Второй пол - Симона де Бовуар

Обогащая возлюбленного, женщина по крайней мере чувствует себя счастливой. Она не может стать всем для него, но старается думать, что она ему необходима. Степень необходимости невозможно измерить. Если он «не может жить без нее», она считает себя основой его драгоценного существования и определяет этим собственную цену. Она с радостью служит ему, но он должен принимать ее служение с благодарностью. В соответствии с обычной диалектикой преданности дар превращается в требование. Добросовестно мыслящая женщина начинает задаваться вопросом: действительно ли он нуждается во мне? Мужчина лелеет ее, желает ее с неповторимой нежностью и пылом. Но может быть, и к другой женщине он мог бы испытывать неповторимые чувства? Многие влюбленные женщины поддаются на самообман, они не хотят признавать, что в неповторимом всегда присутствует нечто общее. Мужчина подталкивает их к этой иллюзии, потому что поначалу он разделяет ее. Нередко его страстное желание как бы бросает вызов времени. В тот момент, когда он хочет эту женщину, он хочет ее со всей своей страстью, и только ее одну. Конечно, мгновение это – абсолют, но этот абсолют – мгновение. Обманутая женщина начинает мыслить категориями вечности. Поскольку объятия повелителя превращают ее в богиню, ей начинает казаться, что она, и только она одна, родилась богиней и была предназначена богу. Однако желание мужчины не только бурно, но и преходяще, оно удовлетворяется и быстро угасает. Женщина же чаще всего, отдавшись мужчине, становится его пленницей. На эту тему существует немало легкого чтива и популярных песенок: «Юноша шел мимо, девушка пела… Юноша пел, девушка плакала». Даже если мужчина длительное время привязан к женщине, это еще не значит, что она ему необходима. Она же требует именно этого: самоотречение может спасти ее, только наделив властью. Нельзя пренебречь правилами игры во взаимность. Итак, на ее долю выпадают либо страдания, либо самообман. Нередко поначалу она цепляется за ложь. Она полагает, что мужчина любит ее такой же любовью, какой любит его она. Стараясь обмануть себя, она принимает желание за любовь, эрекцию за желание, любовь за религию. Она принуждает и мужчину лгать ей: «Ты любишь меня? Так же, как вчера? Ты меня не разлюбишь?» Эти вопросы она очень ловко задает как раз в тот момент, когда у мужчины нет времени дать искренние и обстоятельные ответы или когда обстоятельства не позволяют ему этого сделать. Она настойчиво задает их в пылу любовных объятий, выздоравливая после болезни, плача или прощаясь с ним на вокзале. Вырывая у него желаемые ответы, она превращает их в трофеи. Даже не получая ответов, она слышит их в его молчании. Каждая по-настоящему влюбленная женщина в той или иной степени страдает паранойей. У меня была одна подруга, которая, долго не получая писем от отсутствующего любовника, говорила: «Когда хотят порвать, об этом пишут». Затем, получив недвусмысленное письмо, она заявила: «Тот, кто действительно хочет порвать, об этом не пишет».

Слушая исповеди женщин, нелегко отделить здравомыслие от патологического бреда. Поведение мужчины, описываемое охваченной паникой влюбленной женщиной, всегда кажется экстравагантным. Он – невропат, садист, бесхарактерный человек, страдающий от комплекса неполноценности, мазохист, дьявол, подлец или все они, вместе взятые. Никакие, даже самые тонкие психологические объяснения не проливают свет на его поведение. «X обожает меня, страшно ревнует, ему бы хотелось, чтобы, выходя на улицу, я надевала маску. Но это такой необычный человек, он с таким недоверием относится к любви, что, когда я прихожу к нему, он разговаривает со мной на лестничной площадке и даже не впускает в квартиру». Другое признание: «Z обожал меня. Но он был слишком горд, чтобы попросить меня приехать к нему в Лион. Я поехала туда и поселилась у него. Через неделю он выгнал меня, хотя мы не ссорились. После этого я видела его еще два раза. В третий раз я ему позвонила, но он посреди разговора положил трубку. Он невропат». В этих историях не остается ничего загадочного, когда о них говорят мужчины: «Я ее совершенно не любил» или «Я неплохо к ней относился, но не мог бы прожить с ней и месяца». Слишком упорный самообман приводит женщину к психическому заболеванию. Больным эротоманией всегда кажется, что любовник ведет себя загадочно, парадоксально. Поэтому их бред легко берет верх над реальностью. Нормальная женщина чаще всего в конце концов осознает истинное положение вещей, понимает, что любовник ее разлюбил. Но до тех пор, пока обстоятельства не вынуждают ее признать это, она всегда немного лукавит. Даже при взаимной любви в чувствах любовников существует глубокое различие, которое женщина старается не замечать. Необходимо, чтобы мужчина был способен найти смысл жизни не в ней, поскольку сама она надеется обрести оправдание своего существования в нем. Мужчине необходима женщина потому, что она бежит от своей свободы, ему же, если он обладает свободой, без которой не был бы не только героем, но и просто мужчиной, не нужен никто и ничто. Женщина принимает зависимость в силу своей слабости, но как же может стать зависимым от нее тот, кого она любит за силу?

Женщина со страстной и требовательной душой вряд ли может обрести покой в любви, потому что цели, к которым она стремится, противоречивы. Если она страдает и мучится, то рискует стать обременительной для мужчины, рабыней которого она мечтала быть. Не чувствуя себя необходимой, она становится назойливой, невыносимой. Женщинам часто приходится переживать подобную драму. Мудрая и уступчивая возлюбленная примиряется со своей судьбой. Она не может заменить любовнику все, стать для него необходимой и довольствуется тем, что она ему полезна. Другая легко может занять ее место, и она удовлетворяется тем, что пока еще они вместе. Она признает свою зависимость, не требуя взаимности. На этих условиях на ее долю может выпасть скромное счастье, но даже тогда оно не будет безоблачным. Возлюбленная страдает от ожидания еще больше, чем супруга. Если в жене сильнее всего говорит голос возлюбленной, то домашние и материальные хлопоты, различные занятия и удовольствия теряют в ее глазах всякую ценность. От скуки ее может спасти только присутствие мужа. «Когда тебя нет рядом, мне кажется, что на белый свет и смотреть не стоит, все, что случается, представляется мне безжизненным, а сама я превращаюсь в пустое платьице, наброшенное на стул», – пишет Сесиль Соваж вскоре после замужества[450]. Но как мы уже видели, нередко страстная любовь рождается и расцветает вне брачных уз. Один из самых замечательных примеров жизни, целиком посвященной любви, – жизнь Жюльетты Друэ. Это было одно бесконечное ожидание. «Я неизменно нахожусь в одном и том же состоянии, то есть вечно жду тебя», – пишет она Гюго. «Я жду тебя, точно белка, запертая в клетку», «Боже мой! Как же грустно для такой натуры, как моя, только и делать, что всю жизнь ждать», «Ну и день! Мне казалось, что он никогда не кончится, ведь я так ждала тебя. А теперь мне кажется, что он промелькнул слишком быстро, потому что ты так и не пришел…», «Мне кажется, что день тянется вечно», «Я жду тебя, потому что предпочитаю ждать, чем думать, что ты не придешь». Правда, Гюго заставил Жюльетту порвать с ее богатым покровителем князем Демидовым, запер ее в маленькой квартире и в течение двенадцати лет запрещал выходить одной, опасаясь, что она возобновит знакомство с кем-нибудь из старых друзей. Но даже когда жизнь Жюльетты, называвшей себя «твоя маленькая заточенная жертва», стала несколько более свободной, она по-прежнему видела ее смысл лишь в любовнике, хотя встречалась с ним крайне редко. «Я люблю тебя, мой возлюбленный Виктор, – пишет она в 1841 году, – но мне грустно, я так мало, так мало вижу тебя, а в тех редких случаях, когда мы видимся, ты так мало принадлежишь мне, что все эти малости наполняют мое сердце и ум грустью». Она страстно хочет примирить независимость и любовь. «Я хотела бы быть и свободной женщиной, и рабыней, свободной – благодаря профессии, которая бы кормила меня, а рабыней – лишь в любви». Но после того как ее артистическая карьера потерпела полную неудачу, ей пришлось «на всю свою жизнь» примириться с одним положением – положением любовницы. Несмотря на старания быть полезной своему идолу, жизнь ее не была наполнена ничем. Об этом свидетельствуют семнадцать тысяч писем, написанных ею Гюго, она писала по триста-четыреста писем в год. В промежутках между визитами повелителя ей оставалось лишь убивать время. Самое ужасное в положении гаремной женщины состоит в том, что она проводит дни в нестерпимой скуке. В те моменты, когда мужчина не пользуется вещью, которой она для него является, она превращается в ничто. Такова же ситуация возлюбленной: она хочет быть лишь любимой женщиной, все остальное теряет цену в ее глазах. Поэтому она существует, лишь когда любовник рядом с ней, занимается ею; она ждет его прихода, его желания, его пробуждения, а как только он уходит, она вновь начинает его ждать. Именно в этом состоит проклятие героинь «Переулка» Фанни Херст и «Погоды на улицах» Р. Леманн, жриц и жертв чистой любви. Эта жестокая кара постигает всех, кто не хочет взять свою судьбу в собственные руки.