Девочка по имени Ривер (сборник) - Галина Артемьева

– Как ты там оказалась? – спрашиваем.

– Папе на работе дали для меня путевку. Так и оказалась.

Я просто ушам своим не поверила: разве такое возможно? Как это – папе на работе? А как же – «честь поехать в «Артек» надо заслужить»? Чем Ленка-то заслужила?

Тут звонок прозвенел, классная наша заходит, тоже отдохнувшая, веселая, поздравляет с началом нового учебного года, каждому слова хорошие говорит, а потом достает из папки кучу грамот и объявляет:

– Ребята! Хочу особо поздравить Лену Стефанову. Она провела лето в «Артеке» и времени зря не теряла! На адрес школы пришли ее грамоты: она завоевала первое место в беге на короткие дистанции, первое место в соревновании по плаванию, по прыжкам в длину…

Что-то еще классная перечисляла, вручая Ленке грамоты. Та стояла, как обычно у доски, пунцовая от стеснения, опустив глаза. Совсем не гордилась своими успехами, а явно хотела, чтобы ее скорее отпустили сесть.

– Мы все рады, что ты, Лена, отстояла честь нашей школы в спортивных соревнованиях! И не где-нибудь, а в самом главном для пионеров лагере – «Артеке»! Поздравим Лену, ребята!

Мы, конечно, дружно зааплодировали. Ленка спрятала свои грамоты. Она им никакого значения не придала. Запихнула в портфель – и все.

Вернулась я домой в большом беспокойстве. Что-то во мне надломилось, что ли. Какой-то вопрос не давал покоя. Я потом, когда стала взрослой, поняла, что терзала меня тогда экзистенциальная тема высшей справедливости. Я все думала: как же так, я старалась, все делала, как учили: отстающим помогала, пятерки получала, в олимпиадах побеждала, а в «Артек» поехала Стефанова со своей тяжелой наследственностью! Как такое может быть? При этом к Ленке у меня никакой ревности не было вообще. Завидовать ей было невозможно. Я же прекрасно знала, как тяжела ее повседневная жизнь. Она же даже не гуляла во дворе, как мы! Она каждый день только и знала, что зубрила и переписывала, переписывала и зубрила! Ни под каким видом я не хотела бы такой жуткой доли, даже при условии поездки в «Артек». Мы же были вольные люди: быстро настрочим домашние задания – и гулять! Гуляли где хотели, никто нас не ограничивал ни в чем. Главное, чтобы точно в назначенное время вернулись домой. И все! И это была настоящая, свободная, счастливая жизнь. Разве можно хотеть променять ее на рабскую бессмысленную и бесполезную зубрежку бедной Ленки?

Другой вопрос: почему все-таки не я? Он прямо топором висел в воздухе. И вечером, когда старшие вернулись с работы, я, конечно, эту тему подняла.

– Не буду больше стараться, – говорю. – Все мои старания ничего не дают. В итоге – Стефанова оказалась в «Артеке», а я нет.

Долго я на эту тему разорялась. Мама внимательно слушала. А потом спрашивает:

– А в чем проблема? Почему ты считаешь себя достойнее Стефановой?

Я прямо поперхнулась.

– Ну хотя бы потому, что учусь гораздо лучше. И не она мне помогает уроки делать, а я ей. Это не доказательство?

– Не-а, – качает головой мама. – Давай подумаем: у тебя есть способности. Тебе легко учиться. Это разве твоя заслуга?

– А чья? – насторожилась я.

– Это тебе передалось по наследству. Это твой изначальный багаж. Хорошо, что ты его используешь, еще и другим помогаешь. Но в принципе никакой твоей заслуги в этом нет. И гордиться тут нечем. Использовать что дано – да, это каждый обязан. Но гордиться и ждать каких-то себе привилегий за это – с какой стати? А у Лены – другая наследственность, ей очень и очень трудно. Ты же сама знаешь. И труда она вкладывает в учение в сто раз больше, чем ты. А результаты – гораздо хуже. Получается, у нее вообще нет никакой компенсации за ее усилия, разве не так?

Я поразилась маминым рассуждениям. Неужели она права? Неужели все так просто? И где же взвешивается мера усилий? Кто за них вознаграждает? Ведь не пионерская организация? Да, кстати: Ленке же не пионерская организация путевку на все лето дала! Ей папа достал! Разве это честно?

Об этом я маму и спросила. Она ответила, что да, какая-то часть путевок распределяется не только по заслугам детей, но и по заслугам родителей. Оказывается, так. Но нигде же не сказано, что так не делают. И в основном едут же туда замечательные ребята!

– Посмотри: и Ленка ваша какая оказалась молодец! Столько соревнований выиграла. А никто из вас и не подозревал, что она такая способная к спорту. И еще вот над чем подумай: ты бы там, в «Артеке», захотела состязаться? Бегать, прыгать, плавать? Ты же физкультуру ненавидишь! Тебе там было бы тяжело. Как думаешь? Помнишь, сколько раз мы тебе предлагали летом в пионерлагерь путевки взять, даже на море? Ты отказывалась. Ты любишь побыть одна, когда хочешь, ты не любишь, чтобы тобой командовали, тебе не нравится ходить строем. И спорт – не твое. Неужели ты выдержала бы три месяца такой жизни?

И тут до меня дошло! Мне не досталась путевка в «Артек» потому, что мне туда не надо! Именно так! Я не гожусь для «Артека», а он не годится для меня! И это совершенно правильно! А Ленке «Артек» как раз подошел, она там была на своем месте!

Таким образом, мы с Ленкой как бы уравнялись в жизненных правах. Я впервые тогда поняла, в чем суть равенства. Да, люди рождаются разными. Совсем-совсем. И если кому-то учиться трудно, это не значит, что этот человек не имеет права на счастливую и полноценную жизнь. И, в конечном счете, каждый получает именно то, что ему надо. И горе у каждого свое, и радость. Именно поэтому зависть бессмысленна и глупа.

И еще я тогда же уяснила, что у каждого от рождения есть свои способности и возможности – или отсутствие каких-то способностей. Значит, каждый полноценен. Или, если рассуждать с недоброй позиции, каждый из нас по-своему генетический урод.

– Так, мам, я же не о том. Просто ругнулась, – возразила Маруся. – А что дальше было? С Ленкой? И вообще?

– А я вот об этом как раз и хочу тебе рассказать. Важное. Для меня, во всяком случае, это был опять же серьезный момент, как тема «Артека». Слушай.

* * *

– Если сейчас вспоминать, школьные годы кажутся счастьем. Но это только если издалека, в целом. Мелкие заботы, страхи, неприятности забываются быстро, а остается главное: память о том, как прибывали силы, память о радости жизни, мечтах. И хорошо, что так.

После окончания неполной средней школы, сдачи всех экзаменов, получения свидетельства большинство из нас осталось учиться до получения аттестата зрелости. Но несколько человек ушли. Кто-то поступил в техникум, одна девочка – в музыкальное училище. Не осталась в школе и Ленка Стефанова. Вообще чудо, что она кое-как сдала экзамены. Мы, конечно, ей помогали, натаскивали, как могли, но сами же и видели, что все это совершенно бесполезно. У нее просто не держалось ничего в голове. Правда, я тут недавно о Ленке думала, когда получила письмо от одного молодого человека, студента университета, между прочим. В письме том были такие ошибки, что у меня просто в глазах помутилось! Как же он учится в университете, если писать грамотно не способен? Как он туда поступил? Пустые вопросы, я все понимаю. Но они поневоле возникают, ничего не поделаешь. И я вспомнила о Ленке и поняла, что чему-то в школе она как раз научилась. Да, с мучениями, да, с огромным угнетением и напряжением всех сил. Но писала она вполне сносно, если сравнивать с современной повальной безграмотностью. И читала уверенно. Медленно, но не по слогам, как сейчас это порой бывает. Ударения ставила верно. Стихи знала наизусть. То есть – какие-то результаты, вполне терпимые, учение-мучение принесло. Но все равно мы так и не поняли, как она сумела сдать экзамены. Потому что по тем честным требованиям на тройку она не могла написать работу по русскому языку. Никак. Она делала больше шести допустимых ошибок. Всегда – больше. Хоть на одну, но делала. А устный экзамен по русскому? Разборы предложений, которые она не понимала вообще? Или математика? Сейчас я понимаю, что учителя сами сжалились, поднатужились, что-то подправили, о чем-то не спросили, лишь бы выпустить старательную девочку из школы.