Иррациональный оптимизм. Как безрассудное поведение управляет рынками - Роберт Дж. Шиллер

К сожалению, привязка вознаграждения к цене акций создала нездоровое внимание к курсу акций компании. Имея такие опционы, обещающие значительные состояния при условии роста курса акций выше цены исполнения, менеджеры компании стремятся сделать все, только бы цена на акции росла. Они готовы поддерживать образ успешной компании, которую ждет удивительное будущее. Они также предпочитают предпринимать только те действия, на которые, по их мнению, отреагирует рынок, даже если сомневаются в их необходимости{44}.

Как ни парадоксально, страхи, заставившие людей инвестировать ради ощущения защищенности в мире побеждающего капитализма, фактически могут привести к снижению уровня личных сбережений. В результате повышение стоимости их инвестиций, вызванное спросом, вызывает иллюзию, что они сберегают свои капиталы через повышение стоимости своих активов. В Соединенных Штатах повышение курсов акций на фондовой бирже в конце 1990-х и стоимости жилья в начале 2000-х намного превосходило объемы сбережений, откладываемых с заработной платы. Рост курса акций на фондовой бирже с 1996 по 1999 г. увеличил состояние домохозяйств США в среднем в 12 раз больше, чем личные сбережения граждан за эти годы. Рост стоимости недвижимости с 2001 по 2003 г. также принес американским домохозяйствам в десять раз больше, чем простой банковский вклад{45}. Фактически откладывать на будущее стало почти бессмысленно, поскольку стоимость активов повышалась сама по себе и для этого не нужно было ничего делать – только купить и держать.

Стремительный рост фондового рынка с 1982 г. сопровождался повышением роли материальных ценностей. В опросе, проведенном компанией Roper Starch среди своих респондентов в 1975 и 1994 г., была такая формулировка: «Когда вы думаете о качестве жизни, которую хотели бы вести, что из предлагаемого списка вы бы выбрали как условие?» В 1975 г. 38 % выбрали «много денег», тогда как в 1994 г. таких было уже 63 %{46}.

Подобное отношение к деньгам довело нашу культуру до того, что мы почитаем успешного бизнесмена порой даже больше, чем талантливого ученого, художника или революционера. Мысль о том, что инвестирование в акции – это путь к быстрому обогащению, особенно привлекательна для рьяных материалистов.

Домохозяйки, посвятившие жизнь семье, достаточно прохладно отнеслись к подобного рода идеям, что отчасти повлияло на рост занятости среди этой категории женщин. Начиная примерно с 1970-х гг. наблюдается тенденция, при которой ипотечные кредиторы все чаще учитывают при расчете суммы возможного кредита на семью и доходы женщины. В итоге размер кредита растет, а вместе с ним и цены на жилье.

Снижение уровня преступности упрочило власть материальных ценностей. Люди стали чувствовать себя в большей безопасности, чем раньше, а также меньше беспокоиться о том, что их могут ограбить или причинить им физический вред. В Соединенных Штатах с 1993 по 2003 г. количество имущественных преступлений на 1000 жителей сократилось на 49 %, а преступлений против личности на 55 %{47}. Сегодня можно более свободно щеголять своим богатством, что добавило ему привлекательности. Жить в претенциозном доме стало модно. Страх перед терроризмом возрос, но, видно, для террористов атака на богатых людей не является приоритетной, по крайней мере в их же домах. Снижение уровня преступности в США возвысило капиталистический образ жизни в глазах всего мира, сделав его примером для подражания.

Какой-либо логической зависимости между предпочтением материальных ценностей и уровнем фондового рынка не прослеживается. Неважно, насколько материалистичен человек, было бы вполне разумно ожидать, что он будет откладывать деньги и искать наилучшие варианты их сбережения. Но можно смело предположить, что это отражается на спросе на акции, которые долгое время оставались одной из немногих возможностей быстро разбогатеть. Кроме того, подобные настроения, несомненно, имели политическое влияние, что, в свою очередь, отражалось и на успешности корпоративных инвестиций.