Я слышу - Наталия Никульшина

Я опустила голову, прячась за волосами, и улыбнулась. Он ревнует? Не зря Гошу вспомнил! Хм… а сегодня ко мне Серега придет, вещи сменные принесет…. Но Коршун же не знает, что он всего лишь – муж моей сестры! Пусть побесится, пущу Серегу на этаж, там недалеко от ординаторской как раз диванчик есть, посидим…. Вот и месть придумана! Я нравлюсь ему, это точно.

- Ладно, Таня, рассказывай.

- Можно обезбольку? – не растерялась она.

- Началось! – всплеснул он руками.

- У меня уши болят, я спать не могу! Вообще не высыпаюсь! – жаловалась Таня.

- Танюша, ну вот как-то ты не очень похожа на человека, который не высыпается, - указывая на себя, заметил доктор. – Разницу видишь?

- А давайте всем сделаем уколы, как Алисе вчера, и увалимся спать?! – предложила Таня, рассмешив Коршуна.

- Да я и без укола справлюсь! Открывай ротик.

Моя соседка послушно показала доктору его поле деятельности, он заглянул, придерживая ее язык лопаткой. Таня принюхалась.

- Дмитрий Васильевич, у вас руки едой пахнут! – выпалила она.

Теперь рассмеялась я, а доктор посмотрел на голодную Таню с удивлением.

- Чего? – он даже руки свои понюхал, а мне и с кушетки слышно, что они сигаретами пахнут, а не едой. Это просто у Тани уже паранойя на почве голодания.

- Правда пахнут! – настаивала она.

- Да ей все едой пахнут! – смеялась я.

Коршун покачал головой, усмехаясь.

- Иди, Таня! Смотри, не съешь там по дороге никого!

Бедняга ушла, я заняла ее место. Доктор стал серьезным. Пытался таким стать, но хитрые глаза выдали.

- Накупалась?

Я обиженно отвернулась.

- И сегодня нельзя?

- А тебе теперь вообще никогда нельзя, пока тут лежишь! – радостно ответил он.

- В смысле? – напряглась я.

Коршун пожал плечами.

- Так у тебя же доктор – козел!

Я прыснула со смеху.

- А это за снотворное!

- Что ж, хорошо. Козлом, помнится, я был дважды.

- И? – подозрительно прищурилась я.

- Что – и? – ухмыльнулся он. – А снотворное у тебя только один раз было.

- Но еще я была дурой! – вспомнила я вечер, когда он меня чуть не задавил. Блин, это было вот, на днях, а кажется, что уже вечность прошла!

Коршун на мою предъяву театрально закатил глаза.

- Давай теперь все вспоминать!

Мой рот от такой наглости открылся.

- Давайте! Я откажусь от всех лекарств!

- Здорова, значит. Выписывать можно, - парировал он невозмутимо.

- Почему вы меня так выписать хотите?! – недоумевала я, уже начиная утомляться от этой перепалки. Кажется, мне его не переговорить, он вчера был прав. Но так просто я тоже не сдамся!

- Ничего подобного! Ты сама так хочешь! То ей в душ приспичило, то вот от лекарств отказаться вздумала! Все признаки здорового человека!

- И что, вы мне предлагаете пойти сегодня на укол, зная, что там опять снотворное?! – возмущалась я. – Да я после того никак не могу проснуться!

Нас прервала медсестра, вошедшая в смотровую.

- Дмитрий Васильевич, Мухин зовет. Сказал, прямо сейчас.

Коршун вздохнул и поднялся.

- Подожди, заинька, - он вышел, медсестра тоже. А я заинька.

Оставшись в смотровой одна, я стала в страхе осматриваться по сторонам. Мамочки, сколько тут жутких инструментов! Просто кошмар!

А доктор! Блин, фиг его переспоришь! Интересно, наше завтрашнее чаепитие в силе? Обиделся на «козла», значит. Вы посмотрите, какой нежный! А если я соглашусь на снотворное – буду прощена? Ну что мне, жалко, что ли, в конце концов? Если от этого зависит наш совместный чай – пусть мне хоть канистру снотворного дадут! Я воодушевленно заулыбалась, а потом почувствовала себя виноватой, потому что поняла, что, кажется, мне плевать, что у него есть жена. Главное, чтоб не ребенок, так сложнее. Но я тоже хочу себе такого Коршуна!

Минут через десять он вернулся. Злющий. Я испуганно замерла в кресле, он молча повернул меня к себе левым ухом, стал осматривать.

- Не болело?

- Нет. Я с уколом же спала. Ну, с обезболькой, - уточнила я. – А то ведь потом еще один был, - я робко улыбнулась, а Коршун остался серьезным. – Что-то случилось?

- Ничего, - вздохнул он, доставая из кармана вибрирующий телефон. – Да? Я понял, но у меня сейчас пациент. Да… да, хорошо, - он с психом сбросил звонок и стал набирать новый. – Оксана Валерьевна? – Гаврилюк? Он сглотнул, будто заставляя себя говорить. – Простите, не хотел вам грубить. Не хотел обидеть. Я прошу прощения за сегодняшнее, - сказал Коршун в трубку и, убрав телефон в карман, тяжело вздохнул. – Прости, не хотел при тебе звонить…

- Что случилось?

- Ничего. Я тоже человек, могу не сдержаться, сказать лишнего. Давай другое ушко.

Он нагрубил Гаврилюк, поэтому с самого утра не в духе? Получила, стерва! А мне Коршуна стало так жалко! Посмотрев на доктора печально, я робко погладила его по руке, повернулась к нему правым ухом.

- Хотите – покричите на меня, - тихонько предложила я.

- Зачем? – не понял он.

- Ну, может, полегчает?

- Заинька! – в слове послышалась улыбка. – Все, отдыхай. В душ нельзя, пока я не разрешу. И не бойся уколов, не будет больше снотворного. Капельницу я отменил.

- А пылесоса сегодня не будет?

- Не будет, - усмехнулся он.

- А может…

- Что?

Черт, как решиться?!

- У вас сегодня есть операции?

- Нет.

- У меня много всего к чаю в холодильнике…

- Парень принес? – усмехнулся он. – Иди в палату, заинька.

Обиженно поднявшись, я зашагала на выход.

- Ну и не надо!

Не очень-то и хотелось! Ходи голодный! Предлагаю я ему тут, настроение пытаюсь поднять. Хрен ему, а не завтрашний чай, сам пусть пьет! Хотя, он, наверное, уже и забыл об этом.

ГЛАВА 9

Настроения у меня не было весь последующий день, к тому же болели уши. Но я старалась терпеть и не просить укол, выживу.

Ближе к вечеру приехал Серега, привез мне новые сменные вещи, старые забрал в стирку, а еще вручил мне пакет с гостинцами, который я безрезультатно пыталась отдать ему обратно.

- Ну куда мне столько еды, Сереж?! Там у нас и так полный холодильник!