Вторая мировая война - Энтони Бивор

Немцы ожидали вторжения, но не знали, когда и где именно оно состоится. Англичане разработали запутанную серию планов дезинформации под общим названием план Fortitude («Стойкость»). План Fortitude North указывал на то, что не существующая в действительности «Четвертая английская армия» должна высадиться в Норвегии, где по настоянию Гитлера, и к отчаянию его генералов, дислоцировалось свыше 400 тыс. немецких солдат и офицеров. План Fortitude South с помощью макетов танков, самолетов и даже десантных судов на юго-востоке Англии создавал у немцев впечатление, что вторую высадку произведет Первая группа армий под командованием генерала Джорджа Паттона, полководца, вызывавшего у немцев наибольший страх.

При содействии агентов-двойников эта система продуманно распространяла дезинформацию, чтобы убедить немцев, будто высадка в Нор-мандии будет лишь подготовительной или отвлекающей операцией, а главный удар будет нанесен на северо-востоке, у Па-де-Кале. Немецкая военная разведка, серьезно переоценив силы союзников, клюнула на это. Позже, когда стал ясен масштаб дезинформации, а в июле антинацистски настроенные немецкие офицеры устроили покушение на Гитлера, гестапо заподозрило, что офицеры абвера намеренно дали себя обмануть, участвуя в заговоре по ускорению поражения Германии.

Разработчики «Оверлорда» хорошо понимали, что исход операции будет решен в первые дни после высадки. Те подкрепления, которые союзники смогут доставить на захваченный плацдарм в самые первые дни после высадки, скорее всего, будут меньше, чем те силы, которые сможет собрать для контратаки немецкое командование. Решением была идея, разработанная в Италии: зона боевых действий отсекалась от остальной территории путем разрушения всех коммуникаций в тылу: мостов, железнодорожных путей, товарных станций и ключевых перекрестков всех шоссейных дорог. Зону вторжения в Нормандии следовало полностью изолировать, чтобы не допустить подхода противника через реку Сену на востоке и реку Луару на юге. Но чтобы не раскрыть главную зону высадки, надо было расширить область бомбардировок вплоть до Голландии, а то и Дании.

Этот план не произвел впечатления на упрямого маршала авиации Харриса. Он убедил самого себя, что если бы его «ланкастеры» продолжили бомбить Берлин и другие города Германии, то никакого вторжения во Францию и не потребовалось бы. Он также пытался доказать, что бомбардировщики не могут точно поражать железнодорожные пути. Генерал Спаатс хотел развивать свой бомбардировочный «нефтяной план» – налеты на нефтеперерабатывающие заводы и хранилища синтетического топлива, а также бомбардировки авиазаводов. Однако боевой дух в Восьмой воздушной армии США был к тому моменту крайне невысоким. Почти 90 американских экипажей умышленно посадили самолеты на территории Швеции или Швейцарии и были интернированы местными властями до конца войны. Командование авиации США заявляло о большой точности дневных бомбардировок, но на самом деле она лишь незначительно превосходила точность ночных налетов английских самолетов. Американцы даже по ошибке бомбили города в Швейцарии вместо предназначенных для бомбежки соседних городов Германии.

Однако Эйзенхауэр решил усмирить «бомбардировочных баронов» и сделать это с помощью своего заместителя – главного маршала авиации англичанина Теддера. Но вражда в самих Королевских ВВС зашла настолько далеко, что Теддеру пришлось прибегнуть к авторитету Эйзенхауэра, которого целиком поддерживал Рузвельт. Харрис и Спаатс повиновались. Черчилль был потрясен новостью, что разработчики операции вторжения планируют массированное разрушение французских городов как единственный способ заблокировать основные транспортные узлы. Перспектива больших потерь среди мирного населения и превращения городов в руины привела бы французов в ярость. Он обратился с протестом против «плана транспортных бомбардировок» к Эйзенхауэру, а затем и к Рузвельту, который принял сторону Верховного главнокомандующего, утверждавшего, что это сохранит жизнь солдат союзников. Черчилль попросил ограничиться потерями в 10 тыс. человек мирного населения, но и эта условная цифра оказалась слишком малой. В итоге во время вступительной фазы операции непосредственно перед днем «Д» было убито 15 тыс. и тяжело ранено 19 тыс. французских мирных жителей.

Черчилля продолжал беспокоить вопрос, как быть с генералом Шарлем де Голлем. Англо-американские командующие не хотели, чтобы секретная информация по «Оверлорду» попала к французскому руководству в Алжире, так как знали, что немцы взломали устаревшие коды французов. Однако Эйзенхауэр настаивал на введении в курс дела генерала Пьера Кенига. Кениг, главнокомандующий всеми отрядами Сопротивления, известными под названием Forces francaises de l’Interieur («Французские внутренние силы»), должен был отдавать указания о диверсиях на немецких коммуникациях непосредственно перед высадкой в Нормандии. К тому же во вторжении принимали участие и французские боевые корабли, авиационные эскадрильи и наземные части.

Рузвельт хотел напомнить своим подчиненным, что союзники освобождают Францию не ради установления там власти генерала де Голля. Такая неуступчивость президента угнетала большинство высших американских командующих. Черчилль изо всех сил старался убедить его, что после войны сотрудничать придется с де Голлем. Однако Рузвельт все равно планировал установить военную администрацию до проведения выборов и настаивал на введении оккупационной валюты. Напечатанные банкноты были такими неброскими, что в войсках их сравнивали с «талонами на сигары».

Рузвельт с неохотой дал согласие, чтобы Черчилль пригласил де Голля в Лондон, и за ним в Алжир отправили два «йорка». Поначалу де Голль отказывался лететь, поскольку прежде Рузвельт категорически отказывался обсуждать вопрос о формировании французского гражданского правительства. Дафф Купер, представитель Черчилля в Алжире, предупредил его, что в случае отказа прилететь в Лондон де Голль сыграет на руку Рузвельту. 3 июня Comite Francais de Libeйration Nationale (французский Комитет национального освобождения) был официально переименован в Gouvernement Provisoire de la Republique Francaise (Временное правительство Французской Республики), и в последний момент де Голль согласился отправиться с Купером в Англию.

Южнее Рима вот-вот должна была сбыться мечта Марка Кларка. Одна американская пехотная дивизия сумела пробиться сквозь брешь в последней немецкой линии, что привело к окончательному крушению немецкой обороны перед Римом. Кессельринг приказал немедленно отходить. Гитлер позволил провозгласить Рим «открытым городом» и не отдал приказа о его разрушении. Это было вызвано не милосердием или уважением к древним памятникам и произведениям искусства, а тем, что Гитлер уже переключил свое внимание на Ла-Манш и думал, что вскоре сможет разрушить Лондон с помощью самолетов-снарядов Фау.

4 июня Марк Кларк собрал на Капитолийском холме в Риме своих командиров, пригласив также всех военных корреспондентов, находившихся в то время в Италии. Фотографии с ликующим Кларком, держащим в руках карту и указывающим на север, вслед отступающим немецким войскам, очень смутили его командующих корпусами и других командиров. Однако римский триумф «Марка Аврелия Кларкуса» был недолгим. На рассвете 6 июня офицер штаба вошел в номер-люкс Кларка в гостинице «Эксельсиор» в Риме и разбудил его новостью о вторжении союзников в Нормандию. «И как вам это нравится? – возмутился раздосадованный Кларк. – Мы взяли Рим, а нам не дали побыть на газетных передовицах и дня».