Ублюдки и стрелочники - Корали Джун

просто хочу, чтобы она была счастлива. — И снова эта проклятая фраза. Чем больше я говорила ее, тем больше переставала верить своим же словам.

— А что насчет тебя? — спросил Хамильтон.

— А что я?

— Знаешь, ты тоже можешь быть счастлива, — прошептал Хамильтон, прежде чем снова положить руку мне на бедро. На этот раз я не стала ее отталкивать.

Я слегка усмехнулась. Я счастлива. Очень счастлива. Скоро пойду в универ, и мне было, где жить. Что еще мне могло понадобиться?

— Ты думаешь о том, насколько счастлива прямо сейчас? — спросил Хамильтон.

Он что, умел читать мысли?

— Я абсолютно счастлива, — ответила я, хотя мой голос казался натянутым, а зубы были стиснуты так сильно, что я думала, еще чуть-чуть, и они треснут.

Какое, черт возьми, это имело значение? Обо мне позаботились. Я добилась успеха, верно?

— Ты могла бы быть психологом. — Я снова перевела все свое внимание на Хамильтона. Так безопаснее. — За эти годы я повидал достаточно, чтобы мог назвать тебя экспертом. — Он потер мое бедро большим пальцем, прижимая подушечку к моей обнаженной коже. Я сглотнула. — Я нашел свою мать, когда она… умерла.

Мои плечи опустились, и я почувствовала, что смягчаюсь от жалости к нему.

— Мне так жаль…

— Я сказал тебе это не потому, что нуждаюсь в жалости, Лепесток. Мой первый психолог уволился после восьмого сеанса. Она сказала, что мне тоже позволено быть счастливым и не нужно оплакивать свою умершую мать до конца жизни. Я ответил ей, чтобы она валила к черту и спрыгнула с моста.

Мои глаза расширились. Святое дерьмо.

— Думаю, она была ужасным психологом. — Хамильтон кивнул.

— Я просто пытаюсь сказать тебе, что ты можешь не быть счастливой, и это нормально. Счастливой быть легче, но если ты хочешь узнать себя по-настоящему — позволь себе быть той, кем действительно хочешь. Ты будешь горячей, даже если будешь злюкой.

Хамильтон наклонился и поцеловал мою шею. Его губы коснулись мочки моего уха. Я ерзала на своем месте, пока тот поднимал руку все выше и выше, и осматривала комнату. Кто-нибудь смотрел на нас?

— Расслабься. Сейчас есть только ты и я, Лепесток. Давай немного понюхаем розы? — спросил он, прежде чем прикоснуться кончиком среднего пальца к месту, которое так отчаянно нуждалось в нем.

— Пожалуйста, остановись, — захныкала я, совершенно не имея это в виду.

— Поцелуй меня, и я отстану от тебя. — Хамильтон коснулся моих губ своими. Это было мягкое требование. Я быстро прикоснулась к его нижней губе, жаждая продлить горячее прикосновение.

— Дразнишь меня, — отчитал он меня хриплым шепотом.

— Я не собираюсь тебя целовать, Хамильтон, — пообещала я. — Ты и я? Мы будем катастрофой, — пробормотала эти слова болезненно близко к его идеальным губам, прежде чем отстраниться и выпрямить спину.

— Не могу дождаться, когда сломаю тебя, Лепесток.

Я взяла свою Пепси и сделала глоток, прежде чем откашляться.

— Если честно, я хочу тебя, Хамильтон, — призналась я. — Ты привлекательный и опытный.

Он ухмыльнулся.

— Ну, что тогда тебя останавливает?

— Ты когда-нибудь ломал чью-то жизнь? Я имею в виду, действительно портил ее — намеренно или нет? — Выражение его лица стало серьезным. Я ждала, что он ответит мне, но он продолжал молчать, поэтому продолжила: — Не хочу привлекать к себе внимания, потому что я продукт самой болезненной вещи, которая когда-либо случилась с моей матерью. Я живое, дышащее представление ужасных вещей. Я перфекционистка и мученица, которая действует спонтанно — а это и было спонтанное действие — поцеловать тебя было бы слишком безрассудно и рискованно. Нравится тебе это или нет, но ты брат Джозефа. Мне не нужны ни твои оргазмы, ни твои жаркие слова, ни твое искушение, Хамильтон. Я не настолько глупа, чтобы думать, что я для тебя нечто большее, чем игра, доставляющая удовольствие, и не хочу рисковать материнским шансом на счастье.

Мы еще раз обменялись горячими взглядами. Что-то промелькнуло в его выражении, решительная перемена в его поведении застала меня врасплох. Сначала я прервала наш зрительный контакт, чтобы осмотреться. Этот разговор выбил меня из колеи, и я совершено забыла, что мы находились в комнате, полной людей.

Только когда мой взгляд остановился на знакомом лице, моя кровь похолодела.

— Сеинт, — прошептала я, прежде чем отстранилась от Хамильтона.

— Что? — спросил он.

— Сеинт. Он здесь, — выдавила я, мое сердце бешено колотилось. Хамильтон развернулся на своем месте и выругался. Сеинт был одет в джинсы и обтягивающую рубашку. Он поднял стакан в руке с довольной ухмылкой на лице. Он сделал снимок? Вот дерьмо. Хамильтон и я сидели ужасно близко.

Хамильтон встал как раз в тот момент, когда группа вышла на сцену. Джесс перехватила его, а я начала задыхаться. Сеинт собирался преследовать меня повсюду? Мы с Хамильтоном завтра попадем на все обложки страны? В глазах слегка потемнело.

— Мы — Дает Фан, — мягко сказала Инфинити в микрофон. — И сегодня мы сорвем вам крышу.

Заиграли барабаны, и Инфинити тут же закричала в микрофон. Я попыталась найти Сеинта глазами, но он исчез в коридоре. Джесс все еще болтала с рассерженным Хамильтоном. В груди было так чертовски тесно.

Почему он был здесь?

Я встала и направилась к двери. Никаких скандалов. Я не могла ничего испортить. Мои глаза горели от слез. Прийти сюда было такой ошибкой.

— Вера! — позвал Хамильтон меня, его низкий голос перекрывал музыку.

Я проигнорировала его и вышла из кафе, теплый воздух ударил мне в лицо, как только выбралась наружу.

Стоя на тротуаре, я позвонила единственному человеку, которому могла доверять в этом мире.

— Мама?

— Наконец-то ты позвонила мне! Детка, уже поздно. Как дела?

— Ты дома?

— Ага. Наш рейс прибыл несколько часов назад. Что-то случилось?

— Ты можешь приехать ко мне?

Глава 8

Я сидела в Макдональдсе, который находился ниже по улице, когда мама выскочила из новенького Эскалада. Она была в пижаме, а волосы были накручены на бигуди. Я улыбнулась, увидев решительный взгляд на ее лице:

— Где он? — Ее голос сорвался, когда я встала со своего места и обняла ее.

— Не знаю, он исчез, когда группа начала играть. Я ушла оттуда и позвонила тебе, пока шла сюда.

Но не упомянула, что была с Хамильтоном, но знала, что это всего лишь вопрос времени, в конечном итоге, мама все равно узнает, что я была с ним.

— Джозеф уехал в офис, чтобы поработать над чем-то для Джека. Но он заверил меня, что Сеинта задержали. Я