Чужие здесь не ходят - Андрей Посняков

–Сам ты рыба!– обернулся Глузд.– Забава ее зовут. Паломница. В церковь нашу идет.

–Так мы, может, ее на лодке… Чего зря ноги-то мять?

–И правда… Забава!– отрок глянул на деву.– Давай с нами на челне! Живо в Ратном будем.

Узкое лицо девушки озарилось самой обворожительною улыбкой:

–Вот, благодарствую! Только вы это… подождете? Обсохну чуть…

* * *

Миша нынче поднялся рано утречком – была его очередь проверять посты. Так вот, по очереди, все наставники проверяли, обычно – раз в неделю, а когда и два, и больше… Сотник лично составил секретный график проверок и требовал неукоснительного его соблюдения.

–Та-ак… нынче у нас четверг…

После пробежки ополоснувшись в речке, Миша быстро вытерся и глянул на небо. Светало, но до смены суточной стражи еще оставалось часа полтора-два. Как известно, утренний сон – самый крепкий. Вот сотник и проверял… И в связи с последними событиями за сон на посту решил наказывать показательно строго – вплоть до увольнения. Как говорится, не хотите служить – добро пожаловать в народное хозяйство!

Оделся Миша соответствующим образом – в «лешачью» форму, в камуфляж с серыми, зелеными и коричневыми лоскутками. Сначала хотел было взять коня, да передумал и решил плыть на лодке… Если держаться берега – не так уж и видно, да потом по пути можно оставить челн в камышах, самому же бережком, кустами, пробраться…

Тайные места с выставленными настороженными самострелами Михайла хорошо знал – сам же их и планировал, как и засеки, и волчьи ямы с кольями. Также ведал и расположение постов, и тропы прохождения караульных. Единственная опасность – можно было случайно словить стрелу! Вообще-то, прежде, чем стрелять, часовые должны бы установить личность или спросить тайное слово – пароль… Должны бы, но… случается всякое. Несмотря на строгие уставы, жизнь есть жизнь, даже в армии или, вот, в Младшей страже. Бывает, на посту и поспишь, и личными делами займешься… Хотя какие, к черту, у местных отроков личные дела? Дембельские ж альбомы они не клеят…

Дембельские альбомы юные стражи и впрямь не клеили – за неимением фотографий,– а вот к форме одежды многие второгодки относились весьма трепетно! Ну как это так – у каких-то там перваков и уважаемых господ старослужащих – и одинаковые кольчужки? Непорядок. Вот и придумывали, как говорил Миша – «маклачили». Некоторые элементы «дедовщины»– без перегибов – сотник допускал вполне сознательно, справедливо полагая, что сие полезно для дела. Десятники же за каждым не уследят, в каждую душу не влезут! Да и жизнь – даже в элитных воинских подразделениях – все равно никак не выходит строго по уставу.

Вот для этого и проверки! На то и щука, чтоб карась не дремал.

На одном из дальних постов, сразу за излучиной, двое приятелей-второгодков – Мекша и Федул – уселись с утречка в траве, вытянув ноги. Разулись, разложили на травке кольчужки… Доброгаст, Гастя,– третий караульный из «перваков»– как раз отправился «топтать» тайные тропы – делать очередной обход. Хотя очередь-то была – Федула… Ну, так Федул же второй год уже служит! Ему ж много чего положено из того, что никак не допустимо для первогодка. Ну и что, что лишний раз Гастя тропой тайно пройдет – авось не переломится, зато службу скорее узнает.

–От смотри, друже…– наставлял приятеля более опытный и рукастый Мекша – паренек лет пятнадцати, невысокого роста, но плечистый и жилистый, с круглым деревенским лицом и «уставной»– «под горшок»– прической. Ровесник его, узколицый дылда Федул, внимал дружку даже с некоторым почтением.

–От смотри – что это?– меж пальцами Мекши что-то блеснуло.

–Проволока златая,– ухмыльнулся Федул.– Или медная… Дай-ко поближе-то… Тю-ю! Злато и есть. Откель, друже?

–Места знать надо,– отшутился воин.– Так вот… берем проволоку и этак осторожненько продеваем сюда… в рукав… Вплетаем, да… Оп! Знаешь, как на солнышке-то играет? Все девки наши!

–Сла-авно! А мне такое можно, Мекша?

–Как говорит господин сотник – можно Машку за… Да сделаю, да! Только проволоку купи.

–Купи-и…– Федул разочарованно скривился.– Однако дорого нынче злато… Может, медную?

–Можно и медную. Только потом заколебешься чистить!

–Чего сделаешь?– не понял дылда.

–Заколебешься,– с важностью повторил Мешка.– Славное слово? Так господин сотник говорит и еще – Кузнечик. Означает – «надоест».

–А-а-а! Да-а, богатое слово. Запомню.

–Только Гасте не объясняй. Рано еще ему такие слова знати!

Проплыв где-то с пол версты, Михайл а-сотник нос к носу столкнулся с челноком Глузда и его напарника Кирьяна. В лодке серебрилась рыба, а кроме рыбы была еще и какая-то незнакомка в темном убрусе.

–Гляжу, с уловом!– затабанив веслом, весело крикнул Миша.

–Здрав будь, господин сотник!– парни отозвались разом.

Сидевшая на носу челнока девушка улыбнулась и, предваряя возможные вопросы, тут же представилась:

–А я – Забава, паломница. Отроцы вот подвозят… Помолиться хочу, свечечки поставить… да, Бог даст, погостить немножко. Может, в чем-то и помогу.

–Славно!– улыбнулся в ответ сотник.– Церковь у нас красивая. Да и батюшка – человек не худой. Приветит! Так ты что же, одна?

–С паломницами… Они вперед ушли, а я с мужичками торговыми заночевала. Славные такие дядечки!

–Ну, удачи!

Махнув рукой, Миша ухватил весло, челноки разминулись…

Над рекою вставало солнце. Разлилось по воде сверкающим золотом, окрасило палево-желтым цветом редкие облака, лениво плывущие по ярко-голубому летнему небу, отразилось в золоченой маковке ратнинской церкви. С первыми лучами проснулись и утренние птахи – запела в кустах чернотала малиновка, на заливном лугу вспорхнули из высокой травы жаворонки, понеслись к солнышку, к нему же потянулись и раскрывающиеся на глазах цветы – лиловые колокольчики, синие васильки, желтые лютики и купавницы. Порывы легкого ветерка раскачивали густо-розовые венчики иван-чая, на берегу, у самой воды, шумел камыш, гнулся, словно кому-то грозил, тяжелый – с коричневыми навершиями-венцами – рогоз.

Отплыв вниз по реке верст пять, молодой человек резко свернул к берегу и, спрятав челнок в осоке, выбрался на мокрый песок. Оглянулся, потеребил бородку и неслышно скользнул в разросшийся неподалеку орешник.

Плохой еще был орех, кислый, незрелый. Однако еще неделя-другая, и поспеет, и можно будет собирать…

–Стой, кто идет!

Собственно, Миша уже давно ждал окрика, еще на реке. Что ж, часовой малость прошляпил, и все же – лучше поздно, чем никогда…

Ладно, посмотрим – что дальше будет?

–Стой! Стрелять буду!

Ага! Правильно действовал страж, в полном соответствии с уставом и с наставлением, лично записанным Михайлой со слов воеводы, деда Корнея Агеича, да еще с правками бывалых вояк – вечно угрюмого нелюдима Бурея и немого Андрея.