Твое чужое тело - Инна Рудольфовна Чеп

На этой остановке почти никто не выходил — неблагополучные территории, район "низов".

То, что ей надо.

Внутри ядро задрожало в предвкушении.

Оно любило кровь.

Она…

Она ничего не любила. Ей просто нужно было чувствовать. Хоть что-то. Хотя бы ритм боя. И боль.

Земноход остановился, двери разъехались, выпуская из заполненного вагона всего троих человек. Размалеванная девица нетрезвой походкой отправилась через дорогу, небритый мужчина в широкополой шляпе оглядел пустую улицу и последовал за ней, альфа просто пошла прямо. Этот район она знала плохо. Вот и повод познакомиться.

На веселую компанию она наткнулась только минут через тринадцать. Трое мужчин разной степени опьянения вышли ей навстречу из перпендикулярного улочке проулка. Самый трезвый, седобородый, увидев ее, улыбнулся.

— И шо здесь делает такая цаца?

Цацей она не выглядела точно. Оранжевые колготки, популярные сейчас у молодежи, коричневая юбка выше колена, свитер, плащ, ботинки с фосфоресцирующими шнурками. Обычная прохожая. Даже вот зонтик есть.

Мужчины переглянулись и шагнули вперед. Один из них покачнулся, но вовремя ухватился за локоть товарища. Что ж, этого можно убить последним.

Или не убивать? Она же не на задании.

Нет, на задании. И ее предназначение — убивать. В первую очередь "антисоциальные элементы".

Седой положил ей руку на плечо.

— Познакомимся поближе, деточка?

Он стоял чуть позади, и она сначала ударила мужчину локтем в солнечное сплетение, а затем, развернувшись, дала емв ногой по лицу. Противник упал. Второго она стукнула металлической ручкой по виску. Третий, нетвердо державшийся на ногах, посмотрел на товарищей и решил облегчить желудок. Седой, сплевывающий кровь вместе с зубами, стал шарить по поясу окровавленной рукой. Блеснуло лезвие. Альфа еще раз ударила его по лицу, теперь уже кулаком, и вытащила нож из его ладони.

Он посмотрел на нее с ненавистью. Яростной и жестокой. Если бы сила была на его стороне, он бы после такого унижения долго бы резал ее на куски — не ради удовольствия, ради мести. Ему повезло. Она не знала чувства обиды, ненависти или мести. Поэтому она просто перерезала ему глотку. Одним быстрым движением. А затем подошла к все еще блюющему пьяному и воткнула нож ему в шею.

И — ничего. Ни сожаления, ни удовольствия. Она почти завидовала седому. Почти.

Вряд ли эгочеловеческое общество потеряло сейчас лучших своих представителей, но эта стычка оказалась бессмысленной. Не то. Она рассчитывала на хорошую драку, а отнюдь не на избиение младенцев. Убийство — всего лишь набор механических действий, и само по себе не несет никакого смысла. Но…

Внутри все переворачивалось. Синие нити то проступали на коже, то прятались вглубь. Холодное ядро прижималось к сердцу. Ей надо почувствовать что-то еще кроме этого проклятого ядра.

Постукивая наконечником зонта по дорожному покрытию, альфа зашагала дальше. В маленьком оранжевом рюкзачке, бьющем ее по спине в такт движению, покоилась запечатанная особым образом папка. У ее хранительницы впереди был целый день и долгая дорога.

И много встреч.

Порыв ветра швырнул альфе в лицо ворох листьев и осколок бутылки, от которого она успела увернуться в последний момент. И — запах. Запах "радуги" — синтетического псинаркотика нового поколения.

Что ж, теперь она знает, куда отправиться.

* * *

Капитан Пай с мрачным видом читал ее отчет. Медсестра с кучей мазей и бинтов бегала вокруг неподвижно застывшей альфы.

— Если Совет узнает, нас подведут под трибунал, — простонал капитан и поднял глаза на подопечную. — Ну зачем ты вышла на той остановке? Маршрут был согласован заранее!

— Что давало возможность для утечки информации.

— А нельзя было ссамовольничать раньше? Или позже? Но не в этом проклятом районе!

— Оптимальный вариант для определения преследования — выход в неблагополучные кварталы.

— И как? Определила?

— Было обнаружено трое преследователей, но цели их остались невыясненными по причине их скорой гибели в результате излишне агрессивного поведения, угрожающего целостности моего организма.

Капитан некоторое время смотрел на нее с подозрением, потом глубоко вдохнул и махнул рукой.

— Что хотели, то и получили, — пробормотал он раздосадовано. И уже громче добавил: — Ну а наркоторговцы здесь причем?

Альфа честно ответила:

— Они первые напали.

Альфы не умеют врать. Не лгать — одно из первых правил, которое вбивают им в голову после операции. Не лгать куратору, доктору, начальству. Ложь — это сбой системы. Ложь говорит о нарушении функционирования организма. Ложь — это плохо, это показатель наличия серьезных проблем. Альфа не может лгать, это против его естества.

Она не лгала. Все сказанное ею являлось правдой. И все же она чувствовала себя сломанной. Барахлящим виртбуком.

— Ладно, лечись. И посиди пока у себя. Новое задание, думаю, тебе лучше выдать, когда ты окончательно оправишься от этого похода. Джамала, вколи ей…

— Не надо.

Уже шагнувший к двери Пай обернулся.

— Я не чувствую боли. Зачем переводить препарат? Нерациональное расходование средств.

Капитан кивнул и вышел.

Джамала еще около десяти минут колдовала над ранами альфы, а затем выдала раненой кучу пузырьков и отправила ее отдыхать. Альфа одела форму и вышла в коридор.

Длинные ряды палат. Пузатые цифры мигают неоном над круглыми прозрачными окошками. Запах лекарств, дезинфектанта и… экскрементов. Палаты 5-27 и 43–66 — лежачие "больные". Те самые "издержки". Парализованные, находящиеся в коме, имеющие проблемы с позвоночником или с рассинхронизацией в работе спинного и головного мозга. Издержек много. Больше трех сотен. Это те, которые остались здесь. Не считая тех, кто умер или тех, кого сумели приспособить к иной работе на благо Родины. Например, одноногая Абаль теперь работает на кухне. Ей за это даже платят. Альфам тоже платят, но… Кажется, никто из них даже не задумывался, что эти деньги можно на что-то потратить. Действительно, на что? Одежду и еду им выдают, как военнослужащим, а больше альфам ничего не нужно.

Верно?

43, 41…

Она шагала медленно, словно ее ранили винзером, и она теперь замерзала от его азотно-гелиевой струи.

39…

Это просто разумное распределение ресурсов. Ей некуда спешить, а телу надо восстанавливаться.

37.

Она скользнула взглядом по небольшому круглому окошку, но увидела только укрытые одеялом ноги. Уши уловили из-за двери мерное дыхание спящего элю… симбионта.

Альфа так же медленно шагнула дальше.

Если бы она умела ненавидеть, то больше всего на свете она ненавидела бы себя.

* * *

Отбой. Свет погас, погружая комнату в полный мрак. Только настольный виртбук мигал круглой синей кнопкой, напоминая, что он спит, а не выключен.

Альфа встала с койки и подошла к столу. Села. Виртбук тут же развесил над металлической столешницей