Имя твоё давно забыто - Глебов

с ней. Теперь. Это делает им обоим больно… от мысли, что нестерпимое общение далеко не то, чего они бы хотели. На душе также остался некий осадок произошедшего. Стоило ему представить эту картину, где она и…

Зубы начали скрипеть, он с силой сжал свои кулаки.

Несмотря на то, что желание так и рвалось на душе, он еле соглашался с мыслью что, возможно, скучает по ней. От этого и шла вся боль и обида, ведь теперь его доверие пошатнулось, или как ещё можно объяснить этот поступок?

А ты разве давал ей шанс?

Странный, но навязчивый вопрос возник в голове.

Необычные эмоции взяли вверх в те минуты, когда она стояла перед ним.

Теперь он начал ощущать некое волнение, которое никогда раньше не ощущал… разве что… более двух тысяч лет назад.

Сожаление?

Он не знал.

Якса сидел на краю и уже думал о том, почему бы не дать ей высказаться? Рассказать, как было всё на самом деле? Это был самый трудный выбор, от которого его нервозность накапливалась с бешеной скоростью.

И словно сама природа слышала только их двоих, давая все возможные знаки.

На небе образовались тёмные облака, что плыли с другой стороны, постепенно окутывая верх.

— Хмх… людские потехи… — вслух произнёс юноша, решая, что никуда он не собирается идти.

* * *

Ступая через небольшое поле окутанное одуванчиками, она ловила себя на мысли сделать скромный венок из прекрасных и самых обычных цветов, придав им свою особенность.

Но нужно было продолжать свой долгий путь и не заострять внимание на таких мелочах. Поэтому Люмин просто продолжила идти сквозь гущу длинных стеблей цветов.

Ей понравилось это поле, оно словно живое, говорило с ней и пыталось уговорить остаться, хоть на минуту дольше. Это было похоже на гипноз, из-за такого большого количества одинаковых цветов.

Не прошло и часа, как та уже держала готовый венок из одуванчиков.

Её улыбка была ярче любой звезды или солнца, это и вправду начало успокаивать.

Вот бы отдать его Адепту… интересно, как бы он смотрелся на его голо…

Не задумавшись, та быстро выбросила этот венок, стараясь больше не думать о нём, это причиняло ей боль и придавало большой поток беспокойства.

Впереди поля её ожидал густой лес, более мрачный и тёмный, будто прямиком из сказки про добро и зло.

Делая первые шаги в гущу леса, та почувствовала странное ощущение, оно было похоже, на… одиночество? Он словно пропитан чёрной аурой, которая совершенно не хотела дружелюбно приветствовать своего нового гостя.

В лесу ей мерещилось множество звуков животных и природы: как сова поёт песню, сидя на высокой ветви дерева; хруст веток и травы, по которым бродили лисички и белки; как звонко журчал ручей неподалёку и пение ветра, что просачивалось сквозь листья и стебли.

Прислушиваясь к каждому звуку, она медленно влюблялась в этот, на первый взгляд, мрачный лес.

Но когда она услышала тихий гром вдали, ей пришлось ускорить свои шаги.

Звуки и мелодии животных в мгновение исчезли, видимо, уже давно ощутили приближающийся дождь, а может, даже, ливень.

Люмин проходила сквозь высокую траву, перешагивая огромные корни высоких деревьев, время от времени замечая редкие капли на листьях. Небо уже окрасилось в серые и туманные оттенки, тучи плыли с невероятной скоростью.

— Как же не вовремя… — говорила она вслух.

* * *

Он прыгал с одной крыши на другую, глазами разыскивая светлую фигуру, что подарила ему свет в тёмной и густой мгле, ту, что не боялась его и хотела помочь.

Якса пытался отбросить подобные мысли, но когда капли дождя начали биться о землю, странное волнение проходило по всему его телу, что вот-вот разорвёт на куски. Он не хотел её терять, не смог отказать себе разорвать их связь между ними, как бы не было тяжело.

Его связь оказалась слишком сильна.

Это то, чего он боялся больше всего.

Сейчас Адепт не задумывался об этом, он хотел лишь найти свой сгусток теплоты, убедиться, что с ней всё порядке, защитить или просто увидеть своими глазами издалека… Всё, что угодно.

В груди присутствовала тяжесть, незнакомая ему вопреки, словно чутьё подсказывало, что нужно найти её прямо сейчас. Но как бы он тщательно не искал в каждом уголке и под каждым кустом, он не мог найти знакомые и родные глаза. Она будто испарилась.

Якса присел на высокую крышу осматривая Гавань, он был явно взволнован, такого чувства не было никогда.

Тем временем, дождь разошёлся не на шутку, заполняя своей песней Ли Юэ. Звон капель по крыше и каменной тропинке, бурлящий фонтан давно обеспокоенно бился о стенки, а в океане назревал шторм и волны поднималась непривычно высоко.

Он слышал звонкий гром и видел множество ярких вспышек молний, что исполняли словно танец смерти.

Пока он раздумывал о том, где она могла быть, Якса увидел торопливую Паймон, что летела во все возможные укрытия.

Резкое колющее чувство пронзило его насквозь, он быстро спустился к летающей подруги путешественницы, перепрыгивая крыши одну за другой с невероятной скоростью.

— Где Люмин? — первое, что он сказал.

Паймон сильно испугалась, прячась под какой-то крышей здания.

— Я-я… не знаю! Мог бы и раньше прийти, раз хочешь увидеть! — она вспомнила пролитые слёзы светловолосой девушки.

— Как ты можешь не знать? Вы же живёте вместе, — Адепт стоял прямо под дождём, капли из прядей волос стекали ему на лицо.

— Ну, Люмин мало что сказала Паймон, разве что, что уйдёт ненадолго за поисками ответов..

Поисками ответов? — повторил Адепт её слова.

Он действительно не понимал, о каких ответах может идти речь.

— Ясно.

Хладнокровно и сухо

— Зайди сюда! А то промокнешь, — Паймон смотрела на то, как быстро промокает его одежда и волосы.

— У меня нет на это времени, — и он испарился вновь.

А Паймон осталась в недоумении.

Раз в городе её нет, то он будет переворачивать весь Ли Юэ, до тех пор, пока не встретит светлую фигуру, которая показала ему свет.

Якса шёл по мокрой и скользкой тропинке, не останавливаясь ни на минуту.

На горизонте виднелась деревня Цинцэ, место, где она могла быть. Он не был уверен, но вариантов не много. Адепт забрался на выступ крыши и долго сидел, разглядывая каждый огонёк, что бежал в укрытие.

Но так и не смог найти свой огонёк.

Теперь он шёл по грязной траве на поле, даже не оглядываясь назад.

Дождь только усиливался и волнение словно готово было выпрыгнуть из груди. Он стал ощущать колющую