Сон Демиурга - Алексей Корепанов

– Давай! – негромко выдохнул Гусев и первым открыл стрельбу по мохнатым монстрам.

Спустя мгновение к нему присоединились Сергей и Саня – и грохот выстрелов вспорол оцепеневшую лесную тишину, прерывая кровавое пиршество.

Все было кончено буквально в считанные секунды. Ни один из маргов не успел не то что укрыться от пуль, но даже повернуться в сторону разящей их из-за деревьев смерти. Они падали с кусками кровавого мяса в руках, и сами превращались в окровавленное мясо… Грохот, кровь, поверженные бурые тела, оскаленные рты-пасти – и тишина…

Сергей смотрел на окровавленные трупы лесных монстров и чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Саня Веремеев, похоже, ощущал нечто подобное. Его лицо было бледным, а кадык судорожно дергался, словно Саня непрерывно пытался проглотить что-то несъедобное. Гусев же с победным видом вскинул руку с автоматом, потряс ею и воскликнул:

– Йес! Мы их сделали!

Воины Гортура, уже не таясь, подтягивались к тройке автоматчиков. На лицах их читалось изумление, смешанное с восхищением и приправленное чем-то, несколько похожим на испуг.

Гигант Гортур, не сводя глаз с «калашей», медленно, сомнамбулически произнес:

– У вас страшное оружие, уважаемые мастера… С таким оружием мы давно бы забыли о маргах… – Он наконец оторвал взгляд от обыкновенного автоматического стрелкового оружия, имеющего широкое хождение и популярность где-то там, за пределами этого мира, поочередно посмотрел в глаза Гусеву, Сергею и Сане Веремееву и добавил с расстановкой: – Но не дай Бог повернуть его против людей…

После ужина доктор Самопалов оставил жену у телевизора и ушел в соседнюю комнату. Устроившись в кресле у окна, под торшером, он принялся просматривать газеты. Форточка была открыта, и из расположенного напротив дома кафе в комнату рвалась привычная разухабистая музыка.

Внезапно Самопалов отложил газету, встал и подошел к внушительному книжному стеллажу, доставшемуся ему в наследство от отца. Пробежав взглядом по разноцветным корешкам книг, Виктор Павлович выудил с верхней полки монографию «Древнеиндийская цивилизация» – эту книгу он купил еще будучи студентом. Полистал ее, нашел нужное место:

«Мирские узы – порождение космической иллюзии, майи».

Перевернул страницу и тут же обнаружил еще одну, сделанную шариковой ручкой, галочку на полях возле строки:

«Абсолют творит мир силой иллюзии – майи».

Эти галочки когда-то ставил, вероятно, он сам.

Суждения Игоря Владимировича Ковалева были далеко не оригинальными. Но дело было не в этом. Дело было в том, соответствуют ли они действительности.

Самопалов задумчиво покусал губу, потом вернул книгу на место и вышел в прихожую, где на тумбочке стоял телефон.

– Добрый вечер, Володя, – сказал психиатр, услышав в трубке голос давнего приятеля.

– А, Самопалыч! – сразу узнал его приятель. – И, конечно же, нужна информация.

– Да, – подтвердил Виктор Павлович. – Нужна кое-какая информация.

Компьютера доктор Самопалов лишился с тех пор, как сын стал студентом и увез в свою столичную общагу и видик, и довольно приличный «пентиум». Приобрести новый комп Виктор Павлович все никак не мог собраться.

– Что посмотреть-то?

– «Арго», – сказал доктор. – Андрей, Роман, Григорий, Олег. «Арго». Только набери не просто «Арго», в кавычках, а «межпланетная космическая станция» или просто «космический аппарат». А то пойдет древнегреческая мифология или воровской жаргон. А мне нужен именно космический аппарат.

– Пациенты бредят космосом? Рвутся на Луну?

– На Марс. Посмотри, пожалуйста.

– Без проблем. Подождешь?

– Перезвоню минут через пять – семь.

– Хорошо, Виктор. Будет тебе и «Арго», и Марс, и «Звездные войны».

Через семь минут Самопалов узнал, что запущенный в ноябре прошлого года американский космический аппарат «Арго» является АМС – автоматической межпланетной станцией, предназначенной для исследования Марса, и на борту его находится такое-то и такое-то оборудование. Еще он узнал, что спускаемый аппарат станции уже совершил успешную посадку и передает информацию. Ни о каких астронавтах, якобы отправившихся к Марсу на «Арго», конечно же, не было и речи.

То есть – не было никаких астронавтов?…

Доктор вернулся в комнату, вновь опустился в кресло и некоторое время разглядывал обои.

Потом продолжил читать газеты.

И все-таки на месте ему не сиделось, и мысли его невольно возвращались к Ковалеву. Интересный был случай. Интересный – и очень странный. Создавалось впечатление, что Ковалевым словно кто-то руководит, вкладывая в его голову определенную информацию – вкладывая целенаправленно, а не наобум. Вот только куда направлен вектор?… Если, конечно, он есть…

Виктор Павлович вновь поднялся и извлек с полки еще одну книгу. Это был сборник материалов позапрошлогоднего симпозиума психиатров, психотерапевтов и психологов. Доктор Самопалов тоже ездил в Санкт-Петербург и получил массу удовольствия от общения с коллегами – особенно от ежевечерних разговоров в чьем-нибудь номере за стаканом пива или чего-нибудь покрепче. Найдя нужную страницу, он начал читать:

«Включение компьютера в жизнь, несмотря на его пропагандируемую безопасность, безусловно, имеет негативные последствия. Оперирование формальными структурами приводит к чрезвычайно узкой специализации, в частности, интерес фиксируется только в области трехмерной графики, игр, коммуникаций и т. д. Каждая из этих областей формирует свой язык, точнее, сленг.

Фиксация на автоматическом объекте, который становится фактически продолжением памяти, заменяя целые конструкции мышления, общения, приводит к тому, что он одушевляется. К тому же он болеет и нуждается как в лечении (компьютерные вирусы), так и в профилактическом уходе. Он стареет с катастрофической быстротой и нуждается в постоянных средствах на содержание. То есть компьютер – идеальный объект проекции, как будто предназначенный для целой группы людей, предрасположенных к аутизму.

В результате длительной (более семи часов в день) работы за компьютером возникает особая профессиональная модификация поведения и своеобразная окраска неврозов и психозов. Профессиональная модификация поведения, в частности, выражается в упрощении речевых оборотов, взгляде поверх головы собеседника, автоматических жестах, напоминающих печатание на клавиатуре, перед засыпанием и пробуждением, гипногогических компьютерных образах при засыпании, изменении структуры общения и сновидений. При внезапных проблемах (стирание информации, выход из строя компьютера) обнаруживаются так называемые эффекты «отсутствия», которые выражаются в психогенном застывании перед дисплеем, растерянности и астении, а иногда тревоге и беспокойной суетливости».

Доктор Самопалов закрыл книгу и задумчиво сказал: