Ночное солнце - Наталья Александрова

Надежда обрадовалась, что избавилась от всеобщего внимания. Она с трудом понимала мудреные наукообразные выкладки лектора и невольно заскучала, причем не только она – большинство слушателей тоже начали клевать носом.

В начале лекции было гораздо интереснее – древние атланты, великая культура, гибель огромного острова или целого материка, огромный метеорит, гигантская волна, смывающая все на своем пути… Что-то такое было в романе Беляева – жрецы Атлантиды наблюдали звездное небо и утверждали, что звезды переместились, так может, это и был приближающийся метеорит? Шмякнулся прямо на остров, и Атлантида приказала долго жить…

Но все это было так давно, какое отношение это имеет к сегодняшним делам? Нет, наверно, Надежда зря сюда пришла.

В это время входная дверь лекционного зала негромко, но отчетливо скрипнула.

Надежда обернулась и увидела, что в помещение заглянул смуглый бритоголовый мужчина.

Надежда вздрогнула: вне всякого сомнения, это был один из двоих злоумышленников, проникших ночью в квартиру Дроздаевых. Один из тех, кого она видела из окна своей квартиры. Она закрыла лицо программой лекции… но тут же вспомнила, что этот бритоголовый тип никак не мог ее видеть той ночью, и успокоилась.

Бритоголовый тем временем оглядел присутствующих в зале людей, видимо, не нашел того, кого искал, и скрылся, осторожно прикрыв за собой дверь.

Надежда вскочила и устремилась за ним, протискиваясь между слушателями под их неодобрительные реплики. Выбравшись в коридор, она огляделась – но бритоголового и след простыл.

Надежда пошла по коридору, заглядывая по очереди во все попадающиеся двери.

В это время из-за поворота коридора навстречу ей вышел крупный плечистый мужчина с выражением рассеянной озабоченности и деятельного безделья на широком лице. Это характерное выражение выдавало в нем здешнего охранника.

– Вы что-то ищете? – спросил он у Надежды.

– Да… – смущенно забормотала она. – Извините, я не могу найти туалет.

– Ах, туалет! – Мужчина указал ей на одну из дверей, на которой был изображен женский силуэт. – Да вот же он…

Надежда поблагодарила его. Охранник мрачно кивнул и скрылся за поворотом коридора.

Надежда Николаевна пошла дальше в поисках подозрительного бритоголового типа, но в это время за ее спиной снова послышались приближающиеся шаги.

Решив, что это возвращается охранник, она дернула первую попавшуюся дверь и скрылась за ней.

За этой дверью было темно. Вскоре, однако, глаза Надежды привыкли к скудному освещению, и она поняла, что эта комната – что-то вроде маленького склада, где стояло несколько высоких деревянных стеллажей, на которых лежали в несколько рядов картины и гравюры в рамках – то ли оставшиеся от прежней выставки, то ли приготовленные для следующей.

Надежда перевела дыхание и прислушалась к доносящимся из коридора звукам. Теперь она слышала приближающиеся шаги двух людей, и, к ее ужасу, эти шаги остановились прямо перед дверью, за которой она пряталась.

Она тихонько охнула, завертелась, оглядываясь по сторонам, и наконец юркнула за один из стеллажей. С трудом втиснувшись в узкое пыльное пространство, Надежда замерла. В ее тайнике было душно и тесно, в носу свербело от пыли. В довершение всех неприятностей на гвозде висел старый рабочий халат, тоже ужасно пыльный, к тому же пахнущий столярным клеем.

Дверь открылась, на пороге возникли два силуэта – мужской и женский. Мужчина был тот самый охранник, которого встретила в коридоре Надежда, женщина – невысокая и приземистая, с пышной прической и уверенными начальственными движениями.

– Здесь хватит места! – сказала эта женщина своему спутнику начальственным тоном. – Когда закончится лекция, снимешь картины в холле и сложишь здесь. Нам нужно к завтрашнему дню подготовить новую выставку.

– Но Маргарита Геннадьевна! – заныл охранник. – Это же не входит в мои обязанности!

– Твои обязанности! – передразнила его женщина. – Да какие у тебя обязанности? Стены подпирать? С посетительницами центра заигрывать? Может быть, ты хочешь, чтобы я поговорила с Рудольфом Петровичем?

Надежде ужасно хотелось чихнуть. Она сжала нос пальцами, стараясь сдержаться.

– Не надо, Маргарита Геннадьевна! – испуганно отозвался мужчина. – Я все понял, Маргарита Геннадьевна! Все сделаю, как вы сказали, Маргарита Геннадьевна! Я все сделаю, только очень вас прошу – не говорите ничего Рудольфу Петровичу!

– И смотри, ничего не перепутай, чтобы не получилось как прошлый раз!

Дверь закрылась, шаги удалились по коридору.

Надежда тихонько чихнула, получив при этом неизъяснимое удовольствие. Она уже хотела выбраться из своего укрытия, как вдруг услышала совсем рядом приглушенные голоса.

Она прислушалась, повернулась и поняла, что эти голоса доносятся из-за стены, как раз в том месте, где висел пыльный, перепачканный краской халат. Видимо, стена, отделяющая кладовую от соседней комнаты, была очень тонкой, или в ней проходил вентиляционный канал, но в любом случае Надежда ничего не услышала бы, если бы не спряталась за стеллажом.

Движимая своим неуемным любопытством, она отдернула халат – и увидела узкую щель, через которую пробивался тонкий луч света. Прижавшись лицом к этой щели, она смогла внимательно разглядеть соседнюю комнату.

Ей был виден массивный письменный стол, за которым сидел пожилой человек с бледным лицом, обрамленным, как у многих здешних завсегдатаев, длинными седыми волосами.

Его большие руки с длинными пальцами лежали на столе и непрерывно шевелились, как два самостоятельных существа. Лицо его было запрокинуто, глаза закрыты, и Надежда догадалась, что человек за столом слепой.

Напротив него, на жестком стуле с прямой спинкой, сидел уже знакомый ей смуглый бритоголовый мужчина. Но выглядел он непривычно робко и смущенно.

– Значит, ничего не нашли? – проговорил слепой, продолжая начатый разговор.

– Ничего, Рудольф Петрович! – подтвердил бритоголовый неожиданно робким голосом. – То есть не нашли то, что искали… то самое, за чем вы нас посылали… то самое… ну, вы понимаете…

Неожиданно слепой выбросил вперед правую руку. Рука оказалась удивительно длинной, пролетев над столом, она дотянулась до лица бритоголового. Тот отшатнулся, испуганно вжался в спинку стула, но рука слепого прилипла к его лицу, вцепилась в него, как краб вцепляется в свою добычу, и некоторое время ощупывала, переползая с подбородка на щеки и лоб.

Бритоголовый сжался, боясь лишний раз пошевелиться. Наконец слепой отдернул руку, точнее, она сама вернулась на стол, как ловчий сокол возвращается на рукавицу хозяина.

– Вижу, что не врешь, – процедил слепой. – Да ты и не посмел бы мне соврать…

– Конечно, Рудольф Петрович! – Бритоголовый облегченно вздохнул. – Конечно, я бы не посмел…