Один прекрасный вечер - Кристина Додд

Клариса едва сдерживала смех, глядя на оскорбленную физиономию миссис Трамбулл. Судя по восклицаниям, доносившимся с разных мест, другие тоже боролись с искушением захихикать, ибо все понимали, что миссис Трамбулл ни за что не осмелится спорить с достопочтенным лордом Хепберном.

Лариса улыбнулась и обратилась к матери:

– Лорд Хепберн такой мудрый. Ты не находишь, мама? – Оправившись от шока, миссис Трамбулл сказала:

– Конечно, дочь. У него на все особое мнение. – Где-то в задних рядах раздался смех, и Клариса торопливо сказала:

– Королевская цветная эмульсия все равно что шляпка или платье. Сама по себе она ничего собой не представляет, но ей нужна юная леди, чтобы та вдохнула в нее жизнь. – Повернувшись к столу, она взяла самый темный из тональных кремов, проверила, насколько он сочетается с его кожей, после чего быстро нанесла на шрам.

Хепберн с вызовом наблюдал за ней. Ее пальцы слегка дрожали, когда она быстро втирала крем в шрам у него на лбу.

– Большинство женщин в этот момент закрывают глаза, – тихо сказала она ему.

– Большинству женщин безразлично то, что находится перед их лицами, – ответил Хепберн.

Она резко отвернулась от него и обратилась к публике, пальцем указывая на то место, где еще недавно багровел шрам:

– Краснота исчезла, видите? А ведь я наложила совсем чуть-чуть этой волшебной эмульсий.

– Очень приятное ощущение, – с нотками удивления произнес Хепберн. – Нет чувства, что у тебя на лице что-то тяжелое или маслянистое.

Он был великолепной моделью. Говорил то, что нужно, он относился к ней с доверием и уважительно, и все же она не могла дождаться, когда наконец от него избавится. Закончив накладывать крем, она отступила на шаг и кивнула в его сторону:

– Ну вот. Вы видите, что крем с королевским секретом не меняет лица, лишь наносит последний маленький штрих, придавая красоте законченность.

Леди зааплодировали, одобрительно перешептываясь.

– Спасибо, принцесса Клариса. – Хепберн встал и поклонился сначала ей, потом остальным. – А теперь я вас покину. Дальнейшая демонстрация пусть будет только для дам.

Клариса в ответ сделала реверанс:

– Благодарю вас, лорд Хепберн, за ваше терпение. Ни один мужчина с вами не сравнился бы в этой роли. – К несчастью, это была чистая правда.

Клариса принялась суетливо переставлять баночки на столе, чтобы только на него не смотреть. Он прошел мимо нее к двери. Она расслабилась. Но Хепберн вдруг остановился.

– Миссис Трамбулл, вы дама с большим опытом относительно того, как подобает и как не подобает поступать людям нашего круга. Могу я задать вам вопрос?

Миссис Трамбулл окинула публику взглядом победительницы.

– Конечно, милорд. Я рада помочь.

– Предположим, в ваш дом приезжает гость или гостья как раз накануне бала, и этот гость или гостья само благородство, грация и честь, но он или она оказался в затруднительном положении.

Клариса напряглась. Нет. Он не посмеет.

– Так следует ли этого гостя пригласить на бал заодно со всеми прочими? – заключил Хепберн.

Миссис Хепберн откашлялась.

– Англичанин, или в вашем случае, лорд Хепберн, необычайно влиятельный шотландец, должен всегда тепло принимать у себя особ своего круга, особенно если они оказались в затруднительном положении. Так велит христианская добродетель.

Хепберн глубокомысленно кивнул:

– Я тоже так подумал. И было бы грубостью со стороны гостя отказаться от участия в столь важном для общества мероприятии, не так ли?

Клариса прижала банку с кремом к груди. С какой радостью она запустила бы ею в вероломного лорда!

– Это было бы проявлением ложной скромности. Понять такую реакцию можно, но хороший хозяин всегда найдет способ сделать так, чтобы его гость почувствовал себя непринужденно. – Глаза миссис Трамбулл уже горели от предвкушения новой сплетни. – Милорд, как зовут этого джентльмена, если не секрет?

– Джентльмена? – переспросил Хепберн с притворным изумлением. – Это не джентльмен. Это наша принцесса Клариса, которая настолько скромна, что отказалась принять приглашение.

Раздался глухой звук. Это Лариса пырнула мать локтем под ребра.

Миссис Трамбулл поморщилась и, заикаясь, забормотала:

– Но, она… принцесса Клариса…

– Я согласен, – сказал Хепберн. – Принцесса Клариса имеет более высокое происхождение, чем любой из присутствующих на моем балу. Ее добровольное затворничество достойно порицания, и ее присутствие необходимо. И все же она настолько застенчива и так робка, что готова запереться у себя в комнате, чтобы не присутствовать на балу. Но, миссис Трамбулл, ваши теплые слова, без сомнения, заставили ее передумать.

Все взгляды были устремлены на Кларису.

– Здорово! – Пруденс захлопала в ладоши, подтолкнула локтями подружек и кивнула в сторону пышущей гневом Ларисы.

Мисс Диана Эремберг сразу поняла намек.

– Да, правда здорово! Мы очень хотим, чтобы вы пришли на бал, принцесса Клариса.

Леди Эллис Иглсуорт поддержала ее:

– Без вас, ваше высочество, там будет не так весело. Обещайте, что придете.

– Видите, принцесса Клариса? – Хепберн развел руками. – Все ваши переживания оказались напрасными.

Клариса не посмела поднять на него глаз. Она бы сделала что-то непозволительно грубое, если бы увидала на его лице победную ухмылку, С легким поклоном она сказала:

– Благодарю вас. Конечно, я приду на бал. Вы оказали мне честь своим приглашением.

Взяв ее руку, он поцеловал кончики пальцев. Он не ухмылялся. Он был серьезен и настроен решительно. Понизив голос, он произнес:

– Ваше высочество, помните о своем обещании. Все равно все будет по-моему.

Дорога в ад вымощена благими намерениями, так что и тебе не зазорно внести свою лепту.

Старики Фрея-Крагс

На исходе весеннего дня, в предзакатных сумерках, Роберт смотрел на зажатое в руках письмо. Он много раз перечитывал эти летящие строки, однако смысл послания ускользал от него.

«…Я шлю тебе добрые вести. Я вышла замуж. Пятно бесчестья смыла с меня Святая Церковь, и у моего ребенка теперь есть отец. Но мой возлюбленный супруг желает, чтобы я оставалась с ним здесь, в Испании, и поэтому я не могу поехать в твою варварскую Шотландию, чтобы исполнять твои приказания…

Получить отказ сейчас, когда он был почти у цели…»

Роберт ударил кулаком по столу и выругался. Гнев ничего не решит. Эта проблема требовала хладнокровия. Все распланировать, не допуская ни жалости, ни сочувствия. Когда часы пробили девять, он услышал звук шагов в коридоре, удалявшийся в направлении гостиной Миллисент. Он торопливо сложил письмо и засунул его в карман жакета.