Мое седьмое небо - Люси Монро

– Их тоже снимать?

Она кивнула, радуясь, что он ей подыгрывает. Когда Максвелл полностью разделся и сел в кресло, она опустилась перед ним на колени. Он раздул ноздри и стиснул зубы.

– Тебе нравится видеть меня в таком положении, – поддразнила она его хриплым от желания и предвкушения голосом.

Он уставился на нее горящими серыми глазами:

– Ты нравишься мне с любом положении.

– Я тебе верю. – Коснувшись его коленей, она произнесла: – Разведи ноги пошире.

– На этот раз ты хочешь доминировать? – спросил он, нисколько не сопротивляясь. Скорее, он был заинтригован.

– Я хочу поэкспериментировать, – сказала она, потом быстро прибавила: – Но не думай, что я отношусь к тебе, как к подопытному кролику.

– Я знаю. – Он расставил ноги, представляя ее взору набухающий член. – Я в твоем распоряжении.

– Как мило, – нахально произнесла она.

– Все для тебя.

– Значит, это все только для меня, да?

– О, да, – решительно ответил он.

Роми казалась Максвеллу особенной, и он признался ей в этом, несмотря на свое предвзятое отношение к любви.

Она не понимала, как ей удастся не полюбить этого человека всем сердцем.

Не в силах дальше сдерживаться, Роми протянула руку и провела руками по его ногам, а потом пальцем по его члену.

Максвелл простонал:

– Ты сводишь меня с ума. По-моему, я на пределе.

У нее перехватило дыхание.

– Мне так нравится тебя дразнить. Я обожаю наблюдать за тем, как ты теряешь голову.

Он оперся руками о подлокотники кресла, раскрываясь навстречу ласкам Роми. Она покачала головой не в силах говорить.

Максвелл был совершенен. И соблазнителен. Она изнемогала от искушения.

Роми принялась его ласкать и с радостью услышала, как Максвелл снова простонал.

– Как мне нравится к тебе прикасаться, – сказала она.

Он хищнически и торжествующе усмехнулся:

– Я знаю, дорогая.

Внезапно он запустил руки в ее волосы:

– Остановись, Роми. Пожалуйста, дорогая.

Она отстранилась от него с неохотой, а он покачал головой, словно не верил в происходящее.

Он медленно расстегнул ее рубашку, коснулся руками ее груди и стал потирать соски пальцами. Вдруг он с поразительной легкостью приподнял Роми и усадил себе на колени. Она уперлась руками в его грудь.

Максвелл прижал ее к себе и стал ласкать между ног. Дыхание Роми стало прерывистым, она тихонько простонала. Внезапно он обхватил ее руками за бедра и резко вошел в нее.

Роми принялась ритмично двигаться. Каждое движение ее бедер дарило ей и Максвеллу волну нарастающего экстаза. Они достигли кульминации почти одновременно, переполняясь восторгом и устало прижимаясь друг к другу.

Роми не знала, как долго они сидели не двигаясь.

В конце концов Макс произнес:

– Мы снова не предохранялись.

– Будем надеяться, что обойдется, – сказала она.

– Нам следует быть осторожнее.

Она кивнула у его груди:

– Может быть разложим презервативы по всей спальне?

– Тогда уж лучше по всей квартире, – ответил он.

Она усмехнулась, чрезмерно гордясь своей властью над Максвеллом. Он думает, что они могут потерять голову от желания в любой комнате в любое время. От человека, привыкшего контролировать всех и вся, такое признание можно считать комплиментом.

– Ты довольна собой, да? – спросил он с улыбкой.

– Все никак не пойму, куда подевалось твое хваленое хладнокровие, – скромно ответила она.

Максвелл рассмеялся. И только в этот момент, услышав обиженные нотки в его тоне, Роми поняла, как много значит для него самоконтроль.

– Ты испытываешь меня на прочность, – произнес он.

– Так мы подходим или не подходим друг другу? – насмешливо спросила она, ничуть не беспокоясь по поводу его ответа.

– А то ты не знаешь! – Он наклонил голову, их взгляды встретились. – Ты чертовски соблазнительна, Роми.

– Я знаю.

– Твой отец тебя избаловал.

– Избаловал, но не испортил. Так папа всегда говорит.

Максвелл тепло улыбнулся, молчаливо соглашаясь с Грейсоном-старшим.

* * *

Гарри Грейсон позвонил в девять вечера и расплакался, разговаривая с Роми. Но он пообещал постараться выполнить все предписания врачей.

– Я знаю, тебе трудно, – сказала она.

В знак несогласия он заворчал, а потом произнес:

– Мне будет труднее потерять дочь из-за собственной слабости.

– Я никуда не денусь.

– Однажды, глядя на то, как я себя разрушаю, ты захочешь меня бросить.

Его слова потрясли ее.

– Нет.

– Да. – Он вздохнул, стараясь приободриться. – Слушай, котенок, я всегда хотел, чтобы ты была счастливой.

– Я знаю.

– Ты не будешь счастливой, если я стану медленно убивать себя бурбоном даже самого высокого качества.

– Хм, да. Качество выпивки не уменьшает ее вред.

– Ты заботишься обо мне. – Он вдруг заговорил как человек, который воспитывал Роми до того, как пристрастился к бутылке.

– Я люблю тебя, папочка.

– И я люблю тебя, котенок. Люблю так сильно, что готов лечиться от алкоголизма.

Он не должен был говорить этого вслух. Роми поняла его намерения в любом случае, и они подарили ей надежду на будущее с отцом, которую она давно оставила.

Она повесила трубку. Максвелл отнес Роми в постель, где долго ласкал и целовал ее, а потом занимался с ней любовью с такой страстью, что она позабыла и собственное имя, и телефонный разговор с отцом.

* * *

Макс и Роми снова занимались любовью следующим утром, потом вместе позавтракали. Он настоял на том, что отвезет Роми домой, прежде чем поедет в «Блэк ин-формейшн текнолоджиз».

Он вышел из машины и открыл ей дверцу с любезностью, которая раздражала Роми в других мужчинах. С Максвеллом она чувствовала себя естественно и непринужденно. Ей нравилось, что он за ней ухаживает.

Он остановился у двери ее дома:

– Я не буду входить. – Он улыбнулся, в его взгляде читалось лукавство. – У меня сегодня утром полно дел, и я не должен отвлекаться.

Она бесстыдно захлопала ресницами, глядя на него в упор:

– Ты хочешь сказать, что не устоишь передо мной?