Контакты особого рода - Василий Головачев

* * *

В понедельник утром второго сентября на полигон прибыл президент. Понаблюдав на экране телемонитора за ползущими, все сокрушающими на своем пути панспермитами и рассмотрев в бинокль их странные, похожие на сростки кристаллов яйца, он скомандовал начать бомбардировку.

С аэродрома базы ВВС «Найтхилл» стартовал сверхзвуковой бомбардировщик «В-111» и, достигнув цели за полчаса, с высоты в десять километров сбросил три серебристых контейнера размером с железнодорожную цистерну. Спустя положенное число секунд контейнеры распустили бутоны парашютов и опустились в точном соответствии с расчетом бортовых компьютеров бомбометания — вокруг крушащих скалы гигантов. В ту же секунду сработали замки криогенераторов, и от всех трех цистерн взметнулись ввысь султаны искрящегося белого тумана.

Туман в несколько секунд расползся по площади круга с центром под замершими суперзаврами, утопил их по брюхо, стал подниматься вверх, как пена в кастрюле с закипевшим молоком, и наконец накрыл с головой. С высоты беспилотного вертолета с телекамерами было теперь видно только громадное пухлое облако в месте падения криогенераторов, продолжавшее медленно увеличиваться в размерах.

Над пустыней внезапно пронесся шквал, подняв в воздух тонны пыли и песка: переохлажденная масса воздуха породила барометрическую волну из-за резкого падения давления. Над облаком стала конденсироваться влага, и вскоре весь район, обезображенный как естественными вулканическими взрывами миллионы лет назад, так и искусственными, скрылся под пеленой тумана. Впервые в пустыне за многие годы прогремел гром не взрыва, а от самой обыкновенной молнии.

Алиссон вместе с остальными оставшимися не у дел специалистами смотрел за происходящим на экране армейской телесистемы. У него от волнения мерзли ноги и все время тянуло сказать какую-нибудь «умную» фразу, но он сдерживался. Кемпер улетел на задание, а с другими летчиками и «зубрами» науки разговаривать не хотелось.

Туман рассеялся только через три часа с четвертью, открыв жадным взорам людей изменившийся до неузнаваемости ландшафт: в радиусе километра поверхность плоскогорья была покрыта сверкающей коркой льда, превратившей застывших без движения суперзавров в ледяные изваяния.

В толпе, окружившей телемонитор, послышались крики ликования и одобрительный гул. Техника не подкачала, исполнители не подвели, оказались на высоте и расчеты, да здравствует головастый парень, придумавший затею с охлаждением! Знай наших, боже, храни Америку!

Один лишь Алиссон, тот самый «головастый» парень, не радовался вместе со всеми, ему было жаль несчастных драконов, абсолютно чужих всему земному, страшных, сильных, не знавших пределов своей мощи, но столкнувшихся на свою беду с жестокостью и беспощадностью повелителя Земли, который тоже не знал пределов, и прежде всего пределов своей злобы, цинизма и ненависти к любому, кто не подчинился его воле, — будь то природа или себе подобное существо. Впрочем, поправил себя ради иронической объективности Алиссон, такое возможно не только в свободной демократической стране, но и в любой другой, способной защищать свои интересы всеми доступными средствами.

— А ты чего не радуешься, приятель? — хлопнул Нормана по плечу заросший детина в куртке на «молниях». — Здорово мы их приморозили! Выйдем в космос — всех гадов передавим!

Дурак — зародыш конца мира, подумал Алиссон, но вслух сказал другое:

— Бедный Йорик!..

Давно не брившийся абориген не читал Шекспира и не знал, кто такой Йорик, поэтому на всякий случай назвался:

— Джоб. Выпьем за удачу?

— Пошел бы ты!.. — ответил Алиссон, поворачиваясь к нему спиной и пряча кулаки в карманы.

— Эй, месье, — раздался сзади хрипловатый голос.

Алиссон с неохотой обернулся. К нему подходил высокий, но худой мужчина с морщинистым лицом и шапкой седых волос, в комбинезоне защитного цвета. Норман узнал его: этот человек находился в компании сенатора Джайлса, когда Кемпер и Алиссон пытались отговорить военных от нанесения ядерного удара.

— Мистер француз?

— Так точно, месье, Морис Леко, физик и… — седоволосый помедлил, — военспец, работаю на армию. Естественно, тоже французскую.

— Полигон на Муруроа?

— Совершенно верно, у вас хорошая память.

— Что у вас произошло на атолле?

— Вырос один интересный объект, похожий на океанского ската-манту, но, конечно, не скат. Растет, как и ваши панспермиты, поглощая радиацию. Вот я и подумал, не родственники ли они?

Алиссон заинтересованно глянул в маленькие холодные глазки француза.

— Почему вы так решили?

Морис Леко снова помолчал.

— С ним контактируют двое наших сотрудников: молодой парень, лейтенант охраны полигона, и девушка, его подруга. Так вот они утверждают, что принимают от Ифалиука…

— Кого?

— Так они называют ската. По их словам, скат передает им телепатические картины. Девица воспринимает их лучше, парень слабее, но в одном они сходятся: Ифалиук прибыл из космоса. Вернее, на Землю миллионы лет назад свалился предок Ифалиука. Кстати, мы нашли его скелет. И еще ребята утверждают, что на предке Ифалиука сидел такой же суперзавр, как ваши Стрелок и Тихоня.

— Это любопытно.

— Мало того, на суперзавре сидел якобы еще один монстр, двутелый, двухголовый, двурукий.

Алиссон покачал головой.

— Вы в это верите?

— После того как этот зверь выдержал ракетный и бомбовый удары, я могу поверить во все.

— Что ж, я не прочь был бы посмотреть на вашего ската.

— В следующий раз я покажу вам фото. Сегодня же я просто решил предупредить вас: осторожнее с этими динозавриками. Они живы. Так я думаю. Ведь вы собираетесь навестить их?

— Если нас возьмут в группу. Почему бы вам не пойти с нами?

— Меня уж точно не возьмут.

— А зачем вам понадобилось лететь сюда, изучать суперзавров? Даже если связь и существует, что вам, физику, до нее?

Леко усмехнулся.

— Да в принципе ничего. Просто наши вояки стоят ваших… хотя я сам полковник. Если объект мешает, они его уничтожают, не обращая внимания на познавательный интерес и даже выгоду, которую можно извлечь. И еще… не знаю, почему, но мне жаль Ифалиука. Ядерного удара, который запланировал наш штаб, ему не выдержать.

Француз сунул руку Алиссону и пошел прочь, раскачиваясь, как моряк на суше. Норман задумчиво смотрел ему вслед.

* * *

Лед на панспермитах растаял к утру, но они не шевелились, став из ярко-оранжевых тускло-желтыми. Теперь они были похожи на скульптурные творения модернистов, изваянные из чистого золота. Но даже такие — неподвижные, молчаливые, мертвые, они внушали ужас, отвращение и одновременно благоговейный трепет своей несхожестью с земными формами жизни, мощью и неземным, поистине космическим уродством. При долгом созерцании чудовищ человека вдруг поражала мысль о невероятной, чуть ли не противоестественной приспособляемости жизни к любым природным условиям, готовности выжить любой ценой: либо ценой отказа от разума — и тогда возникали колоссы вроде динозавров на Земле и суперзавров в Космосе, либо ценой приобретения разума — и тогда появлялись существа вроде людей, сильные только волей к победе и умением переделывать условия существования…