунисте комиссар не нужен.

Именно этими двумя путями с середины 1920-х годов вся Красная армия пошла к единоначалию.

Само собой понятно, что М. Н. Тухачевский был далеко не единственным, кто видел ситуацию таким образом. Более того, не он это все придумал. Но важно, что такое видение он разделял. И реализовывал на практике.

В 1920 году в первых номерах журнала «Революционный фронт» (печатный орган РВС Юго-Западного фронта) разгорелась дискуссия по вопросу о роли комиссаров, инициированная, судя по всему, Реввоенсоветом фронта. Во вступительной, постановочной статье член РВС ЮЗФ Р. Берзин озвучил мнение, что реввоенсоветы нужно начинать упразднять и постепенно переходить к единоначалию. Стоит отметить, что значительная часть участников этой дискуссии высказалась за то, что институт военных комиссаров в том виде, в каком он сложился в конкретных условиях Гражданской войны, действительно нужно либо вовсе отменить, либо во что-то трансформировать. Звучали и жалобы на управленческую путаницу в связи с задвоенностью, когда вроде бы все отвечают за все – и одновременно никто и ни за что. Хотя, разумеется, высказывались и противоположные точки зрения – о том, что институт военкомов отменять еще рано или не следует делать этого вообще.

Вопрос о фактическом двуначалии был с самого начала достаточно болезненным и дискуссионным в РККА. Причем небезынтересно, что и сами военкомы по этому вопросу порой высказывались достаточно резко.

Так, еще в феврале 1919 года член РВС Восточного фронта И. Т. Смилга писал на страницах «Военной мысли»:

«Съезд коммунистов.

Созываемый Центральным комитетом Р. К. П. 10 марта съезд будет иметь, несомненно, громадное значение для будущих судеб нашей страны. В настоящее время политика Российской Республики «делается» партией коммунистов, поэтому и вполне понятен интерес к предстоящему съезду со стороны самых разнообразных слоев населения. Так как один из пунктов порядка дня съезда посвящен вопросам военной политики, то я и решил на страницах нашего журнала поделиться с товарищами некоторыми соображениями на эту интересующую всех нас тему…

…Обсуждая вопрос о ближайших перспективах в деле строительства армии, съезд должен, по моему мнению, остановиться на системе командования с помощью Революционных Военных Советов. Свой взгляд на этот вопрос я уже изложил в брошюре «Строительство Армии». Съезд должен подчеркнуть условия возникновения коллегиального управления и преходящий характер его.

Не дело партийного съезда решать конкретные формы управления войсками. Но он должен сказать, что перестройка армии на начале единоличного командования является нашей первейшей целью. Воля к борьбе и умение бороться должны быть соединены в одном лице. Наступило время, когда мы должны избавляться от таких слов как «Военспец», «Инструктор», «Консультант» и т. п. Пора все это заменить словом «Командир». Армия не может оставаться и не останется без политических работников. Это ясно, как божий день. Но это нисколько не говорит за то, что нужны теперешние Советы. Они свое дело уже сделали и им пора на покой. Последнее пожелание, с которым я обратился бы к съезду, это по вопросу о своем, Советском командном составе. Работа по выпуску красных офицеров должна быть удесятерена. Громадная потребность в красном офицерстве. Создание собственного командного кадра вопрос жизни нашей армии. Ни денег, ни сил не должны мы жалеть для этой цели. Наша героическая армия, переваливающая через Урал, и прорывающаяся к Черному морю, должна чувствовать, что мощный и близкий партийный дух думает и заботится о ней. Это сознание поможет ей выполнить трудную, но бессмертную задачу сокрушения старого капиталистического мира»54.

Именно в эту «комиссарскую» дискуссию о реввоенсоветах на страницах «Революционного фронта» и включился М. Н. Тухачевский в 1920 году во втором номере журнала со статьей «Политика и стратегия в гражданской войне», которая впоследствии была опубликована вторично в сборнике «Война классов».

«Таким образом, в гражданской войне, так же, как и в национальной или империалистической, стратегия тесно связана и даже переплетена с политикой. Точно также и политика не может оторванно работать от стратегии. Зато в способах достижения намеченной цели стратегия самостоятельна. За эту разграничительную линию политика не должна переходить. Однако на деле у нас очень часто утверждают, что характерной особенностью гражданской войны является то, что стратегия не только в преследовании намеченной цели, но и в способах ее достижения руководствуется желательными указаниями политики. Один из виднейших военных специалистов не так давно говорил мне, отстаивая право вмешательства политики, что последняя заставляет нам, между прочим, действовать главными силами не по решающему направлению, а по линии наименьшего сопротивления. Оценивая с этой точки зрения наше стратегическое положение осенью 1919 года после разгрома армий Колчака, казалось бы, что главные силы с южного и западного фронтов надлежало бы перебросить на восточный, где их и ожидало бы наименьшее сопротивление. Но это уже очевидный обсурд. Особенно распространена болезнь «вмешательства политики» среди политических работников армий. В пример приводятся некоторые случаи вмешательства политики в дела военного командования, благодаря которым были сохранены те или иные пункты с крупными надписями на карте. Правда, иногда это давало хорошие результаты, но не надо забывать, что это влекло зачастую и крупнейшие поражения. Увлечение спасением Царицына весной 1919 г. повлекло за собой разгром всего южного фронта. Чем же объясняются все эти нелады между стратегией и политикой в нашей войне? Дело объясняется просто, если мы вспомним, что командный состав в пролетарской армии не «свой», а в первый период войны даже враждебный. Таким образом с первых же шагов гражданской войны обнаруживается недоверие пролетариата к своим военным руководителям, а это, естественно, влечет за собой и вмешательство в их дела. Кроме недоверия, играет еще роль и то, что в общей своей массе старые военспецы настолько консервативно настроены, что не в состоянии бывают перейти к новым формам ведения войны, вызванным революцией. Эти новые стратегические формы революционеры улавливают ранее военспецов, а потому и не удивительно, если они вмешиваются в дела командования… Если бы мы должны были признать, что в гражданской войне со стороны пролетариата не может быть своего, родного командного состава, то, конечно, пришлось бы признать нормальность вмешательства пролетарской политики в дела своего военного командования. Но это положение мы никак не можем признать нормальным. Пролетариат к моменту социалистической революции должен подготовить свой командный состав. Если после примера нашей революции пролетариат, например, Германии или Франции не озаботится подготовкой комсостава к будущей революции, то это будет непростительным легкомыслием. Офицерский состав буржуазной армии, идейно переваривший революцию и присоединившийся к пролетариату, последний, конечно, признает своим.