Полураспад - Александр Зорич

Я бы сказал, что эти «уши» — какой-то радар. Но мой Костя, который в таких вещах получше разбирается, в свое время объяснил мне, что это МКВП — микроволновая пушка.

МКВП — страшная дрянь. Ее лучи, имеющие длину волны порядка нескольких миллиметров, проникают в тело человека, не считаясь ни с какой одеждой. То же относится и к любой другой цели: монстру, мутанту, матрикату. Из-за воздействия этих лучей непосредственно на отдельно взятые молекулы начинают закипать вода и кровь в подкожном слое человека (или любой другой цели).

Разумеется, это вызывает вспышку острой боли.

А кожный покров разогревается до пятидесяти градусов Цельсия. Что, между прочим, уже превышает болевой порог обычного человека.

Дальнейшее зависит от мощности импульса микроволновой пушки. Если импульс не очень мощный, тогда человек (или другая цель), испытывая непереносимую боль, все-таки сохраняет сознание. И может со всех ног улепетывать из зоны действия МКВП.

Если же микроволновая пушка достаточно мощная и работает она на поражение, то — ой-ой-ой…

Судя по размерам «ушей» МКВ-излучателей, установленных на МАЗе, эта пушка была очень мощной и могла испепелить любого монстра на расстоянии в пару сотен метров.

Кто и зачем загнал этого бронированного богатыря сюда, в Дюны, и как это вообще удалось, я не знал.

Знал другое: МАЗ этот — очень плохая вещь.

Трое ребят из клана «Долг» когда-то залезли внутрь этой огромной машины. Залезли обычным способом, через двери кабины.

Полазили по машине, вылезли, чего-то даже там нашли интересное… Пару каких-то артефактов, что ли…

Потом двое из них залезли снова — захотелось им еще пробраться в отсек отдыха экипажа…

И всё. Спустя минуту они бесследно исчезли.

Их товарищ, который осматривал с ними внутренности бронетягача в первый раз, составил достаточно подробный отчет о случившемся и сбросил его мессагой в штаб-квартиру «Долга». Вторая его мессага гласила:

«Иду спасать ребят. Прощайте, если что».

Интуиция его не подвела: он исчез, растворился где-то в таинственном безмолвии бронетягача.

Стоит ли говорить, что с тех пор желающих изучать огромную железную коробку в Дюнах больше не находилось?

И МАЗ, и Белый Замок — несмотря на все свои зловещие особенности — меня совершенно не интересовали и особо не пугали, потому что были хорошо известными мне достопримечательностями этого уровня.

А вот змеистый, пышущий жаром и мощными потоками ионизирующего излучения разлом был чем-то новеньким.

Разлом пролегал как раз посередине между Белым Замком и МАЗом.

В одной из его излучин блестело черным зеркалом мелкое озерцо.

Если где-то и ожидал нас с Тигрёнком наш «подсолнух», то именно на дне этого безобидного на вид водоема.

Что такое «подсолнух», спросите вы? Неужели он настолько ценен, что ради него имеет смысл тащиться в глухомань вроде Дюн, не страшась химер и прочих матрикатов? И ради него действительно стоит шариться по озерцам, образуемым разломами, где фонит так, что 4-й энергоблок ЧАЭС кажется в сравнении с ним средиземноморским курортом?

О да, «подсолнух» — ценная штука.

За него платят бешеные бабки все известные мне барыги зона-индустрии.

Говорят, что для этого артефакта найдены десятки различных применений в авиакосмической и военной промышленности. Ну а мы, сталкеры, ценим «подсолнух» за то, что в пределах Зоны он обладает свойством отклонять вражеские пули. Если, конечно, он свеженький и как следует заряжен.

Я помню те золотые времена, когда «подсолнухи» родились в Зоне как грибы. И каждый уважающий себя сталкер не снимая пояса такую штуку. Но потом «подсолнухов» стало меньше, а жадности у сталкеров больше…

В общем, почти все из нас, включая меня, со временем начали загонять свои «подсолнухи» денежным дядям. А в плане вражеских пуль рассчитывать на Бога, бронежилет и великую русскую тройку «авось», «небось» и «как-нибудь»…

Внешне «подсолнух» выглядел не сказать чтобы пафосно.

Он представлял собой нечто обтекаемое, гладкое, внешне напоминающее двояковыпуклую линзу. Линзу размером с две составленные вместе мужские ладони и сделанную из вещества, напоминающего мутное стекло.

Однако в отличие от любого стекла субстанция «подсолнуха» проявляла удивительную вариативность коэффициента преломления в зависимости от условий.

Например, в воде «подсолнух», как самое обычное нетонированное стекло, становился практически невидим. (В этой связи мне, когда речь заходит о «подсолнухах», сразу вспоминаются бриллианты чистой воды, которые, как известно, потому и «чистой воды», что в чистой воде совершенно не видны.) Но, что удивительно, в лучах направленного голубого или фиолетового света «подсолнух» не только менял коэффициент преломления, но и проявлял диковинную внутреннюю структуру.

Центральная зона «подсолнуха» темнела до полностью непроглядного черного цвета. А периферия, напротив, разгоралась желтыми лепестками невиданной интерференционной картины. В итоге все это вместе действительно напоминало цветок подсолнечника, заплавленный в стеклянную линзу…

— Ну и где тут этот «подсолнух»? — спросил Тигрёнок. Лицо у него было несчастным и очень усталым.

— Да вот в этой грёбаной луже. — Я указал на озерцо, образовавшееся рядом с разломом.

— А в луже вода?

— Условная вода. Скажем так, непитьевая.

— То есть мы сейчас будем там шарить и искать «подсолнух»… правильно?

— Неправильно, — отвечал я. — Если ты будешь там шарить, то за пять минут схватишь лучевую четвертой степени…

— Так что же делать?

— Не шарить надо. А брать наверняка. Это тебе не раков из-под коряги таскать.

— А как мы узнаем наверняка, где лежит «подсолнух»?

— Вот для этого нас двое здесь и есть. «Подсолнух» вдвоем добывают. Один фонарь держит, другой за «подсолнухом» лезет. А чтобы никому не обидно было, кто что делает, определяется жеребьевкой…

— А зачем фонарь?

— Надо, чтобы у «подсолнуха» под воздействием светового луча определенного цвета лепестки загорелись. Потому что, пока они не загорятся, ты его попросту не увидишь.

— Так что, жребий будем тянуть? А потом светить фонарем в озеро?

— Светить по-любому придется ночью.

— Ночью? — Тигрёнок не сумел скрыть свой крайний испуг, хотя, по-видимому, и старался.

— Ну да. Днем слишком яркий естественный свет. Он мешает голубому лучу инициировать «подсолнух»…

— А где мы будем дожидаться ночи? Вот в этом вашем Белом Замке?

— С чего бы это?! — Я недоуменно вскинул бровь. — Запомни, родной, без крайней надобности в Зоне сталкер под крышу помещения не лезет. Ладно еще Выброс переждать… Или там артефакт добыть… Но просто так — ни за что!