Белоснежка и семь трупов - Татьяна Луганцева

- Вот здесь я вам помочь не могу. Никто не знает причины их ссоры. Для всех это было и остается загадкой. Если уж вы копаетесь во всей этой истории, вам не кажется странным один момент?

- Какой?

- Почему все пили на равных и не сказать, чтобы много, а так быстро все отключились?

Ладно, отключились, но утром никто ничего не мог толком вспомнить, чтобы ответить на вопросы следователя. Следователи предположили, что нас напоили снотворным, но кто его мог подсыпать?

- Интересное наблюдение. Как вы думаете, Михаил мог убить Николая, хотя бы чисто теоретически? - поинтересовался Ричард.

- Михаил отказал моей жене, следовательно, он не был настоящим мужиком! Перед ней никто не может устоять! Поэтому я думаю, что и убить он не мог, потому что тряпка!

«Интересные выводы он делает, - подумал Ричард, - выходит, и я - тряпка! А вообще-то он и вправду помешался на своей Татьяне, если так считает».

Ричард завел мотор.

- Я подвезу вас до дома.

- Нет! Нет! - горячо возразил Владимир Викторович и смущенно добавил:

- Я не могу приходить домой раньше, чем обещал жене. Вдруг Танечка будет не готова?

«Скорее - не одна», - подумал Ричард.

Ричард смотрел на медленно удаляющуюся фигуру Владимира и размышлял, что жить в таком напряжении любящий человек долго не сможет.

Доведенный до отчаяния человек, который даже не имеет права идти домой без предупреждения, выпивши, запросто мог всю свою злобу выместить на одном из любовников своей жены, мысленно убивая их всех. В своем блокноте Ричард поставил жирный вопрос напротив имени и фамилии Владимира Ланцова.

На сегодняшний день у Ричарда была запланирована еще одна встреча. Перекусив в небольшом кафе, он подъехал к «Белоснежке» и, войдя в холл, попросил в регистратуре устроить ему прием у хирурга.

- Вам на удаление?

- На вправление вывиха челюсти, - уточнил Ричард.

Девушка, вспорхнув со стула, пошла по коридору, пригласив Ричарда следовать за ней в хирургический кабинет:

- Пройдемте, пожалуйста. Олег Андреевич сейчас свободен.

Она приоткрыла дверь кабинета и сказала:

- Олег Андреевич, к вам пациент для вправления вывиха челюсти.

Секретарь пропустила Ричарда в хирургический кабинет и тихо прикрыла за ним дверь. Щавелев окинул взглядом лицо Ричарда:

- По-моему, у вас с челюстью все в порядке.

- Сейчас у тебя с челюстью будет не все в порядке, а потом сам себе вправишь! - угрожающе произнес Ричард, надвигаясь на перепуганного хирурга.

Олег Андреевич попятился к сухожаровому шкафу, его зрачки расширились от страха.

- Что вам нужно?

- Как я сегодня устал от этого вопроса!

Ричард прошелся по кабинету и сел в стоматологическое кресло, закинув ногу на ногу.

- Я заметил, что, когда у меня появилось свободное время, я всем стал надоедать. Кстати, очень удобное кресло. А от тебя мне нужно, чтобы ты убрался из этой клиники.

- Почему? И кто вы такой, что позволяете себе такую наглость?

- Я близкий друг вашего директора - Яны, и мне совсем не нравится то, что творится в вашей клинике! - мрачно ответил Ричард.

- А что, собственно, произошло? У нас все хорошо, ведется прием, - слегка придя в себя, ответил Щавелев.

- Я еще не разобрался, что за дела ты здесь проворачиваешь, но почему-то люди, лечившие у тебя зубы, потом умирают не своей смертью.

- При чем здесь я? - спросил Щавелев.

- Они были в «Белоснежке» и именно у тебя! - сверкнул глазами Ричард.

- Мне доверяет вся клиника, меня не подозревает даже милиция, мне верит Яна.

Ричард встал с кресла, подошел к хирургу и схватил его за отвороты белого халата.

- Я не верю тебе, и этого достаточно. Потому что я не верю наркоманам!

Глаза Щавелева забегали, на лбу выступили крупные капли пота, руки, безвольно болтавшиеся вдоль туловища, задрожали крупной дрожью.

- Наркоманам?! Я не понимаю.

Ричард приблизил его лицо вплотную к себе и буквально испепелил взглядом.

- Меня ты не проведешь! Я несколько лет жил с наркоманкой бок о бок, со своей бывшей женой.

Я хорошо знаю ваше поведение, изучил ваши ненормальные зрачки и трясущиеся руки. Знаю, что наркоманы ради дозы пойдут на все, поэтому предупреждаю по-хорошему: уйди из клиники Яны добровольно, а иначе, если с ней что-то случится…

- Что здесь происходит? - оборвала гневную тираду Ричарда появившаяся на пороге Яна. - Вы так кричите, что на улице слышно!

Ричард отпустил халат Щавелева.

- Ничего не случилось, я уже ухожу.

Яна поплелась за ним следом.

- Дик, э-э, я несколько раз пыталась с тобой связаться, но тебя все время нет дома. Ты проводишь все свое свободное время с Настей?

- Нет, я хожу в турпоходы, знаешь, песни у костра, ночи под открытым небом, комары, в общем, романтика…

- Почему ты взялся помогать Насте, а не мне? - не обращая на его ответ внимания, спросила Яна. - Мне тоже требуется помощь!

- Тебе есть кому помогать! Не ешь много спагетти, береги фигуру, хотя итальянцы любят женщин в теле! - И Ричард вышел из клиники.

Яна, вернувшись в кабинет хирурга, строго спросила у Щавелева:

- Зачем он приходил?

- Удалять зуб, зачем же еще?

- Почему тогда Ричард так кричал на тебя и тряс как грушу? - поинтересовалась Яна.

- Да откуда я знаю! Ваш Ричард - просто псих! Ему не понравилось, как я сделал анестезию, - Щавелев нервно передернул плечами.

Ася мрачно смотрела на часы. Время приближалось к девяти часам утра, а Бориса все еще не было дома. Да, ее благоверный впервые не пришел ночевать домой. Конечно, он позвонил и предупредил Асю об этом, сославшись на какое-то срочное поручение шефа и на неожиданную командировку, но Ася ему не верила. И вот уже наступил новый день. Ася вся превратилась в слух, она вздрагивала от каждого звука на лестничной клетке и бежала к двери. Ожидание становилось невыносимым, а беспокойство, отдававшееся болью в сердце, сменялось раздражением и злостью. Ася поняла, что если она не отвлечется от этого бесконечного ожидания, то к концу дня попадет с острым психическим расстройством в больницу. Она набрала номер телефона Насти, снова задумавшись о том, что обращается за помощью к девушке, оказавшейся в более бедственном положении, чем она.

- Я бы предпочла, чтобы у меня муж сидел в тюрьме, но при этом любил меня, чем ходил бы на воле и не ночевал дома, - закончила Ася свой грустный рассказ Насте.