Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой - Ольга Васильевна Болгова

такие муки…» – усмехнулся он и закрыл глаза. В углу шумно вздохнул рыжий.

Глава III

Не было гвоздя – подкова пропала

Не было гвоздя —

Подкова

Пропала.

Не было подковы —

Лошадь

Захромала.

Лошадь захромала —

Командир

Убит.

Конница разбита —

Армия

Бежит.

Враг вступает в город,

Пленных не щадя,

Оттого, что в кузнице

Не было гвоздя.

«Стихи матушки Гусыни»

Перевод С.Маршака

Мод смотрела на размокшую после ливня дорогу, по которой под гору, громко чавкая копытами, шел рыжий. Когда дождь закончился, они быстро и молча собрались, и Кардоне довольно ловко зашнуровал на Мод подсохшие платья. Вскоре они отправились в путь, и за все время ее спутник едва обмолвился парой слов. Он выглядел… не сердитым, нет, скорее серьезным и сосредоточенным на каких-то своих мыслях. Она не решалась нарушить это молчание и, как ей казалось, возникшую между ними отчужденность, причину которой безуспешно пыталась понять. Мучила ли его боль от раны, он не выспался, опять был голоден, или ему просто надоело с ней возиться?

Неожиданно рыжий споткнулся, припал на одну ногу, выпрямился и пошел вперед, но уже прихрамывая на каждом шагу.

– О, пречистая Дева! Конь повредил ногу! – ахнула Мод и в испуге обернулась к Кардоне.

Ральф потянул повод, останавливая рыжего, спрыгнул на землю и принялся осматривать ноги лошади. Осмотр подтвердил его опасения – рыжий потерял подкову, о чем Перси и сообщил леди Вуд, которая, обеспокоенно ерзая в седле, настороженно следила за его действиями.

«Diablo! Этого мне только не хватало! Не день, а буря в холодном море, не одно, так другое – то погоня, то шторм, то женщина под боком…»

Он взглянул на леди Вуд, сердито хмыкнул в ответ своим мыслям и сказал:

– Вернемся, поищем подкову, вещь дорогая, да и неведомо, что за подковы у кузнеца, коего еще надо найти. Схожу туда, где рыжий захромал, а вы ждите меня здесь.

Дорога подсыхала – песок быстро впитывал пролившуюся с небес воду. Ральф прошел дюжины три ярдов, осмотрел дорогу и обочины, но подковы так и не обнаружил. Возможно, она была вдавлена в мокрый песок или потеряна раньше. В конце концов признав поиски безуспешными и промерзнув в еще влажной одежде, он подумал, что наряд леди Вуд также недостаточно сухой, чтобы ожидать его там, в седле, в одиночестве, и вернулся. Не дойдя десятка шагов до всадницы, он остановился, зайдя за ствол березы. Она сидела прямо, лишь чуть наклонив голову, и о чем-то думала, прижав пальцы, обтянутые кожей перчатки, к губам уже знакомым ему жестом. Встряхнув головой, словно таким способом можно было отбросить неуместные мысли, Ральф зашагал к своей спутнице. Не отвечая на ее вопросительный взгляд, вскочил в седло, привычно обнял ее за талию, почувствовав, как она дрожит от холода, и тронул коня.

До Вуденбриджа из-за хромоты рыжего, которого Ральф, жалея, не понукал, почти отпустив поводья, они прибыли не так скоро, как он поначалу рассчитывал. К неудачам добавилась еще одна. Оказалось, кузнец Смит по прозвищу Подкова отправился на похороны своего двоюродного брата в соседнюю деревню, в десяти милях отсюда, и если вернется, то только к завтрашнему дню, а ближайшая кузня находится в стороне от большой дороги, в пяти милях, в деревне Биверхилл, в поместных землях сэра Ричарда Бигльсуеда, и если ехать строго по старой тропе через лес, то путь можно сократить до трех с небольшим миль. Одарив парой пенсов словоохотливого селянина, который и показал, как выехать на тропу, Ральф тронул рыжего в указанном направлении. Словно в извинение за непогоду тучи посветлели, расползлись рваными клочьями, пропустив солнечные лучи, они расписали лес косыми полосами света и тени, заиграли алмазными бликами в миллиардах капель, усыпавших мокрую листву.

– Мы едем искать кузнеца, – сказал Ральф, покрепче прижимая к себе замерзшую девушку. – А солнце немного согреет вас. И я…

Ожили попрятавшиеся от дождя птицы, наполняя мокрый лес своими разговорами и песнями во имя светила. Рыжий хромал все сильнее, Ральф спешился, накинул на плечи леди Вуд свой плащ и пошел вперед, ведя коня за повод.

Солнце действительно согрело Мод, как и крепкое объятие Кардоне, к которому она вновь доверчиво прижалась, пристроив голову в удобной впадинке у его плеча. И перестала волноваться из-за потери подковы и того, что им пришлось сделать крюк в поисках кузнеца. Но вскоре ее опять забеспокоило упорное нежелание Кардоне с ней разговаривать, хотя она не раз пыталась расспросить его о дороге, кузнецах и подковах. Он или отделывался короткими ответами, или молчал, не отвечая, а потом накинул на нее свой плащ и вовсе спешился, посоветовав покрепче держаться за луку седла, а сам пошел, ведя рыжего в поводу. Мод обиделась.

– В той деревне мы забыли спросить, не продаются ли у них лошади, – сказала она. – Тогда, вероятно, сейчас бы вам не пришлось идти пешком.

– В таких деревнях вряд ли можно купить хорошую лошадь, – бросил Кардоне, не оборачиваясь.

Мод помолчала, затем продолжила:

– Я непременно поинтересуюсь у кузнеца, к которому мы едем, лошадьми на продажу. В крайнем случае можно нанять лошадь на время. Вместе с провожатым…

– Хотите нанять провожатого? Извольте, мадам! – бросил он.

– Если вы вините меня в том, что произошло, сэр, – упорствовала Мод, окончательно расстроившись, – то вынуждена заметить, что подкова могла потеряться и без меня. В дороге такое случается. И вы, как любитель путешествий, должны бы это знать, – добавила она ему в спину.

– Не в моих привычках винить женщин в таких мелочах, как потеря подковы, теряют больше иногда, – ответил он, видимо, посчитав, что обсуждение лошадиной темы закончено, но ошибся.

– Вы спешите в Лондон и считаете, что я являюсь досадной помехой на вашем пути? Вам следовало оставить нас вчера на дороге, тогда сейчас у вас не было бы тех невзгод, которые я вам доставила, – горячо продолжила леди Вуд. – Но теперь вы научены горьким опытом и в следующий раз просто проедете мимо леди, попавшей в беду. И вам не придется ни с кем сражаться, никого спасать, возить на своей лошади, а самому ходить пешком…

Кардоне молчал, не посчитав нужным ответить ей.

«Она вознамерилась ввести меня в грех прямо посреди дороги! Мало ей моего слова – неужели не понимает, как трудно хранить его, – так еще и упреки, которых я не заслужил! И при всем при том льнет ко мне, как… Что за женщина!» – злился Ральф, шагая по сырому песку и слушая звучащий громче, чем