Расставание отменяется - Энн Оливер

– Проблема?

Она покачала головой, деловито продолжая поиски.

– Тебе не о чем беспокоиться. – Наконец вытащила связку ключей и снова засунула их внутрь: похоже, просто желала убедиться, что они на месте.

– Значит, у тебя все замечательно.

Она заметила, что он уставился на ее дрожащие ладони, и крепче ухватилась за ремень сумочки.

– Мне надо идти.

– Что-то стряслось.

Она отмахнулась и направилась к двери.

– Это не твоя забота.

Он резко отставил чашку и подошел к ней.

– Уже озаботился.

Она продолжала стоять к нему спиной.

– Внизу меня ждет такси. Мне надо домой.

Он схватил ее за локоть и развернул к себе лицом:

– Не выпущу, пока не расскажешь мне, в чем дело.

Ее мышцы под его крепкой ладонью подрагивали, как ртуть.

Ее плечи поникли, она чуть зажмурилась и посмотрела ему прямо в глаза, ужасающе пустынные.

– Взломали мой дом. Полиция пыталась вчера найти меня, но я не отвечала на звонки, потому что выключила мобильник, тогда они начали искать меня в номере, но меня там не было, потому что я была здесь. Я уже обо всем договорилась.

Он ругнулся сквозь зубы.

– Не спеши. Перекуси.

Она хлопнула себя кулаком по бедру.

– Да ну? Твои стены, наверное, ничем не переехало.

Он сжал ее крепче.

– Чем могу помочь?

Она помотала головой.

– Я свяжусь с тобой… как-нибудь.

Он продолжал удерживать ее.

– Много пропало?

– Представитель секьюрити введет меня в курс дела через сорок пять минут.

– У тебя стояли блокираторы?

Она пристально посмотрела на него:

– А ты как думаешь? Разумеется, сигнализация была включена.

– Ты уже говорила с Брианной? Хочешь, я позвоню ей сам?

– Нет, не надо портить ей отпуск. К тому же на север не очень-то дозвонишься. Да и чем она может помочь?

– Зато я могу.

Запаниковала и зажмурилась.

– Можно еще долго стоять здесь и препираться попусту, не упрямься, я еду с тобой. Даже не обсуждается.

Оливия машинально кивнула, и воодушевленный Джетт ослабил хватку.

– Меня ждет шофер, надо дать ему ориентировку.

Всего-то и дел собрать нехитрую амуницию, спуститься в лифте, отослать ее машину, объяснить шоферу, что планы несколько изменились, и отметить убытие обоих в карте отеля, пока она укладывает свои вещи. Десять минут, даже меньше, и они уже в пути.

Пока они катили вдоль побережья, он искоса наблюдал за ее застывшим устремленным вперед взглядом. Даже не пригубила кофе, который он прихватил для нее, пока она паковалась.

– Мне следовало поехать домой сразу после регаты, но мне захотелось немного развеяться в городе в новогодние праздники.

– И в чем твоя вина?

– Все время думаю: должно быть, что-то упустила.

– Скоро узнаем. Попробуй пока расслабиться.

Она снова замолкла, но вскоре ее рука резко дернулась к горлу.

– Здесь повернуть.

Он отследил ее взгляд: величественный старинный особняк едва просматривается из-за деревьев. Миновав высокие железные ворота, они покатили к дому по длинной подъездной дорожке. Шустрые газонные гномики перемежались с прелестными эльфами, запутавшимися в густой листве.

Они подрулили к двери черного хода, навстречу им из машины вышел дежурный охранник.

– Подожди здесь, Джетт, – непреклонно заявила Оливия. – Я хочу во всем разобраться сама.

Она выбралась из салона и подошла к дежурному. Они направились к заднему крыльцу и исчезли внутри здания.

Джетт выгрузил их сумки, сказал шоферу, что будет на связи, и, когда машина уехала, огляделся по сторонам. Фантастические разливы реки Деруэнт, сады и неосвоенные пространства буша окружали этот особняк.

Пока Оливия разбиралась с внутренними делами, Джетт, увлекшись ароматами лаванды и базилика, набрел на любовно обихоженный огород, травы и овощи. Несомненно, натуральная органика. Далее просматривался бассейн, без воды, стеклянный купол запылился и потрескался. Беседка заросла бурьяном. Сад запущен и почти засох. Жаль. Этот удел, видимо, славно смотрелся в былые времена.

Что ж, приложить силу, влить изрядную дозу финансов, и все здесь возродится и расцветет.

Это поместье могло бы стать приютом, о котором грезит Оливия.

Именно здесь. Это ее собственный дом. Интересно, ей приходило такое в голову? Сладостная нервная дрожь пронзила его до кончиков пальцев. Новый проект, нечто особенное. Мог бы реально поддержать. Всем, что имеет. Буквально. Дело стоит свеч. Ну а затем он может и удалиться с чувством исполненного долга.

Он слышал, как отъезжает машина секьюрити, и, ориентируясь на этот звук, пробрался через кустистый ландшафт дальнего края участка. Показался дом, и он увидел Оливию. Обхватив себя за плечи, она стояла у порога среди дорожных сумок и рыскала взглядом по зарослям, выискивала его.

* * *

Захотелось пробежать остаток пути, раскинуть руки ей навстречу, обнять, сказать, что все будет теперь хорошо. Однако ему известно: она не примет. Мисс Оливия Уишарт – поборница равноправия и феминистка-санкюлот.

* * *

Оливия смотрела на Джетта, ей хотелось расплакаться чисто по-женски. Хотелось подбежать к нему и хотя бы раз в жизни почувствовать себя под чьей-то защитой. Чтобы он крепко обнял ее и сказал, что все теперь будет хорошо. Как в сейфе.

Но он не из тех парней. Джетт Дейвис беспечный весельчак и плейбой.

И все же. На какое-то мгновение ей почудилось, забрезжила слабая надежда в бездонно-шоколадных глазах.

Всего лишь солнечные блики. Смахнув глупые женские слезы, она подхватила сумку на колесиках и, быстро пройдя бодрым маршем все порожки, закатилась вместе с ней в дом. Она уже влетела в кухню, когда его тяжелая ладонь легла на плечо, остановив ее бег.

– Передохни-ка минутку. Еще загонишь себя.

Голос его разума, тихий и спокойный, уверенный, как раз то, что ей надо.

Запах лосьона от выбритого подбородка напомнил: и часа не прошло, как они были любовниками, теперь он здесь с ней, чтобы поддержать. Друг.

Его рука. Приводит ее в чувство.

И ей снова отчаянно захотелось уцепиться за что-то сто́ящее, крепкое и надежное в этом призрачном мире, где равнодушно-безликие люди могут взять и разрушить чьи-то обретенные ценности, беззастенчиво покинуть опустошенное и оскорбленное гнездо. Понятно, ценные вещи – не бог весть что на этом рынке, но чувство потери от этого не становится менее болезненным.