Не женское дело(Сборник) - Елена Горелик

— Нет, ну ты сам подумай! — с горячностью, мало свойственной уроженцам туманного Альбиона, говорил Билли. — Удачливая, смелая, грамотная, на рожицу ничего. Дерётся, правда, и покомандовать любит, так ведь на мостик другие и не попадают.

— Ага, разве что ядром, — хохотнул лохматый коренастый француз в потёртых кожаных штанах и засаленной рубашке, поверх которой была нацеплена видавшая виды кожаная безрукавка. — Я кое-что слышал об этой вашей капитанше. Девка и впрямь бедовая. Только сомнения меня берут, приятель, — тут француз скабрезно ухмыльнулся. — Одна девка на сотню мужиков… Кто ж захочет быть сто первым, а?

— Дурак ты, Требютор, честное слово, — крякнул Билли. — Стал бы я тебе шлюху сватать?

— Не стал бы, — согласился тот, кого назвали Требютором. — Сказать по правде, шлюху бы никто в капитаны не выбрал, тут ты прав. А вот то, что она командовать любит, это плохо. Командовать мужик должен, а баба — ему подчиняться. А если наоборот, так это ни в какие ворота не лезет… Нет, Роулинг, такая жена мне ни даром не нужна, ни с приданым. Как с союзником я с ней может и буду иметь дело, если мои парни не станут возражать, но жениться на собственной смерти не собираюсь. Чего скалишься? Мы с ней пристукнем друг друга при первой же ссоре, если ты не соврал насчёт её умения драться… И вообще, на кой ты взялся её сватать? Делать нечего?

— Так ведь она всех наших послала подальше, — Билли пожал плечами. — А кто слишком настаивал, тем кости пересчитала. Оно и понятно: девчонка давно на мостик зарилась. А теперь, когда она в капитаны вышла, пусть ищет себе ровню — капитана. Несолидно как-то — под началом незамужней девки ходить.

— Тогда поговори с остальными капитанами, — француз кивнул в знак согласия. — Может, кто и захочет поухаживать за вашей мадемуазель.

Из дневника Джеймса Эшби

Мечтал ли я сделаться когда-либо капитаном? Честное слово, не знаю. Но сейчас я капитан «Орфея», и благодарить за это должен Алину. Её слово стало решающим: она сумела убедить команду, что бывший офицер королевского флота — именно то, что нужно. А ведь в капитаны прочили Жака. И, сказать по правде, это был бы лучший выбор. Жак — самый опытный из нас.

Впрочем, Алине известно, что Жак может посвоевольничать в бою, а я — нет. Возможно, это и предопределило её выбор. Что ни говори, а она весьма прагматична и дальновидна, когда речь идёт о команде.

Сегодня за ужином в таверне к нам присоединились капитаны Ле Гаскон и Диего. Странно: они нарядились так, словно это был званый ужин у губернатора д'Ожерона. Ещё более странно, что оба настойчиво пытались обратить на себя внимание Алины… Не нравится мне это. Лично я не смею сказать Эли о своих чувствах, и не имею каких-либо особых прав, кроме дружеских. Но если кто-либо посмеет допустить бестактность по отношению к ней, я могу не сдержаться.

— Красавцы, — его превосходительство губернатор Тортуги и Сен-Доменга господин Бертран д'Ожерон разглядывал оба корабля, принадлежавших девушке-капитану. — Сколько же ей пришлось выложить за ремонт своих судов?

— Девять тысяч ливров, — ответил Требютор. На приём к губернатору он оделся поизысканнее, чем в таверну, и даже изволил побриться. Хочешь иметь покровительство властей — умей себя подать. — Девчонка не скупится ни на оснастку, ни на провиант. Даже хочет нанять доктора. С одной стороны, это хорошо, с другой — где она столько денег возьмёт? Стоящие доктора в наших местах берут столько, что хоть вешайся.

— Ну, если верить слухам, которые о ней ходят, в деньгах она недостатка испытывать не будет, — произнёс губернатор. — Вы с ней лично встречались? Что скажете?

— Девчонка с большими амбициями. Мне такие не по нутру.

— Увы, наши вкусы не совпадают, — месье Бертран усмехнулся. — Франции вскоре понадобятся подобные капитаны — с большими амбициями.

— Вообще-то вы правы, ваше превосходительство, — едко хмыкнул Требютор. — Какая разница — мужик или девка? Лишь бы исправно платили ваши десять процентов.

Губернатор ничего не ответил. У него имелись сведения, которые пиратскому капитану — пусть даже такому хорошему, как Требютор — знать было не обязательно. Капитан «Сен-Катрин» был отличным мореходом и бойцом, но для решения той задачи, которую на месье д'Ожерона возложил Версаль, он совершенно не годился.

Сгодится ли эта пиратствующая мадемуазель, пока неизвестно.

Господин губернатор положил себе дождаться результатов её следующего рейда. Девушка ещё при первой встрече произвела на него впечатление весьма умной и дальновидной особы. Но политик ли она?

Остаётся дождаться ответа на письмо, отправленное третьего дня господину де Баасу на Мартинику…

— Вот, Воробушек, ещё пополнение, — Билли, занимавшийся наймом людей, привёл на борт «Гардарики» восемь человек. — Всё местные французы, ходившие раньше на других кораблях.

Галка суровым взглядом окинула новичков. Та-а-ак… Что называется, приплыли. Она тут всякого навидалась, но чтобы у народа даже штанов без дырок не было — увольте.

— Что, братва, — хмыкнула она, обращаясь к пополнению. — Фортуна — сволочная баба, не так ли? Особенно за картами или костяшками.

— Всяко бывает, — улыбнулся один из новичков, с интересом разглядывая девушку-капитана. — Раз на раз не приходится.

— Ясен пень. Только учтите, парни: у меня на кораблях игра на деньги, ценности и пленников запрещена. На интерес — сколько угодно. Ром — не больше двух стаканов в день, если в море, и стакан после боя. На берегу потом хоть топитесь в роме, не запрещаю. Кроме того, на палубе не курить, для этого кубрик и кают-компания есть. Женщин не насиловать, пленников не убивать и не пытать. Ежели кого казнить, то только по моему приказу или приказу капитана Эшби, да и то — если есть веская причина. Во всём прочем — полная свобода самовыражения. Всем всё ясно? Если условия не подходят — я же никого силой не держу.

— Так это… Ежели баб после абордажа не того, кто ж до своей гавани выдержит-то? — искренне удивился другой пират.

— А у тебя обязательно что-нибудь отвалится, если ты пару недель без бабы обойдёшься? — хмыкнула Галка. Её полная неопытность в таком деликатном деле вовсе не мешала не краснеть, когда разговор съезжал на эту тему. Всё-таки двадцать первый век кое в чём оказался посвободнее семнадцатого.

— Ну… разве что тебе кто понравится, — осклабился новобранец, «тонко» намекая на саму Галку. — Я же завсегда буду рад, если что…

— Приятель, я капитан, а не корабельная принадлежность. — В Галкином голосе прорезались стальные нотки. Это пираты, и они должны чувствовать твёрдую руку. Размазню очень быстро скинут с мостика. — Советую запомнить это с первого раза и не забывать уже никогда. И повторюсь: кому не нравятся мои условия, можете убираться с корабля. А кто решит остаться… Дядюшка! — крикнула она боцману. — Неси договора и перо с чернильницей!

Старый Жак, исполнявший, кроме всего прочего, обязанности квартирмейстера и корабельного писаря — грамоте обучался с детства и строчил бумаги на трёх языках без ошибок, — уже нёс пачку исписанных листков. Это были договора со всеми условиями, кои перечисляла новичкам Галка, плюс стандартные пункты насчёт дележа добычи и прав команды. Он сам и человек десять грамотных матросов целыми днями от руки писали эти бланки, только имя новобранца вставить да подписи подмахнуть. Грамотные новички вписывали свои имена сами, за неграмотных это делал Жак. Потом один экземпляр вручали новому матросу, и он должен был беречь эту бумажку во избежание всяких эксцессов. Второй — вкладывали в пухлую папку. Имя новичка и его корабельную должность заносили в список. После комплектации команды дубликат списка сдавали в портовое управление. Таковы были правила во всех портах европейских держав, и Кайонна, номинально принадлежавшая Франции, исключением не была. Точно так же не делалось исключений для пиратских судов, ведь, имея каперский патент, они как бы состояли на службе соответствующей державы. Так что на канцелярскую возню приходилось тратить довольно много времени. Ведь до компьютеров с их базами данных и лазерными принтерами оставалось дожить ещё каких-то триста с лишним лет.