Моя жизнь с Гертрудой Стайн - Алиса Бабетт Токлас

Возвращаясь в Пальму, в ожидания поезда на маленькой станции в Инке Кук разговорился с местным жителем, который предложил выпить aqua vitae[49]. Зная, как пить из бутылки, не дотрагиваясь до нее губами, Кук сказал: «Женщины пусть тоже попробуют». Я попробовала, но пролила на подбородок, Гертруда отказалась.

На станции была часовня, небольшой грот Девы Марии, очень тронувший меня. Когда мы покидали городок, все ветряные мельницы работали. Приближался вечер, Жанна сказала, глядя из окна поезда: «Вот время для поэта и его творений».

Мы арендовали меблированный домик в Терреньо, в пригороде Майорки у вышедшего в отставку майора. Он пришел со старшей дочерью описать имущество, но она сказала, что разучилась писать. «Как так вышло? — спросила я. — Никогда не училась?». «О, — сказала она, — я научилась писать в монастыре, но с тех пор не представилось случая писать, и я разучилась».

Мы купили охотничью собаку местной породы, красно-рыжую с черными поперечными полосами. Она с трудом поддавалась дрессировке, не чувствовала привязанности к дому. Когда мы посещали дантиста в Барселоне, то покупали обычно дюжину тубероз с цветочного базара на Рамбласе. Гертруда велела мне научить Полиба нюхать цветы, а не есть их, как он обычно делал. Я учила его, но он не слушался и продолжал попытки их съесть. Гертруда посоветовала: «Пошепчи ему». Но и это не помогло.

Лето стояло жаркое, мы оставляли двери и окна открытыми, ночью собака перепрыгивала через железную калитку и убегала. Однажды ночью, отправившись в Женова с Куком и Жанной, мы увидели, как Полиб и несколько других собак, его приятелей, танцевали при лунном свете на вершине холма Я никогда прежде не видела собак, танцующих по кругу при лунном свете и пришла в восторг от их «представления».

Позднее Кук сказал мне, что мы неправильно тренировали Полиба. Он гонялся, так утверждал Кук, за козами и овцами по всей Пальме и крестьяне грозились прикончить это животное, если поймают. Мы стали привязывать бедолагу, он лаял и выл так, что сосед бросил на нашу террасу записку: «Если пес не прекратит свой вой, я убью его». Нам пришлось защищать Полиба от ярости жителей Майорки, которые, как и арабы, не любили собак.

Маленький кораблик доставил нас в Валенсию. Мы пригласили Кука, как гостя, провести недельный праздник крестьянского танца и великих тореадоров. Мы увидели Галлито и Галло, его старшего брата, несколько их замечательных приемов на арене. Как обычно, я достала хорошие билеты в тени, ниже президентской ложи для всех троих. Король и королева тоже пришли смотреть бой быков, но королева отворачивала глаза от арены, В день ее бракосочетания произошел неприятный инцидент: в ее коляску бросили бомбу в попытке убить короля. Кровь от небольшого ранения короля залила ее белое свадебное платье.

Крестьянские танцы были интересны, хотя и не профессиональны, в основном, традиционные, и зрители хлопали в такт.

Вернувшись в Пальму, мы обнаружили, что Жанна и наша кухарка-бретонка сблизились и ушли на прогулку, унеся с собой, еще горячий, бараний окорок, приготовленный кухаркой. Подобная близость усложнила ситуацию.

Когда нам приходилось посещать Барселону — чтобы наведаться к дантисту или закупить теплую одежду к наступающему похолоданию, мы отмечали, что проститутки были удивительно красивы, прекрасно одеты и вели себя с достоинством. Ничего подобного во Франции не было. Наш дантист, по-видимому, единственный дантист-американец в Испании был дантистом и Короля. Он поведал нам, что сам король сказал ему: только простой народ, и он сам поддерживает союзников — все остальные симпатизируют немцам.

Мы готовились оставить Пальму и вернуться в Париж. Обратились к американскому консулу за визами, но он отказался, говоря: «Откуда я знаю, что ваши паспорта законные? Пусть прежде всего французский консул выдаст вам визы». Мы обратились во французский консулат. «О, — сказал консул, — все в порядке. Может, вы меня не помните, но я помню вас. Вы были в Мадриде в 1912 и 1913 гг., и я выдал вам деньги по чеку в банке. Теперь я слишком стар и малоподвижен, меня одолжили консулату». Заполучив его визы, мы вернулись к нашему консулу, и тот, безо всякого смущения, подписал их: «Будьте осторожны, чтобы немецкие шпионы не выкрали их. Положите под подушку и спите на них».

Гертруда, которой всегда не хватало книг для чтения, подписалась в свое время на библиотеку Муди в Лондоне. На меня легла приятная обязанность составлять список книг и паковать, те которые надлежало вернуть. У Гертруды был какой-то вселенский интерес к чтению, но особенно ей нравились не имеющиеся в продаже экземпляры автобиографий английских офицеров — эти книги вызывали в Испании неприятную реакцию.

Маленький береговой корабль, на котором мы отплыли из Пальмы, сделал остановку в Картахене, где содержались пленники испанской войны в Африке. Люди толпились около тюрьмы, чтобы поймать момент и переговорить с родными. Когда мы сошли с корабля, чтобы пересесть на поезд в Гранаду, нас задержала испанская полиция Картахены и допросила. Были они довольно грубы и тыкали в парусиновый мешок, содержащий книги из библиотеки Муди. Достав одну, полицейский указал на страницы с картами и спросил: «Что вы собираетесь с этим делать?». «Она читает их, потому что интересуется историей английских офицеров». «Какое это имеет отношение к вам?». «Это — история». Он позвал капитана. Я решила, что приключение зашло чересчур далеко, и попросила капитана объяснить полицейскому, что мы — невинные путешественники, а книги — просто книги по истории. Так капитан и поступил. Объяснение было принято, и мы были свободны. Мы вернулись в растревоженную Францию.

Мы решили включиться в добровольческую деятельность в военной сфере. Идя как-то по улице Пирамид, на противоположной стороне я внезапно увидела грузовик Форд, за рулем которого сидела молодая американская женщина в униформе. Я сказала Гертруде: «Минуточку, пойду-ка я поинтересуюсь». Меня отвели к председателю Американского Фонда помощи раненым французским солдатам, миссис Изабель Лэтроп, приятной женщине в розовой шляпе, какую носят на пикнике. Несмотря на ее несерьезный вид, она обладала страстью в работе и способностью к эффективному управлению своей организацией.

Она выслушала меня и сказала: «Да, вы можете работать у нас, но вы должны иметь грузовик Форд, чтобы развозить медикаменты по госпиталям — все наши грузовики используются только их владельцами. Но если вы готовы в ожидании грузовика заняться составлением списка распределяемых по госпиталям материалов, можете начинать прямо сейчас».

Гертруда написала своему двоюродному брату Фреду Стайну, прося его прислать грузовик. Я же начала работать. Медикаменты продолжали поступать и отсылаться, и все были заняты. Уильям Гуин, которого я знала еще мальчиком в Сан-Франциско, пошел добровольцем в сербскую армию, получил ранение при отступлении сербских войск и был комиссован; он принимал и вскрывал ящики, составлял лист госпиталей. Ему помогал пожилой экс-адмирал, выполнявший ту же работу, но медленнее.