Четвертый под подозрением - Хьелль Ола Даль

— Кстати, а что это вообще за наводка? — спросил он.

Гунарстранна не спешил с ответом.

— Частные инициативы, проявляемые тобой, вероятнее всего, истолкуют неправильно. Если не будешь проще ко всему относиться, тебя отстранят от работы.

— Расскажи о наводке, — неистово попросил Фрёлик.

— Женщина двадцати девяти лет, модель без постоянного ангажемента. Чаще всего работает официанткой в стриптиз-баре.

— Проститутка?

— Сомневаюсь. Она называет себя моделью. Иногда ее снимки появляются даже в «Афтенпостен». Она рекламирует нижнее белье. Но самое интересное другое. Она подружка одного из тех бандитов, которых мы арестовали.

— Кого?

Гунарстранна ответил не сразу.

— Которого из них? — повторил Фрёлик.

— Юнни Фаремо.

— Как ее зовут?

— Фрёлик, даже не думай!

— Меня интересует только ее имя, больше ничего. Скажи, что тут такого?

— Ее зовут Мерете Саннмо.

— Она подозреваемая?

— Понятия не имею. Убийством Фаремо занимается криминальная полиция, а не мы.

— Зачем подружке Фаремо стучать на него?

— Понятия не имею. Наверное, поругалась с ним и решила отомстить. От ее наводки попахивает ревностью, и это обесценивает ее слова. Не составляет никакого труда доказать, что убитый охранник не был знаком с налетчиками. Как только мы найдем доказательства, начнем искать людей, у которых зуб на Фаремо. И тут выяснится, что один из таких людей — ты.

— Женщина, чье имя ты только что упомянул, которая их сдала… она ведь вполне могла столкнуть Фаремо в воду. — Фрёлик полюбовался небом. — Кстати…

— Что «кстати»?

— Ты, наверное, считаешь, что у меня не все дома?

— Нет, я не считаю, что у тебя не все дома. Я веду следствие и не имею права выражать свое личное мнение, о чем, кстати, тебе прекрасно известно.

— Значит, найди ты доказательства в поддержку твоей версии, будто у меня на Фаремо зуб, ты бы арестовал меня?

Гунарстранна невесело улыбнулся:

— А ты бы меня винил?

— Наверное, нет, — вздохнул Фрёлик.

— Зачем тебе нужно, чтобы я поехал к той преподавательнице, Рейдун Вестли? — чуть мягче спросил Гунарстранна.

— Затем, что Элизабет Фаремо по какой-то причине скрывается. Она залегла на дно. Должно быть, испугалась. Во всяком случае, вещи она собрала сразу после того, как ее братца и его дружков освободили в зале суда. Понятия не имею, куда она подалась и почему исчезла. Она не объявилась, даже когда погиб ее брат, что, согласись, довольно странно. Но главное, Рейдун Вестли отпросилась с работы, сказавшись больной, в то же время, как Элизабет собрала рюкзак и подалась в бега. Кроме того, когда я звонил Рейдун Вестли через несколько часов, ее не оказалось дома. Мой вызов переключился на мобильник. Судя по звукам, она куда-то ехала на машине. И еще у меня сложилось впечатление, что Элизабет была с ней. Доказательств у меня нет, но чутье подсказывает, что они заодно.

— Может быть, Элизабет Фаремо бежала от тебя?

Настала очередь Фрёлика тяжело вздыхать.

— Ее брат умер. А она по-прежнему где-то прячется.

Оба довольно долго молчали. Первым заговорил Гунарстранна:

— Зачем Элизабет Фаремо объединяться с Рейдун Вестли?

— У них… по крайней мере, был… роман. Рейдун Вестли воспринимает меня как самца-мстителя из гетеросексуального мира. Похоже, она не видит ничего плохого в исчезновении Элизабет, несмотря на то что Элизабет сыграла не последнюю роль на суде, а потом погиб ее брат. Вестли живет в какой-то своей, параллельной вселенной. По-моему, сейчас она охотно помогает Элизабет.

— Допустим, я поеду к Вестли и побеседую с ней. Что конкретно интересует тебя?

— Меня? — Фрёлик пожал плечами. — Как ты, наверное, понимаешь, я попал в переплет. Поэтому мне приятно будет узнать, как отреагирует Рейдун Вестли, если ты предъявишь ей свое удостоверение и проведешь официальный допрос.

Гунарстранна сел в машину и уехал, а Франк Фрёлик задержался. Он любовался природой и думал о том, как приятно заниматься любовью темным осенним вечером, когда фары машин с трудом пронзают туман, когда вокруг уличных фонарей от мороза ненадолго появляются маленькие дрожащие радуги. Он представил, как приятно в такой холод держаться за руки в теплых вязаных перчатках…

С трудом отделавшись от неуместных мыслей, он сел в машину и поехал к той проселочной дороге, о которой говорил Гунарстранна. Перед самым Ашимом он повернул на нее. Извилистая гравийная дорога переходила в колею от трактора, которая спускалась к реке. Он искал подходящее место, где можно было бы остановиться. В конце концов он затормозил на обочине на опушке небольшой рощицы. Справа от дороги чернело убранное поле; жнивье покрывал иней. Поле оканчивалось у темного склона холма на берегу реки.

Фрёлик вышел из машины. Снег хрустел под ногами. Дойдя до опушки, он остановился у березы с обледенелыми ветками. Казалось, будто дерево покрыто причудливо вырезанными украшениями. Он опустил голову и пнул ботинком куст малины — с веток с тихим шелестом посыпались ледяные шипы. Мороз, украсивший деревья, придал матовый оттенок и лесам на склоне горной гряды. Старые деревья, пожухлые папоротники и кусты тоже покрылись узорчатой ледяной броней. Листики клюквы покрывал узор из крошечных ледяных капелек. Яркое солнце успело растопить ледяной наряд березы; теперь он в виде зернистого снега лежал на земле.

Фрёлик осторожно спускался вниз. Ноги пружинили на мху и черничнике. Скоро до его слуха донеслось журчание воды. Чем ниже он спускался, тем громче шумела река. На берегу тихое журчание превратилось в оглушительный грохот. Он встал на валун и посмотрел вниз, на пенящуюся воду. Должно быть, перед ним был тот самый горизонтальный водопад, о котором говорил Гунарстранна. Вода в теснине свивалась в зеленовато-серую пену, с огромной силой билась о камни. Камни словно отбрасывали воду прочь, но она, грохоча, устремлялась вперед. Ниже по течению тяжелая масса воды вздыбилась, как хребет первобытного животного, являя неприкрытую ярость. Устремляясь вперед, она закручивалась водоворотами. В тех местах, где теснина расширялась, вода лениво растекалась между камнями и ветками плакучих деревьев, нависшими над кривыми обледенелыми корнями. Фрёлик понял, что в таком аду человек долго не выдержит. У него закружилась голова, и он присел на поваленное дерево.

Каменистый выступ, нависший над водой, совсем обледенел. Ступать на него было опасно. Поскользнуться на такой гладкой полке ничего не стоит. Невольно напрашивался вопрос: что понадобилось несчастному на этом обледенелом берегу в холодный ноябрьский день?

Сгущались сумерки; Фрёлик сидел на поваленном дереве и думал об Элизабет. Наверное, она сейчас тоже где-то сидит и, если у нее нет других дел, возможно, тоже думает о нем. Фрёлик снова достал мобильник, собираясь набрать ее номер, но увидел, что в этом месте нет связи. Не везет так не везет! Заметив, что уже почти совсем темно, Фрёлик вернулся к машине.