Незаконный наследник - Лилиан Дарси

— Родилась девочка, но она тут же умерла.

— Элизабет, должно быть, была разбита горем!

— Она всю жизнь хранила фотографию девочки, — ответил Стефан. — Сейчас снимок у моей матери. Кстати, мама спрашивала про тебя, когда я звонил ей.

— Не хочу, чтобы твоя мама интересовалась мной. Что ты сказал ей?

— Что ты в порядке и радуешься успехам Элис.

— С этим я не могу поспорить. Закончи свой рассказ.

— Когда принцесса Элизабет поправилась, Питер предложил уехать на запад, но потом они передумали. Состояние было потеряно, но долг требовал, чтобы они остались со своим народом. В то время еще была жива надежда на скорое избавление.

— Я мало что об этом знаю.

— Революция вывела Араговию из войны. Предложенные новой властью лозунги были очень оптимистичны: еда, образование и система здравоохранения для всех. Так как моих предков очень любили крестьяне, их не убили, что, к сожалению, случилось с другими аристократами.

— Все же им было очень тяжело.

— Ты права. Им было ох как непросто. Вскоре Араговия стала коммунистической страной, но Элизабет и Питер по-прежнему не уезжали, веря в то, что они еще смогут послужить своей родине. Они держали в тайне историю со спасенными драгоценностями, опасаясь, что новое правительство присвоит их себе. Сомневаюсь, что дядя Алекс знал об их существовании, когда покидал страну в 1957 году. Моя прабабушка рассказала об этом только перед смертью, когда появилась надежда на возрождение.

— Но как драгоценности оказались в Штатах? Я предполагаю, ты привез их сюда из Швейцарии. Неужели в Европе не нашлось покупателей? И что насчет тех вещей, которые мы еще не распаковали. Почему они здесь?

— Потому что я привез их сюда еще десять лет назад во время практики, — объяснил Стефан. — Тогда я собирался остаться в Штатах по примеру дяди.

— Но ты не остался. Ты вернулся, как только завершил практику.

Элис хныкнула. Сюзанна сделала последний глоток кофе и взяла малышку на руки. Через секунду Элис успокоилась.

Мы справляемся все лучше и лучше, подумала женщина.

— Я не мог остаться, — ответил Стефан. — Хотя Джоди назвала меня тогда сумасшедшим. Я предложил ей поехать со мной. Араговия нуждалась в хороших докторах. Но она даже слушать об этом не хотела. «Я ничего не должна этой стране», — говорила она. Это и разрушило нашу дружбу. Мне также пришлось порвать отношения с женщиной, которая у меня тогда была.

— Из-за того, что ты не смог остаться здесь?

— Я был нужен там.

— Эта страна подчинила тебя себе, — не удержалась она от замечания.

Стефан начал ходить по комнате.

— Да, — согласился он. — Ты это говоришь второй раз, и ты права. Неужели так плохо, Сюзанна, чувствовать себя неотъемлемой частью родины? — Он подошел ближе и поправил подгузник на Элис. — Она снова плачет.

Сюзанна оценила его умелые движения и возненавидела себя за то, что он все еще оказывал такое сильное воздействие на ее тело.

Теперь, когда они меньше нервничали из-за Элис, все чувства и эмоции, которые Сюзанна испытывала во время их столь краткого медового месяца, вернулись с новой силой.

И она не могла скрыть их от Стефана. Рядом с ним ее тело таяло, как мороженое на солнце. Ее зрачки расширялись, и она не могла отвести взгляд от этого мужчины.

Сейчас Стефан стоял совсем близко, и она ощущала его дыхание на своей шее.

— Не меняй тему, — быстро пробормотала она.

— Хорошо. Да, я принадлежу Араговии. Что в этом плохого?

— Она заставляет тебя быть бесчувственным.

Но сейчас Стефан не выглядел бесчувственным. Он стоял с салфеткой в руках и протирал заплаканное лицо Элис. Его голова была слегка наклонена, и Сюзанна могла любоваться длинными пушистыми ресницами мужа.

Элис начала потихоньку засыпать на ее плече.

— Попробуем положить малышку в кроватку? — предложил Стефан.

— Подождем, пока она уснет.

Сюзанна решила, что Стефан тем самым пытается закончить разговор, но она ошибалась.

— Тебе не кажется, что определение «бесчувственный» слишком жестоко? — спросил он, внезапно посмотрев на нее. — Разве бесчувственно беспокоиться о людях? Я беспокоюсь и готов сделать хоть что-нибудь для их счастья.

— Ты жесток со мной, — с упорством заявила Сюзанна. Их взгляды встретились. Стефан наклонился ближе и замер в нескольких сантиметрах от ее лица. Она могла отвернуться, но не сделала этого.

— Тогда я мог бы поцеловать тебя сейчас и вконец испортить свою репутацию, — прошептал он, и Сюзанна не остановила его.

Засыпающий ребенок на руках Сюзанны не мешал. Элис, напротив, нравилось, что ее окружают два теплых тела. У Стефана обе руки были свободны, и он не преминул этим воспользоваться. Теперь Сюзанна была в ловушке — между ним и стеной.

От него пахло кофе, и его губы были нежными и бесстыдно властными. Сюзанна едва дышала, и теперь они стояли вплотную друг к другу, разделенные только ребенком.

— Кажется, мне нравится быть жестоким, — сказал Стефан, продолжая целовать Сюзанну. — Мне нравится ощущать твой ответ, делить с тобой эти чувства. Если жестокость связана со страстью и силой, если это связано с достижением цели, тогда я действительно жестокий. Ты была такой же, когда речь шла о нашем браке. Ты сама хотела этого. Если бы я только мог заставить тебя понять, что Араговия не враг.

— Хорошо. Араговия не враг. Враг — ты, — ответила Сюзанна.

— Нет.

— Да. Из-за того, что ты заставляешь меня чувствовать.

— Я все еще могу это делать, несмотря на всю твою злость и упрямство?

— Да. И совсем скоро я возненавижу тебя.

— Ты говоришь одно, а думаешь другое. Положи Элис и пойдем в постель. Может быть, ты посмотришь на все иначе, если мы займемся с тобой любовью. Я хочу прикоснуться к тебе, услышать твои стоны. Ты же знаешь, что все у нас было по-настоящему.

— Так было у меня. А ты все разрушил. Ты сделал мне больно, Стефан. — Сюзанна едва сдерживала слезы.

— Я не хотел… — прошептал он, касаясь губами ее губ. Его руки сначала опустились вниз, прижав ее бедра еще теснее к его, а потом он взял в свои ладони ее полные груди и начал играть с сосками. — Для меня это тоже было по-настоящему. Я не могу лгать в таких ситуациях.

— Правда? У тебя прекрасно получалось обманывать насчет другого! — Вырвавшиеся слова привели Сюзанну в чувство. Ее будто ударили. Она отвернула голову и твердо произнесла: — Отойди. Прекрати это делать. Ты загнал меня в ловушку.

— Как скажешь. — Стефан отступил, но сразу же взял ее руку, будто не мог помыслить о том, чтобы разорвать с ней контакт.