Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

по сути дела, а теперь… «Вспомоществование» ему. Обойдётся. Да, при переезде и устройстве на месте всем поровну, по ртам и головам, беспроцентно и безвозвратно, а дальше извольте своим умом жить, по уму и жизнь будет. Всё ещё сердито он отложил проект решения в папку на печать и поднял голову. Ещё один? Бесконечный приём сегодня.

Высокий белокурый парень в расстёгнутой ярко-зелёной куртке небрежно привалился плечом к дверному косяку, насмешливо сверху вниз рассматривая его. Но… но ведь это… чёрт, только позавчера он получил письмо от Жени. «Андрюша успокоился, повеселел, и теперь я начну ему капать на мозги…» И уже… уже приехал?!

– Привет, – с блатной хрипотцой сказал парень. – Наше вам с кисточкой.

– Здравствуй, – онемевшими губами сказал Бурлаков. – Проходи, садись.

Досадуя на себя, на внезапно севший голос, на холодно-казённую вежливость Бурлакова, Андрей подошёл и сел на один из стульев, стоявших боком перед столом, закинул ногу за ногу, небрежно опустив сумку на пол.

– Ну как: – Андрей старался говорить спокойно, но получалось придушенно-неуверенно. – Поговорим?

– Весь к твоим услугам, – попытался пошутить Бурлаков.

Как ответить на эту насмешку Андрей не смог сразу сообразить и растерялся. И от растерянности сказал совсем не то, что готовил, а уж совсем несообразное, но вот вдруг само выскочило:

– А бабочка где?

– Что? – изумился Бурлаков. – Какая бабочка? Ты о чём?

– Здесь, – Андрей похлопал себя по горлу под воротником. – Красным на сгибах отливала.

– Серёжа, ты помнишь?! – вырвалось у Бурлакова. – Я же её только на учёный совет, на торжества…

– Я Андрей, – тихо и как-то угрюмо поправил его Андрей. – Андрей Фёдорович Мороз.

Разговор не получался, надо прощаться и уходить. Он подтянул к себе сумку, готовясь встать, но медлил.

И тут без стука открылась дверь и в кабинет вошла та самая женщина в тёмно-сером платье.

– Приём закончен, – жёстко сказала она, глядя в упор на Андрея. – Оставьте заявление, мы его рассмотрим и сообщим вам о решении.

Андрей улыбнулся, оскалив зубы, и встал. Женщина стояла, засунув руки в накладные карманы на юбке, и там явно обрисовывались под тканью пистолеты. Стрелять сквозь ткань будет – ежу понятно.

– Извиняйте за беспокойство, значитца…

– Стой! – приказал ему Бурлаков. – Валерия Леонтьевна, уходите.

– Что? – теперь она смотрела на Бурлакова. – Игорь Александрович…

– Зекс! – резко как выстрел бросил ей Бурлаков.

Она тут же повернулась и вышла, а Андрей изумлённо уставился на него.

– Ты… ты это откуда знаешь? Ты ж срока не мотал.

– Я ещё много чего знаю, – отмахнулся Бурлаков, вставая. – Здесь поговорить не дадут, пошли.

Андрей молча кивнул, глядя, как Бурлаков быстро кидает в свой портфель какие-то бумаги со стола, достаёт из шкафа и надевает пальто и шляпу.

– Пошли, – повторил Бурлаков, оглядывая опустевший стол и явно проверяя, не забыл ли чего.

Молча они вышли в коридор, Бурлаков запер дверь и спрятал ключи в карман, молча прошли по коридору и спустились в вестибюль. Там уже были выключены верхние плафоны, и светилась только стеклянная будочка у входа. В ней сидели обе – дежурная и в тёмно-сером. Дежурная плакала, и Валерия Леонтьевна успокаивала её. Бурлаков быстро прошёл мимо них, ограничившись молчаливым кивком. И так же молча, напряжённо улыбаясь, проследовал вплотную за ним Андрей.

На улице, вдохнув холодный, пахнущий палой листвой воздух, Бурлаков почувствовал, как разжимается сдавившее грудь кольцо. Рядом шагал его сын…

Андрей перевёл дыхание. Что ж, первую схватку он не выиграл, но и не проиграл. Ладно, пойдём на второй заход. Ходить не с чего, ходи с бубей. Бубей нет, ходи пешком.

– Куда идём?

– А куда ты хочешь? – ответил вопросом, не в силах придумать сейчас что-то получше, Бурлаков.

Андрей миролюбиво пожал плечами.

– Посидеть надо, разговор есть, – Бурлаков молчал, и поневоле пришлось продолжать. – Ну, в ресторане каком, или трактир если хороший. Ну, в пивной.

– Нет, – наконец справился с собой и с голосом Бурлаков. – Никаких пивных и трактиров, не выдумывай. Идём домой.

– К тебе?

– Домой, – повторил Бурлаков.

У Андрея завертелось на языке, не боится ли профессор шпану уголовную в дом пускать, но ограничился кратким:

– Тебе виднее.

Обычно Бурлаков ездил домой на автобусе, но сейчас ему это и в голову не пришло. Он идёт по родному городу, и рядом с ним идёт его сын. И разрушить это блаженство ожиданием на остановке, толкотнёй в автобусе? Да ни за что!

Шли быстро и молча. Улицы, переулки, проходные дворы… Андрей изредка косился на Бурлакова. Силён, однако, профессор, темп задал… ну, меня ты не умотаешь, не прошлая зима, если я тогда голышом по снегу не задохал, то сейчас-то… И куда же это так спешим? А дорогу запомним. На всякий случай. Они, случаи, ой, какие разные бывают.

Дошли до обидного быстро. Бурлаков открыл дверь квартиры и только тут впрямую посмотрел на Андрея.

– Заходи.

Войдя, включил свет, поставил у вешалки портфель и стал раздеваться. Андрей захлопнул входную дверь и, подумав, повернул задвижку замка. Огляделся.

Прихожая как прихожая, может, чуть больше, чем у него, но как у Эркина. Паркет, вешалка, зеркало… двери… – всё, как обычно, ничего особенного и ничего из того… памятного.

Пронзительно зазвенел в кабинете телефон. Бурлаков чертыхнулся и пошёл в кабинет, бросив на ходу:

– Раздевайся, я сейчас.

Расстёгивая и снимая куртку, Андрей внимательно слушал: дверь в комнату с телефоном осталась открытой, и напрягаться не надо.

– Да… да, я… нет, всё в порядке… нет, я занят… позвоню, когда смогу… нет, я сам позвоню… и тебе… и тебя… всё… всё, я занят.

И щелчок положенной на рычаг трубки. Андрей усмехнулся: надо же, умеет профессор.

Бурлаков положил трубку и немного постоял, привыкая к мысли, что он не один, что Серёжа здесь, рядом. Да, мальчик с дороги, надо его накормить, всё остальное потом.

Он быстро вышел в прихожую и улыбнулся настороженно озирающемуся Андрею.

– Идём на кухню. Поужинаем и чаю выпьем.

Кухня напомнила Андрею его собственную и Эркина, только здесь, кроме всего прочего, стоял ещё белый закрытый шкафчик непривычного вида.

– Я сейчас.

Бурлаков поставил на огонь чайник и достал из холодильника отбивные. Как же здорово, что он купил сразу шесть штук. Да, масло ещё.

Белый странный шкаф оказался тем самым холодильником, о котором Андрей столько думал, но это всё побоку, надо решать то, ради чего он и затеял эту поездку, и решать сейчас.

Андрей откашлялся, прочищая горло.

– Постой, подожди хлопотать.

Бурлаков обернулся к нему от плиты.

– А в чём дело?

– Подожди, – Андрей заставил себя улыбнуться. – Поговорить надо. Пока не пожрали вместе.

Помедлив, Бурлаков кивнул.