Не боярское дело - Сергей Богдашов

– Может, объясните?

– Про антигероя? Могу. Майор Игнатьев за несколько часов смог так скоординировать наши силы в Рязанском наместничестве, что армейские части добрались до столицы в кратчайшие сроки и без потерь. Скорее всего, без него это бы не получилось. Практически, прибытие армии и решило исход заговора. Представляете, сколько героических поступков пришлось бы совершать защитникам столицы, зачастую сражаясь с превосходящими силами противника, не будь наш подполковник не только настоящим героем, но и грамотным офицером. Вполне возможно, что мы бы и половины тех гвардейцев, что сегодня из зала выходили, в живых не увидели, и не только их одних. Так что граф своим своевременным вмешательством серьёзно подсократил количество героических поступков, зато и потери у нас получились вполне терпимые. Полк остался боеспособен и, что немаловажно, продолжил славную череду побед. Не стоит забывать и про его идеологическую составляющую. Этакий постоянный ужас для врагов Отечества.

– Как-то вы неправильно рассуждаете. И слово антигерой какое-то неверное.

– Слово, может быть и не совсем точное, – согласился я. С девушками полезно соглашаться. Очень помогает, если хочешь нервы сберечь, – Подберите сами другое, какое вам больше понравиться. Главное, что смысл вы поняли. При грамотном командовании героизм не нужен. Солдаты – это те же рабочие войны. Если они героически гибнут, сражаясь с превосходящими силами противника, значит командование на каком-то уровне допустило ошибку, или разведка недоработала. Грудью на амбразуру тоже не от хорошей жизни герои бросаются. Для уничтожения пулемётов есть много других средств. В подавляющем большинстве случаев на войне не нужен фееричный героизм, если командиры головой думают.

– Не уверена, что ваше мнение правильное. В книгах и газетах иначе героизм описывают.

– А это не моё мнение. Нас так в Военной Академии учат. Кстати, а вот и наш герой.

Игнатьев вернулся не один. Вместе с ним в зал зашли обе княжны Рюмины, а чуть позже, после слуги, закатившего столик с напитками, примчался Антон, очень довольный и чересчур суетливый. Он с трудом дождался, когда Игнатьев представит им Второву, и наплевав на этикет, потащил меня подальше от столов.

– Представляешь, мне собственное княжество могут дать! Я вчера один разговор подслушал. Тебе первому говорю, – заговорщицким шёпотом начал было он, но тут же замолк, заметив улыбку у меня на лице.

– Сам-то хоть понимаешь, что тебе нелегко придётся? Управлять княжеством непросто.

– Подумаешь, управляющих найму.

– Проворуются, и тебя разорят.

– А я Алёнку попрошу их проверять. Она моментально с ними разберётся. И ей только в радость, и у тех охота воровать быстро пропадёт.

– Тс-с, – подсказал я Антону.

Он моментально замолчал, недовольно глядя на Алёну, которая встала из-за стола и решительно направилась в нашу сторону.

– Олег, что это за девица? – негромко, но грозно поинтересовалась княжна, состроив бровки домиком.

– И я рад тебя видеть, Алёна. Девушка не только журналистка, но она ещё и дочь известного промышленника Второва, на знакомство с которым у меня большие виды. Поэтому будь добра, постарайся наладить с ней хорошие отношения.

Княжне потребовалось не больше секунды, чтобы уяснить информацию и поменять выражение лица.

К сожалению, княжич её талантами не обладал и буквально уронил челюсть на пол, обалдело глядя в спину уходящей сестре.

– А-а… Э-э… Олег, а что это сейчас было?

– Похоже, беда у нас общая. Как бы мне тоже в ближайшее время не пришлось князем стать. Правда, у тебя положение намного хуже, чем у меня получается.

– Это ещё почему? – недоверчиво спросил Антон, предварительно, на всякий случай, помотав головой. Никак у него в голове не укладывалось необычное поведение сестры, наше с ней общение, да тут ещё и от меня такие новости…

– Так о визитах Алёны в твоё княжество тебе со мной договариваться придётся, – спокойно произнёс я, и почти минуту с нескрываемым удовольствием наблюдал, как меняется лицо княжича, по мере того, как у него в голове складываются кусочки мозаики.

За долгие годы у Императора сложился достаточно напряжённый распорядок дня, по слухам, почти ничем не отличавшийся от распорядка дня его покойного отца.

Утро начиналось с прогулки и некоего подобия зарядки. Затем следовали короткие доклады до завтрака, и сам завтрак.

После завтрака пятиминутная прогулка в сопровождении одного из секретарей, докладывающего о назначенных встречах и мероприятиях, час утреннего приёма и работа до второго получасового завтрака.

Пятнадцатиминутная прогулка, час дневного приёма и снова работа с бумагами до пятичасового чая. После чая государь редко кого принимал, чаще всего работая один.

Обед подавали в восемь вечера. Только после обеда у правителя наступало условно свободное время.

Тем не менее, если дела оставались, то по неписаной традиции их приходилось заканчивать в послеобеденные часы. Император прекрасно понимал, что на незаконченные сегодня дела завтра навалится не меньшая куча дел.

Воскресные дни отличались от рабочих только тем, что у царя было свободные утренние часы. Однако они могли быть заняты в воскресенье представительскими мероприятиями. Середина дня, как правило, посвящалась прогулкам и семье. Однако после чая Император обычно час или два снова работал с документами.

Ближнее окружение отлично представляло себе необходимый уровень интенсивности работы Императора. Стоило ему снизить темп своих занятий, как это немедленно фиксировалось, причем без всякого одобрения.

Тот же руководитель Канцелярии Министерства Императорского двора, лет пять назад ушедший на пенсию, в своих мемуарах писал, что государь, проведший как-то раз в Крыму целых десять дней, «должно быть хорошо отдохнул, поскольку делами совершенно не занимался».

Как утверждают историки, ничуть не меньше и в стародавние времена работали Императоры Российские. Дошли до нас свидетельства их современников. Взять того же Александра III, у которого рабочий день начинался в восемь утра и заканчивался в два ночи.

Приёмная в императорском дворце представляла собой два зала, соединённые друг с другом. Из первого зала посетители попадали в канцелярию, где двенадцать чиновников принимали документы, каждый по своим вопросам, а из второго зала, заметно меньшего по размерам, можно было попасть в кабинет Императора. Кабинет считался присутственным, и государь находился там только в приёмные часы.

В Малый приёмный зал я попал, миновав три поста, и уже там представился одному из двух секретарей, сидящих за столами у входа в кабинет. Подошёл к тому, что был моложе, так как другой в это время активно перелистывал большую кипу бумаг.

– Граф Бережков явился по личному распоряжению Его Императорского Величества, – доложился я, как положено.