Отдых с замурчательными осложнениями - Алиса Ганова

отклониться — получил смачную братскую затрещину.

— Совсем ополоумел! — зашипел, хотя сам знает, что шутка его дурная. Вскочил, тоже замахнулся — попытался дотянуться до меня.

— Мал еще тягаться! — поддел я брата.

Карс, как в детстве, поддался, выпустил когти. Мы оба напряжены и рады выпустить раздражение, но едва вошли в раж, раздался отчаянный крик:

— Стойте! Не надо!

Мы с ужасом увидели, как золотистая макушка кинулась под ноги, чтобы разнять нас.

Чтобы не раздавить Солу, отступили друг от друга. И тут я заметил, что Малышка стоит ко мне спиной и загораживает меня от брата. С ума сойти!

— Пожалуйста, не ссорьтесь! Это я виновата! — смотрит на нас испуганными серыми глазами. Особенно ее волнение передавал нервно подергивающийся кончик хвоста.

— Мы разминаемся, — успокоил ее, а сам не могу оторваться от ее фигурки с соблазнительной поясницей, увенчанной золотым, грациозным хвостом. Такая красивая, хрупкая, притягательная…

Карс посмотрел на меня, Солу и устало выдал:

— Мы часто ссоримся, но не всерьез. А вот ты опять поступила необдуманно. Если Лейн захочет взять тебя, я больше не вмешаюсь. — И чтобы не смущать меня, пытающегося скрыть рвущийся из штанов самцовый орган, ушел.

Малышка растерянно проводила его взглядом, повернулась ко мне и наткнулась на огромный бугор в паху.

— Ой, — отступила на шаг. Она встревожена, однако ее хвостик выдал заинтересованность.

Чувствую, сейчас снова заискрится между нами.

— Сола, это все глупости. Мы несовместимы, — говоря ей, пытаюсь убедить себя. — Я это знаю и не причиню тебе боль. Обещаю.

Она верит и не верит.

— Честно-честно? — заглянула в глаза.

— Да, — и я не вру, потому что внезапно ловлю озарение: к Малышке меня влечет не из-за зова. Это что-то большее, более глубокое — когда ее, маленькую, трогательную и доверчивую, хочется защищать, оберегать. — Я даже верну тебя домой.

— Домой?! — в ее глазах загорелся восторг. — Домой! — Она запрыгала, а потом спохватилась и замерла: — А вы?

— У нас свои дела.

— Мы больше не увидимся?

Я промолчал — ее радость исчезла.

— Ты не рада?

— Рада, — ответила совершенно нерадостно.

Да, лысый Умрррых, что не так-то? Ничего не понимаю. Я слышал, как она жаловалась Нырку, что скучает по родным, так почему сейчас огорчена?

— Сола! — вышло резковато. — В чем дело?

— Я… хочу остаться с вами! — она моргнула, с трудом сдерживая слезы. Это значит: либо ей больно, либо у нее переизбыток эмоций.

— Что?

Она сделала шаг, взяла меня за руку. От ее прикосновения шерсть поднялась. Захотелось схватить ее, прижать к груди, сильно-сильно и…

— Сола! — предупредил Малышку, только она не слышит.

— Я скучаю по родным, очень, но я не хочу возвращаться домой, в тоскливое хранилище! Если бы только можно было сообщить им, что со мной все хорошо, и остаться с вами!

— Сола, — сомкнул зубы. — Если останешься с нами, рано или поздно я не выдержу. — Сейчас бы выдержать.

Волнуясь, она сильнее сжала руку, боится, что я не сдержусь, но не отходит. Эх, если бы она, упрямица, была мрархийкой!

Теперь все стало еще сложнее. Сола не хочет домой, хочет остаться со мной. Я не уверен, что сдержусь, но тоже не хочу отпускать ее. Тупик.

— Прости меня. Я… я не хотела… Это все из-за той твари, — заплакала она.

Я держусь, чтобы не показаться слабым, но ее признание ранит.

— Хорошо, что осталась цела, — напомнил об опасности. Тянет меня к ней. Хочется коснуться золотых, как закат на Мрамре, волос, вытереть слезы, обнять, прижать… Ар-р! Да что ж такое!

— Угу, — кивнула она, не догадываясь, как велик мой соблазн. — Ты не злишься?

— Нет.

— Правда? А я боялась, что злишься. Ведь из-за меня тебе досталось.

— Тебе дважды досталось. И если так судить, ты должна злиться в два раза больше.

— Нет! — она повертела головой, ее волосы рассыпались по плечам, и мы стоим, не зная, как быть дальше. Точнее, я знаю, что очень хочу сделать, но нельзя. Хорошо, что пришло уведомление от диспетчера.

Карса рядом нет, я сорвался к экрану. Малышка побежала за мной.

— Что это? — спросила, разглядывая каорийскую письменность.

— Оповещение, что идентификация пройдена. Парковка в секторе 6 — 24 разрешена. Добро пожаловать на Верхний Вуршат, — перевел. — Сейчас будем состыковываться.

Ее глаза загорелись любопытством.

— Хочешь посмотреть?

— Хочу!

Сел в кресло пилота. Малышку усадил в кресло Карса, но оно ей слишком велико — ничего не увидит.

— Если не испугаешься, садись на колено, — предложил сумасшедший вариант, протянул руку, надеясь, что у нее хватит благоразумия отказаться.

Она осмотрела мой все еще огромный пах, покосилась на экран, снова на мой пах — и подала руку.

— Уверена? — ладно Сола, но я чем думал? Каждое прикосновение Малышки — встряска и борьба с собой.

— Я буду сидеть тихо, — заверила она, и, ругая себя за глупость, я усадил ее на колено. О, Мрамра, дай сил сдержаться!

— Резких поворотов не будет, — предупредил, положил свободную руку на штурвал и начал снижать «Нырок».

Так, придерживая ее за спину, мы пролетели через верхний слой кислотной атмосферы.

Сумерки оранжевого Вуршата рассеивались белым рассветом. Под облаками бурлили вулканы, кислотные океаны, нагретые раскаленной мантией… — сверху Вуршат выглядел живописно. Малышка не знала, что планета смертельна для нас, и ждала, когда начнем спускаться.

— Внизу Нижний Вуршат, но нам туда нельзя. Поэтому остановимся на верхней платформе, — указал на огромную сверкающую площадку, зависшую в небе.

— А почему она пустует?

— Так только кажется. Жизнь скрывается под защитными экранами, и там много чего интересного… — подлетел к шлюзу и остановился, ожидая его открытия. Сола так искренне радовалась всему новому, что я готов устроить для нее экскурсию.

– Лейн, а я могу тебе как-нибудь помочь? — вдруг спросила она почти шепотом, замерев после вопроса.

— Нет, Сола, управление космолетом в узком шлюзе — непростое дело, — ответил, сосредоточившись на управлении. Когда рядом такая соблазнительная самочка — и вовсе сложнейшее занятие. — Повороты бывают непредсказуемыми и требуют концентрации внимания.

Лишь миновав рубежи и зависнув над парковочной площадкой, я расслабился и заметил, что она не сводит глаз с моего напряженного паха. Тогда-то понял, о чем шла речь.

О, Мрамра!

= 24 =

Сола

Карс рассказал, что стало причиной моего озабоченного поведения. Вроде и не виновата, а все равно ужасно стыдно. Теперь мрархи точно избавятся от меня. Но даже переживая за свою жизнь, я страдала, что Лейн сердится за мою выходку.

Когда неожиданно решетка отключилась, подумала: возможно, испытывают — полезу ли я вновь куда-нибудь? Поэтому осталась сидеть на месте, пока не услышала