Проклятый ректор - Лена Летняя

– Я не… – с трудом выдавила я, но он резко оборвал меня:

– Еще раз скажете, что не понимаете, – и я вас прокляну.

Мне пришлось замолчать. На всякий случай. Мозг старательно искал выход из положения, поэтому, наверное, невзирая на бешено колотящееся сердце, я заметила, как Фарлаг на секунду прикрыл глаза и снова помассировал висок. Похоже, мне повезло: его снова мучила головная боль. Та самая, которую, по его словам, хуже всего было терпеть. Порошки явно не помогали.

– Вы были аккуратны, – тем временем продолжил Фарлаг. – Настолько, что я не понимаю, что вы здесь делали. И мое любопытство – это единственное, что сейчас отделяет вас от отчисления и неприятного разговора с легионерами.

– В таком случае с моей стороны было бы глупостью удовлетворять его, – вырвалось у меня.

Уже знакомый прищур был мне ответом. Я с трудом сглотнула, стараясь контролировать дыхание. Еще немного – и он бы меня точно отчислил, поэтому я решила, что самое время выложить единственный козырь. Хоть я и надеялась разыграть его в другой ситуации.

– У вас болит голова, сэр?

Такой разворот разговора сбил Фарлага с толку: злость мгновенно улетучилась, уступив место удивлению. У меня сердце билось уже не в животе, а в горле, мешая дышать.

– Вы пытаетесь сменить тему?

– Я хочу предложить вам помощь.

Это было смело. Даже где-то безрассудно. Я никогда не пробовала делать это ни с кем, кроме своего неродного отца. Да и его мигрень последний раз снимала еще до того, как отправилась в Орту. Мама велела мне не распространяться об этом умении, хотя сама же меня научила. Она говорила, что это моя «компенсация» за то, что я не могу плакать.

– Ты лишена того, что умеют все, но зато можешь делать то, на что не способны другие, – говорила она.

Конечно, я не знала, сработает ли это на проклятом человеке, но это была моя единственная надежда выйти из кабинета ректора все еще студенткой Лекса.

Я медленно поднялась на ноги, переместила сумку, которая до этого лежала у меня на коленях, на сиденье кресла.

– Вы позволите?

Фарлаг был явно заинтригован и потому махнул рукой, приглашая меня делать все, что я задумала.

Я заставила себя обойти его стол и подойти ближе к креслу, в котором он сидел. Он внимательно следил за моими движениями, но молчал. Только вопросительно приподнял брови, когда я присела на краешек стола и потянулась руками к его голове.

– Сядьте прямее, пожалуйста, – попросила я и тут же поспешно добавила: – Сэр.

Он медлил пару секунд, но потом послушался, и тогда я смогла коснуться кончиками пальцев его висков.

– Хочу предупредить, что магический поток не способен справиться с этим конкретным видом боли, – насмешливо заметил Фарлаг.

– Магия в этом не участвует, сэр, – заверила я, едва заметно массируя его виски.

Не прошло и пяти секунд, как я уловила знакомые вибрации. И как обычно сначала попыталась подстроиться под них невыразительным мычанием, но еще несколько секунд спустя открыла рот, голосом создавая незатейливую мелодию. Она каждый раз звучала по-разному, ее рождали вибрации, которые я ощущала пальцами. Я сама не до конца понимала механизм происходящего, словно мной в такие моменты руководила какая-то неведомая мне сила.

Фарлаг, до этого посматривающий на меня с подозрением, закрыл глаза. Его лицо постепенно разгладилось, дыхание стало ровным и глубоким, как будто он провалился в сон.

Вибрации исчезли, и мой голос стих. Я убрала руки с висков ректора, внимательно наблюдая за его реакцией. Он открыл глаза не сразу. Какое-то время прислушивался к собственным ощущениям и только после этого взглянул на меня.

– Как вы это делаете?

Его вопрос заставил меня облегченно выдохнуть. Значит, все получилось.

– Я не знаю, – на этот раз абсолютно честно ответила я. – Мама научила в детстве. Я никогда не задумывалась о том, как это получается.

– Вы можете так снять любую боль?

– Нет, к сожалению, только головную.

Он снова какое-то время смотрел на меня снизу вверх, поглаживая пальцами небритый подбородок, а потом вдруг спросил, как ни в чем не бывало:

– Что вы делали в моем кабинете в пятницу вечером?

– С чего вы вообще взяли, что я тут была?

Его глаза вновь недобро прищурились. Кажется, избавление от головной боли не произвело на него тот эффект, на который я рассчитывала.

– Знаете, у меня прекрасное обоняние, – неожиданно сообщил он. – Я по запаху способен определить степень готовности любого снадобья. Мне даже время засекать никогда не требовалось.

– Тем более странно, что вы начали курить, – заметила я, не понимая, куда он клонит.

Фарлаг вдруг резко встал, нависая надо мной. Даже когда я сама выпрямилась, оказалось, что он на целую голову выше меня. Теперь я смотрела на него снизу вверх, забыв, как дышать. Он же расслабленно засунул руки в карманы брюк, довольно усмехаясь. Кажется, ему понравилась моя реакция. Интересно, что больше пришлось ему по душе: испуг или смущение?

– Ваши духи, госпожа Роук, – объяснил он, гипнотизируя меня взглядом. Я вдруг подумала, что мне его глаза тоже кажутся красивыми. – Я не сразу понял, почему мне показалось, что в кабинете кто-то есть. Только потом, когда… мне стало лучше, смог проанализировать. В кабинете был запах ваших духов. Вы не просто были тут в тот вечер. Вы были тут в тот момент, когда я вернулся. Я проверил это по следящим чарам, так что отпираться нет смысла.

Я выдержала его взгляд даже сейчас, хотя отчаянно хотелось выскользнуть из ловушки между его мрачной фигурой и столом. И как бы страшно мне ни было, я постаралась произнести спокойно:

– Если это так, то вы, конечно, обязаны отчислить меня. И, возможно, даже донести в Легион. Вы уверены, что хотите этого? Теперь.

– Не играйте со мной, Роук, – угрожающе велел он.

– И в мыслях не было, сэр, – заверила я.

За одно мгновение в нем снова что-то переменилось. Раздражение ушло, взгляд стал скорее изучающим.

– Кто же вы такая, Тара Роук? – со вздохом спросил он, с интересом разглядывая мое лицо.

– Я и сама хотела бы это знать, сэр.

Меня не отчислили. Ректор даже не стал настаивать на моих честных ответах. Я понимала, что обреченный на постоянные боли человек не станет выгонять из университета того, кто может унять хотя бы один вид его боли. И Фарлаг понимал, что я это понимаю, а потому ему нечем мне угрожать. Однако его взгляд при нашем прощании ясно давал понять, что он найдет способ выяснить правду. Это позволяло мне надеяться, что он найдет и способ оставить меня в Лексе, несмотря на то что практически все потенциальные наставники мне отказали. Некоторые пока просто не ответили. Возможно, и не собирались отвечать.