Река жизни - Владлен Петрович Шинкарев

могла, и потребовала, чтобы я прекратил у него клянчить деньги и любые встречи с ним. Мать не могла перенести его упрёков, что он даёт нам такие деньги, а они уходят, мол, неизвестно куда! Упрёки отца меня настолько удивили! Причём здесь мать, что мы живём так бедно и скудно, когда большинство граждан нашей страны живут так хило! Неуместные упрёки отца меня сильно огорчили, я целиком был на стороне матери, и мы разорвали все наши отношения с отцом.

Я начал осознавать, что из этой нищеты надо выкарабкиваться самим во что бы нам ни стало. Уже тогда моя совесть начала бунтовать против этой скудной жизни. Я усердно уселся за учебники, стал читать всевозможную литературу, серьёзно увлёкся спортом. Я делал всё, чтобы только мнительность и страх не одолели мать. Но у неё начала быстро прогрессировать какая-то сложная болезнь, вскоре, получив вторую группу инвалидности, она ушла с работы, замкнулась и стала так из-за страха опекать меня, что порой мне дурно становилось. Это было самое несчастливое время в моей жизни. Общими усилиями мы преодолевали эти трудности, не унижаясь перед отцом и его родственниками.

Вскоре я устроился на вечерние подработки на стеклотарный завод, укладчиком баллонов в вагоны. Днём я учился, ходил на тренировки на стадион; а вечерами укладывал вместе с женской бригадой баллоны. Вскоре спортивное общество «Урожай», за которое начал выступать на соревнованиях, стало платить мне зарплату и выделять талоны на питание. Изо всех сил я хотел утешить мать, покупал всё, что она просила. Я мало тогда видел богатых людей и поэтому постепенно паверил, что мы живём неплохо, по крайне мере не хуже других.

Невзирая на все запреты, когда Маринка училась на первом курсе мед института, я забегал к ней на квартиру несколько раз в разное время суток. Но каждый раз её не заставал, уходил огорчённый и расстроенный. Я просто хотел её видеть и сердечно общаться. Я уже тогда понял, что никакая Людмила её заменить не может.

И лишь однажды я её застал дома. Я предложил ей прогуляться по парку, хотел с ней посидеть в кафе. Деньги уже у меня тогда водились, но из-за своей занятости она отказалась, ссылаясь на зачёты. После этого случая, моя любовь, нет, лучше скажем, моя страсть мучительно для меня мало-помалу стала угасать. Но всё равно я часто вспоминал свои каникулы, проведённые в станице.

Однажды, прогуливаясь вечером по парку, я случайно встретил Маринку в окружении группы студентов, она заразительно смеялась, держа за руки какого-то парня. Меня это тронуло до глубины души, на глаза накатили слёзы.

Не помню, как я добрался домой, несколько вечеров пропустил на работе, перед соревнованиями – ряд тренировок, что даже тренер приезжал домой, с расспросами, что случилось?

Постепенно моя школьная и спортивная жизнь вошла в нормальное русло. В общественной моей жизни произошли большие перемены, в 9 классе меня избрали вторым секретарём нашей школьной комсомольской организации. Эта должность возвысила меня в глазах школьных товарищей, так как первым секретарём была дочь первого секретаря Крайкома КПСС тов. Суслова. Я и сейчас не пойму, как я тогда находил на всё время! Если к этому прибавить то, что меня избрали заместителем начальника штаба школы по Гражданской Обороне и капитаном легкоатлетической команды школы. Уму непостижимо, как я успевал все дела делать, да не просто хорошо, а на отлично. Нашей команде тогда два года подряд вручали красное знамя, как лучшей команде города по легкой атлетике среди школ.

В десятом классе моя соседка по парте уехала жить в Москву, мне стало необычайно скучно и даже по весне холодно.

И когда меня пригласили выступить на день 8 марта со своими стихами в пединституте, я охотно согласился, ещё не зная, что ждёт меня большой сюрприз.

Одобренный профессором стих, посвященный сестре, я читал в середине концерта, при полной тишине зала. Я объявил, кому посвящён стих. Читал я его с большой нежностью и грустью, как никогда. За кулисами наша русачка меня расцеловала в знак благодарности, что её не подвёл и оправдал доверие.

Когда я пошёл в зал искать место, где мог продолжить слушать концерт, меня кто-то в темноте схватил за руку, предлагая рядом сесть.

– Алексей, – услышал я голос, такой любимый и незабываемый, сестры, – найди другое место, прошу, пересядь куда ни будь.

Я уселся рядом с сестрой, она крепко сжала мою руку и весь вечер её не отпускала. Она усиленно расспрашивала, как я живу, чем занимаюсь, куда буду поступать? Я уже тогда чётко знал, я буду учиться только на агронома, хотя уже получил рекомендацию в пединститут.

Это была наша последняя встреча с Маринкой перед её поездкой работать и жить за границу. На последнем курсе мединститута она вышла замуж за лётчика и уехала через какое-то время в Алжир. Он воевал на стороне освободительных сил против Франции, а она работала военврачом в госпитале.

Уже во время окончания сельхозинститута я узнал, что Маринка возвратилась на родину на Кубань, работает в краевой больнице врачом.

Меня всегда преследовало желание её увидеть, поговорить, но какая-то дурацкая гордость и обида не давали сделать первый шаг навстречу.

В 1962 году я закончил институт и стал работать лаборантом в институте фитопатологии. Исследовательская работа меня захватила, вскоре по конкурсу меня избрали на должность младшего научного сотрудника. В 1969 году я защитил кандидатскую диссертацию в Москве, и был немедленно избран на должность старшего научного сотрудника в лаборатории генетики микроорганизмов. Жизнь у меня, кажется, наладилась. Вскоре, я стал заведующим лаборатории, получил шикарную трёхкомнатную квартиру, вне очереди машину, высокую зарплату, мамаша в новом микрорайоне однокомнатную квартиру. У меня двое детей и любящая жена. Кажется, всего я добился, и всё у меня есть для счастливой семейной жизни. Но вот однажды всё изменилось и завертелось на круге своём!

Лора маленькая

Новелла о большой дружбе

Всю ночь шёл снег. Утром я еле открыл дверь в нашем бараке. Выйдя на крыльцо раньше всех, взял лопату в руки и стал разгребать снег, освобождая от него дорожку. Мне уже четырнадцать лет, но тощая фигура и маленький рост выдают во мне неуклюжего подростка. Я медленно и с трудом отбрасываю снег. За соседским забором рычит злая собака. Она с лаем бросается к забору, оскалив пасть.

На фоне больших сугробов моя голова энергично продвигается к металлической сетке, и я начинаю забрасывать собаку снежками. К ней у меня особая злость, она прохода мне не даёт, когда б я ни появлялся во дворе. Мы невзлюбили друг друга