В огне желания - Кэт Мартин

Господи, что же на нее нашло? Как можно произносить вслух такие вещи! Тем более что при одном воспоминании об этом поцелуе у нее вспыхивают щеки… и она чувствует кое-что еще, в чем боится признаться самой себе.

– Если вы все еще ищете оправданий, чтобы благопристойнее выглядеть в собственных глазах, лучше бросьте. Я честно просил вас держаться на расстоянии от меня. А что же вы? Вы сократили дистанцию, слишком сократили, мисс Уиллз.

Присцилла собиралась дать ему резкую отповедь, но тут Брендон поднялся и потянулся, разминая мышцы с естественной грацией человека, непривычного к условностям.

– Мне еще нужно вытереть мулов на ночь, ведь они умаялись, пробежав через овраг. – Он направился было прочь, но обернулся. – Полагаю, после того злосчастного поцелуя о пирогах не стоит заводить и речи?

Присцилла расхохоталась и забыла заготовленные упреки.

– Вы просто невозможны, мистер Траск. Я обещала вам пирог, а вы – начинку к нему. Помните?

– Конечно, – ответил он с самым лукавым видом. – Я всегда держу слово, мисс Уиллз. Как вы думаете, почему я выбрал для ночлега именно это место? Потому что поблизости есть ягодник.

Присцилла снова рассмеялась. Брендон подмигнул ей, сунул под мышку горшок и удалился в сторону зарослей. Девушка смотрела ему вслед, восхищаясь его непринужденным, уверенным шагом. «Как странно, – размышляла она, – этот человек порой крайне бесцеремонен, ведет себя со мной без должной почтительности и провоцирует на поступки, о которых я и помыслить не могла до встречи с ним. Порой он так самодоволен, что это раздражает, порой пугающе замкнут, порой обаятелен сверх всякой меры…»

Она ужаснулась, поймав себя на таких мыслях, и оживление ее угасло. К чему думать о Брендоне Траске? Он игрок и бродяга, способный к тому же пристрелить человека без малейших колебаний. Нет, это не мужчина ее мечты, поэтому разумнее всего поскорее выбросить его из головы.

Присцилла решительно занялась горшками и котелками, сваленными неподалеку от разгоревшегося костра. Отобрав и отложив в сторонку все необходимое для стряпни, она решила испечь пирог по самому простому рецепту, обещавшему удачу даже в такой глуши.

Однако поднять чугунную переносную печь (так называемую печь-датчанку) и то оказалось делом непростым. Присцилла оглядела ее с сомнением. Она не лгала, утверждая, что умеет готовить, однако сейчас не знала, как воспользоваться незнакомой утварью. В Цинциннати условия тоже не были идеальными, но даже тамошняя печь больше годилась для стряпни, чем костер. В Цинциннати Присцилла готовила так, что пальчики оближешь, и соседки порой забегали под разными предлогами, надеясь отведать какого-нибудь аппетитного блюда.

Но какой толк от ее навыков, полученных в цивилизованных местах, если здесь под рукой совсем иные предметы и даже продукты?

* * *

Брендон без труда разыскал поляну, усыпанную ягодами. Он заприметил се раньше, проезжая мимо. Ягоды только что поспели и налились соком. Набрав на всякий случай побольше, он сполоснул их в ручье и пустился в обратный путь. Приблизившись к лагерю бесшумно, он увидел Присциллу, склонившуюся над горшком с тестом. Она так усердно месила, что руки были в муке по самые локти.

Вот она выпрямилась, потянулась за кружкой, добавила немного воды, добиваясь нужной консистенции теста, и снова склонилась. Наблюдая за ее ловкими грациозными движениями и гибкой спиной, Брендон тотчас ощутил стеснение в паху. Дьявольщина! Он совсем разучился владеть собой! «Женщина, чей образ пламень в чреслах моих зажигает…» – вспомнил Брендон, поразившись точности выражения. Воистину один лишь вид Присциллы Мэй Уиллз пробуждал в его чреслах настоящий вулкан.

Он попытался вспомнить о Пэтси Джексон, чьи тяжелые бедра и груди когда-то будили в нем страсть, как и алый опытный рот. Пэтси не изменилась, но с ним точно случилось что-то – ведь теперь она казалась ему совсем непривлекательной.

Он покашлял, предупреждая о своем появлении, и Присцилла с улыбкой обернулась. Брендон протянул ей горшок.

– Вот ягоды. Я уже сполоснул их в ручье.

– Поставьте поближе к тесту. Вот управлюсь с ним и займусь ягодами.

– Чем-нибудь помочь?

Ему показалось, будто взгляд Присциллы метнулся к костру, но он уверил себя, что никакой растерянности она не выказала.

– Нет-нет, я прекрасно справлюсь сама. Ужин будет готов примерно через час.

– Что именно, позвольте узнать?

– Я испеку лепешки, которые можно есть с патокой, а также приготовлю «Джона-попрыгунчика». То есть что-то вроде «Джона», поскольку недостает нужных продуктов.

– «Джон-попрыгунчик»… – повторил Брендон, бессознательно облизываясь. – В последний раз я ел это блюдо в канун Нового года, в Саванне, а с тех пор прошла целая вечность.

– А как вы оказались в Саванне?

– Я там вырос. Покинув Англию, мы с братом обосновались на юге. Техасскую землю я топчу всего семь лет.

– Как странно, что из Саванны вы решили перебраться в Техас, – заметила Присцилла, снова принимаясь за тесто.

– Просто мне захотелось приключений. Оказавшись здесь, я сразу пошел во флот, и прочее, и прочее. Том Кемден объяснил, чем для меня закончились эти приключения.

– Да-да, я помню. – Она выпрямилась и посмотрела ему в лицо. – Вы попали в плен, выручая товарищей, и провели некоторое время в мексиканской тюрьме. Но я не знаю, как вам удалось…

– Пора заняться нашими животными, – поспешно перебил ее Брендон. – Я вернусь к ужину. Кстати, чуть не забыл. Вы каждый раз слишком удаляетесь от лагеря, чтобы… чтобы… словом, вы понимаете. Так вот, напоминаю вам еще раз, мисс Уиллз, – он нахмурился, чтобы придать вес своим словам, – будьте осторожнее. Не хочу вас пугать, но кругом полно змей, не говоря уже о скорпионах, тарантулах и ядовитых сороконожках. Так что этим лучше заниматься поближе к лагерю.

– Мистер Траск, уж не думаете ли вы, что я махну рукой на приличия? – Присцилла вскинула голову с таким видом, словно услышала нечто оскорбительное. – Однако обещаю быть осторожнее.

Брендон махнул рукой и ушел.

Среди утвари Присцилла нашла маленькую жаровню и как-то ухитрилась пристроить ее на камнях, окружавших кострище. Самый большой горшок она в конце концов водрузила поверх нее. Оставалось надеяться, что «Джон-попрыгунчик» удастся. Начинка состояла из бобов, тушенных с кусочками бекона и стружкой кокосового ореха. Поскольку об орехе речи нет, вкус, вероятно, изменится, но Присцилла надеялась, что не станет хуже. Убедившись, что языки пламени равномерно лижут бока горшка, она не без труда поставила чугунную печь на край от костра и мысленно взмолилась о том, чтобы пироги не подгорели с одной стороны и не остались сырыми с другой. Поскольку жаровня одна, придется испечь лепешки, когда будет готов «Джон-попрыгунчик».

Уже через четверть часа Присцилла поняла, насколько стряпня в обычной кухне отличается от стряпни на костре. Варево вскоре напоминало вулкан, извергающий клубы пара и кипящую лаву. Из печи-датчанки доносилось шипение и пыхтение, свидетельствующее о злосчастной судьбе пирогов.