Не смотри в глаза пророку - Сергей Кулаков

Он, недолго думая, решил, что задремал и авария с «Мерседесом» и «Газелью» ему приснилась. Каково же было его изумление, когда вечером он смотрел криминальную столичную хронику и увидел репортаж о той самой аварии, которая привиделась ему во время просмотра скучной передачи. Самое удивительное заключалось в том, что и перекресток, и марки машин, и даже их цвет в точности совпадали с его дневным «сном». Единственное, чего не увидел Егор во сне, это того, что водитель «Газели» погиб, на что, исходя из краткости видения, у него просто не хватило времени.

Тут уже было над чем призадуматься.

Еще не зная, зачем ему это надо, Егор отметил время съемки аварии, благо оно давалось в нижнем углу экрана. Семнадцать двадцать восемь. Минус три минуты, которые длился репортаж, итого, авария произошла в семнадцать двадцать пять или около того. А он дремал на диване между двумя и тремя часами дня. Как раз и передача о Москве шла в то же время. Значит, он увидел аварию не менее чем за два с половиной часа до того, как она случилась.

Как такое могло быть?

Егор не поленился найти в Интернете программу телевидения и уточнить время выхода в эфир историко-литературной передачи «Ах, Арбат, мой Арбат». Все верно, начало в 14.10, окончание в 15.00. А авария случилась ближе к вечеру, и он ее видел.

Чертовщина какая-то.

Егор посмотрел в глаза Асе, лежащей подле него в позе дремлющей львицы.

– Ты что-нибудь понимаешь?

Но Ася с равнодушным видом зажмурилась, пряча свои зрачки, и ничего не ответила.

– Это какой-то…

Егор не договорил. Его вдруг огорошила страшная мысль.

«Ведь если я знал об этой аварии заранее, я мог бы предупредить о ней, – подумал он. – И этот бедняга, водитель «Газели», был бы жив…»

Это было ошеломляющее открытие. Егор в возбуждении вскочил с дивана и принялся ходить по квартире, то и дело взглядывая на недопитый бокал, который он так и не убрал.

«Но как я мог предупредить? И кого? ГИБДД? Там меня подняли бы на смех. И правильно бы сделали. Я сам поступил бы так же. Звонит сумасшедший и сообщает об аварии, которая произойдет… Когда, собственно, она должна была произойти? Я ведь понятия об этом не имел. Да, да. Ничего похожего. Это простое совпадение. Я был в сонном состоянии и толком не помню, что мне пригрезилось. А после только подгонял под сон детали репортажа. То есть выдавал желаемое за действительное… Какое к черту желаемое! Чего я желал? Аварии? Бред какой-то. Ничего, ничего. Это просто нервы. Так иногда бывает. Да, но тот же перекресток!.. Те же машины, которые я точно видел. И точно такое же столкновение. Как это объяснить? А днем раньше – Ася…»

Егор схватился за голову.

«Это все она! Эта голубоглазая ведьма. Она что-то сделала со мной. Эта картина, которую она заставила меня разглядывать… На выставке я едва не потерял сознание. Затем еще дома. Черт, откуда эти люди, которых я видел? Откуда тот монстр, что преследовал меня? И почему мне было так плохо?»

Егор остановился возле стола, глядя на бокал.

«Жанна», – в который раз повторил он. Только она может ему объяснить, что происходит. До встречи с ней он был вполне нормален, во всяком случае, никакие видения его не посещали.

И как быть дальше? Ведь если начинать думать об этом всерьез, можно потихоньку двинуться. Особенно учитывая погибшего шофера, которого можно было спасти. И не увезла бы его труповозка, а вернулся бы он домой, к жене и детям или к старушке-маме…

С этим надо было срочно что-то делать. И Егор не придумал ничего лучшего, как поехать в ночной клуб.

Там, оглушив себя без малого бутылкой водки, в грохоте музыки и биении танцующих тел, он начисто забыл о злополучной аварии.

Мелькали в ослепительных вспышках чьи-то лица, вскидывались обнаженные руки, разинутые рты и взбитые прически. Тела переплетались в яростные клубки, распадались, взлетали к потолку и, казалось, зависали под ним, раскидывая руки, как птицы крылья. Егор почти ничего не соображал, он прыгал вместе со всеми, кого-то обнимал, целовал, орал песни, не слыша своего голоса и постепенно забывая, кто он есть и что здесь делает. Он не чувствовал ни рук, ни ног, словно стал каплей воды, растворенной в ревущем потоке, и поток этот увлекал его в бесконечный водоворот, и он был счастлив быть этой каплей и знать, что все вокруг пустое и ничего больше нет.

Немного пришел он в себя только дома, когда почувствовал, что лежит на голой, совершенно незнакомой девице, помогающей ему отчаянными извивами бедер. В окно заглядывала полная луна, было тихо и жутко, и только мерно скрипели под его толчкообразными движениями пружины матраца.

Кое-как закончив начатое, Егор поспешил вызвать случайной гостье такси и, сунув ей в руку несколько купюр, выставил из дома. После чего упал на диван и уснул без всяких снов.

Утром он проснулся совершенно разбитый, но все-таки промучился у компьютера целый день, повинуясь годами выработанной привычке работать – или делать вид, что работает, – при любых обстоятельствах. Проку из этого вышло немного, но хотя бы отвлекало от неотступного желания покопаться в событиях минувших дней. Жалкая эта археология могла надолго вывести из строя, и надо было посопротивляться содроганиям измученного мозга, а лучшего способа, чем работа, Егор не знал.

Способ помог. Горин после тяжкой ночи и трудового дня так устал физически, что ни о чем, кроме лежки в постели с книгой в руке, не мог и думать. Немного музыки, в частности Pink Floyd, немного чтения (тут надо подумать, что именно: или Пруст, или Набоков – хотя непринципиально), легкий ужин и сон. И назавтра – полное выздоровление. Алгоритм проверенный и стопроцентно надежный.

Сварив кофе, Егор вернулся с полной чашкой в холл.

Увидел на столе бокал с вином и торопливо унес его в мойку.

Всякое напоминание о Жанне действовало на него болезненно, хотя в глубине души он страстно желал ее увидеть. Была в ней какая-то тайна, до которой ему хотелось во что бы то ни стало докопаться. Например, он хотел бы узнать, что с ним стало твориться после того, как он – по ее просьбе – взглянул на картину Стасова. А также почему его так болезненно к ней влекло. Но в том-то и дело, что исчезновение Жанны лишало его этой возможности, отчего в нем поселялся холодок тревоги и чувство тоскливой обреченности.

Он приказал себе не поддаваться настроениям. Это все последствия вчерашней пьянки.

Он устроился в кресле, положив рядом с собой Асю, и принялся бездумно тянуть кофе. Подумал о том, что не мешало бы налить к кофе рюмочку коньяку, но лень было тащиться к бару, а Асю при всем ее уме не пошлешь.

Вдруг перед его глазами возник серый коридор, и сейчас же зазвонил телефон, лежащий на столе справа.

Егор осторожно поставил чашку на стол и взял трубку.

– Алло!

– Привет, – услышал он голос Жанны.