Меч императора - Всеволод Кукушкин

– Красиво, – улыбнулась Ма. – А ты стихи когда-нибудь сочинял? Я твоих не помню, ты иногда читал, но чужие.

– Я читал тебе хорошие, а мои были не так хороши.

* * *

Они лежали в большой постели в своем номере, как вдруг Ма, отложив в сторону какой-то гламурный журнал, повернулась к нему и некоторое время внимательно рассматривала Виталия.

– Что-то не так? – озадаченно спросил Виталий.

– Я не помню, как ты за мной ухаживал, – после паузы сказала Ма. – Почему?

– А я стремительно ухаживал. Увидел тебя на какой-то презентации, сказал про себя: вот, именно ее я и искал – схватил в охапку, ты и охнуть не успела, и утащил, – припомнил Виталий.

– А цветы, всякие ужины при свечах? Кажется, все-таки были, – чуть ли не с надеждой предположила Ма.

– Были. Но это уже после того, как ты согласилась стать моей женой. Я очень решительно действовал, боялся затянуть процесс. А то, если женщине дать возможность выбирать, это может затянуться надолго.

– Значит, все-таки были. Даже, как-то обидно, не помучила тебя!

– Вот теперь я знаю, кто придумал китайские пытки – китаянки, которым не хватает мужской заботы и ласки.

– Вот дурачок, – заметила Ма, но беззлобно.

А спустя несколько секунд они взорвались: мгновения каких-то исступленных, несдержанных ласк превратилось в минуты безумия.

«Вот так может получиться и детка, – подумала Ма, посмотрела на Виталия, который чему-то улыбался, глядя в потолок. – Красивая детка».

«Послезавтра вечером в Москве надо сходить в «Адриатико». Пусть не при свечах, но, все равно, хотя бы у камина» – подумал Виталий про себя, чмокнув молодую женщину теперь уже в щеку.

* * *

Наутро Виталий поехал на местный металлургический комбинат. Еще неделю назад он по телефону договорился с главным инженером о возможности посетить лабораторию и цех твердых сплавов, которыми как раз и знаменито это производство.

Встретил его сутуловатый мужчина в коричневом костюме, седина у него была по окружности головы, а в середине блестело большое «декольте». На носу, конец которого опустился почти к губе, сидели старомодные очки-велосипеды со стеклянными линзами. Они прошли по длинному, унылому от старой светло-коричневой краски коридору административного корпуса в сторону лаборатории.

– В связи с чем вас все-таки заинтересовало наше производство? – поинтересовался Игорь Иванович Шейкин, когда они вошли в его скромный кабинет с большим количеством папок на полках стеллажей. – Вас интересует сплав с какими-то определенными качествами? Ваша фирма хочет у нас сделать закупку?

Пожилой инженер производил впечатление человека хладнокровного и даже равнодушного к тому, какое впечатление он производит на потенциального клиента. Задав вопрос и при этом, разглядывая Виталия, он снял очки и стал протирать стекла специальной замшевой тряпочкой, которую достал из футляра.

– Вам приходилось иметь дело с изготовлением слоистой стали? – сразу обозначил несколько необычными словами свой интерес москвич.

– Вы не металлург, такого понятия, как «слоистая сталь» не существует. Существует метод сковывания нескольких слоев стали и в результате получается, так называемая, булатная сталь, – Шейкин свое дело знал. – Мы такими трюками не занимаемся, это, в общем-то, кустарное производство. Это на Урале всякую сувенирку делают. Кстати, начали это делать когда-то в Индии, оттуда мастерство перешло в Китай и дальше в Японию.

– Я слышал, что у вас есть коллекция образцов стали и даже изделий. Меня интересует японский меч – катана, была информация, что вам после войны привезли для изучения интересный образец.

– А вы не из органов? – поинтересовался по-старомодному Игорь Иванович. – Тут за две недели до вас были какие-то молодые люди, которые как раз интересовались японским мечом, но они встречались не со мной. Кажется, назвались журналистами из Москвы. Но мне говорили, что они даже внешним своим видом были явно не из пишущей братии.

Шейкин сразу понял, что заказов и вообще никакого дела с этим посетителем не получится. Так, парень симпатичный, хотя бы не прикидывается репортером или еще каким телевизионщиком. Ничего не поделаешь, приходится иногда и экскурсоводом выступать. До этого любопытного приезжал бывший знаменитый хоккеист, чемпион, кумир его молодости – симпатичный человек, на память две фотографии подписал – одну ему, а вторую внуку. Но хоккеист мечами не интересовался, он больше о жизни говорил.

– Да, действительно, у нас был такой меч! Его тогда разрезали на кусочки и изучали структуры металла клинка, – рассказывал инженер, все-таки немного удивленный, откуда собеседник знает о японском мече. – Несколько кусочков отправляли куда-то в Москву, но куда и кому, кто сейчас помнит? В газетах в шестидесятые годы еще писали – разгадан секрет булатной стали, потом «дамасской» стали. На самом деле клинок делали методом многократной ковки, за счет чего и достигались особые качества. Ну и еще, конечно, особая закалка. Но ничего сверхъестественного в этом не было.

Они еще некоторое время поговорили и распрощались.

Правильно говорят физики – отрицательный результат – тоже результат, только за него премию не дают. Виталий понял, что за мечом идет настоящая охота, что «конкуренты» собрали серьезную информацию и теперь дело только за тем, кто кого опередит.

Япония. Май, 1939 год

…И вот теперь Акихира Мияири сидел в своей кузнице и размышлял о предстоящей работе. Что у него было в запасе, какими знаниями, каким опытом он обладал? В общем, он был готов к работе. Почти полтора десятка лет назад он поставил кузницу на середине горы, так что к ней можно было подъехать по обычной дороге. Сырые утренние туманы – очень опасные для стали – к кузнице не подбирались, а до вершины горы надо было еще довольно долго подниматься. Когда Акихира решил начать свою кузницу, он уже многое знал из книг мастеров прошлого. В том числе и где надо ставить кузницу – ее окружение должно помогать работе и умеренной влажностью воздуха утра, и безветрием полудня.

У Акихира были свои принципы работы, свои идеи, которые он никому не рассказывал. В мире кузнецов считалось, что у него нелегкий характер, что он скрытен настолько, что даже ближайшие помощники в какие-то моменты работы должны выходить из мастерской – не должны видеть, что именно он делает с клинком, начинающим приобретать классическую форму. Главным действием было при этом закаливание, здесь он справлялся в одиночку, а что именно делал Мияири, никто точно не знал.

* * *

Через своих друзей, а надо сказать, что китайское землячество в Москве весьма разветвленное и с обширными связям, Ма довольно быстро вышла на японистов. И хотя особых симпатий две великие нации друг к другу не испытывают, корреспондент токийского телевидения порекомендовал ей связаться с русским профессором из Инстита стран Азии и Африки, который больше интересовался искусством, чем политикой «вверенной ему державы». Созвониться и договориться о встрече, объяснив какой именно предмет её интересует, оказалось довольно просто. Более того, профессор пригласил Ма и Виталия к себе домой – честь, огромная во все времена. На самом деле он полагал, что придется показывать некоторые альбомы, которые предпочитал из дома не выносить.