Первая кровь - Игорь Черемис

отстань. Просто дочка министра – почему бы не попробовать с ней не замутить?

Замутить можно, за замут денег не берут. Но я понял, что попасть в круг общения советского руководства через Дёму, скорее всего, не получится.

– Главное, чтобы она была не против, брат, – веско сказал Жасым. – А вообще это тебе к нам надо, в глухую деревню где-нибудь на юге Казахстана. Там если жигит положил на девку какую взгляд, и её отец посчитал, что родители жигита не ниже его самого по положению, то ту девку никто и не спрашивает. Хотя вряд ли какой министр сочтет, что ты ему ровня.

Удивительно, но за всю эту речь Жасым ни разу не улыбнулся. Впрочем, всё могло быть именно так, как он описывал. Я точно знал, что сразу после распада Союза во многих республиках мгновенно вспомнили старые обычаи похищения невест – словно и не забывали. Оставшейся в веках дикостью это наследие феодального прошлого было только в комедии Гайдая.

– Ну почему же, – довольно улыбнулся Дёма. – Отец хоть с нами и не живет, но не последний человек в городе. Деньги у него водятся…

– Ладно, это всё хорошо, – оборвал я откровения Дёмы. – Жасым, Алла пригласила меня на свиданку, и я уже согласился. Ты не обидишься, если наш поход в «Ромашку» сегодня не состоится?

– Да не, брат, – отмахнулся Казах. – Я сразу понял, что она не просто так пришла. Иди, конечно, я в столовке пообедаю.

– Эй! – окликнул меня Дёма. – А откуда ты её взял?

От верблюда, конечно.

– Жасым расскажет, – бросил я уже из дверей. – Если захочет.

Алла не высказала ни малейшего неудовольствия моим слегка затянувшимся отсутствием. Она словно понимала, что у мужчин, отягощенных всякими заботами вроде изучения философии и походов в «Ромашку», могли быть веские причины отказать ей, если она решит выразить свою благодарность не в то время и не в том месте. Впрочем, это её дело, кому и где отдавать долги, которых у неё, наверное, воз и маленькая тележка.

– Так куда мы движемся? – снова спросил я, когда мы вышли из общежития.

– К метро, – ответила Алла. – Если, конечно, у тебя нет персональной машины.

– Откуда? – я поднял глаза к небу. – Я всего лишь скромный первокурсник.

Машины у меня, разумеется, не было. Свой первый автомобиль я куплю только через восемь лет, и обойдется он мне безумно дорого. Но то было время, когда почти любой «Жигуль» в приличном состоянии меняли на двухкомнатную квартиру в неплохом районе Москвы – и некоторые находили, что владельцы авто даже продешевили, когда соглашались на такую странную сделку. Мне повезло – семья моего знакомого еврея уезжала в Израиль на веки вечные, и мне оставалось только перегнать их «тройку» из-под Житомира и переоформить её на себя. Границы тогда ещё не было, путешествие обошлось почти без приключений, хотя на дальние расстояния я на той развалюхе ездить зарёкся. И даже отказался из-за этого от нескольких очень выгодных предложений.

– Ну мало ли, – Алла пожала плечами. – Я лично знала первокурсников, у которых были «Волги», причем тридцать первые.

– Из какого-нибудь МГИМО? – небрежно спросил я.

Она кивнула.

– Как догадался?

– Ну а где ещё может учиться сын отца, способного купить отпрыску на совершеннолетие новый и дефицитный автомобиль? Не у нас же. Заборостроители такими возможностями не обладают, – я развел руками.

Алла засмеялась. На трезвую голову её смех оказался достаточно приятным и совершенно не унизительным. Впрочем, повод для её веселья тоже не был унизительным.

– Смешно, – сказала она. – Но да, именно там учатся такие детки.

– И ты водишь с ними знакомство, – немного бесцеремонно напомнил я.

– Так получилось, – Алла пожала плечами.

– У меня вот не получается, – пожаловался я. – Хотя, думаю, среди мгимошников есть хорошая девушка, которая могла бы составить пару скромному и провинциальному мне.

Честно говоря, я бил наугад – в надежде уличить её в том, что она учится в этом заповеднике мажоров, и, кажется, сильно промахнулся.

– Сомневаюсь, – улыбнулась Алла. – С хорошими девушками там всё очень плохо. Да и с хорошими юношами тоже.

Я решил не давить.

– Как скажешь. Поверю тебе на слово. Но всё же, куда мы идем?

– Увидишь, потерпи. Иначе сюрприза не получится.

– Опять же – как скажешь. Я не тороплюсь, у меня впереди всё время мира.

Алла снова засмеялась.

А я поймал себя на том, что эта девушка нравится мне всё больше и больше. Это чувство было мне знакомо, и я, честно говоря, слегка испугался. Я знал свои слабости и знал, на что способен. Если я вдруг влюблюсь в неё по-настоящему – вряд ли кто остановит меня от того, чтобы искать с ней встречи. А это потеря времени, которого у меня на самом деле почти не было, и возможности заниматься тем, чем собирался. То есть страна так и останется не спасенной – и всё из-за того, что старик, которому удалось вернуться в прошлое, внезапно втюрился в девчонку, которая втрое его моложе.

Утешало только то, что весь мой опыт был за то, что Алла влюбиться в меня никак не могла. Хотя настораживали вот этот повторный визит, приглашение на самое натуральное свидание и некий обещанный мне сюрприз. Вряд ли за свои вчерашние подвиги я мог рассчитывать на что-то столь весомое. Впрочем, я пока выкинул все эти мысли из головы и решил посмотреть, как события будут развиваться дальше. Возможно, всё это действительно ничего не значит, а я действительно просто подвернулся Алле под руку.

До метро мы добрались достаточно быстро, а там я едва не спалился, потому что всё выглядело очень непривычно. Невольно помогла Алла – она бросила в прорезь турникета большой медный пятачок, я повторил за ней – нужная монетка нашлась в кармане куртки. Я даже сумел пройти без потерь, хотя с секунду колебался, так и не дождавшись привычной зеленой стрелки. Я заметил, что некоторые люди свободно проходили в открытый турникет рядом с контроллером, показывая женщине в форме некие небольшие прямоугольнички. Нечто подобное имелось и в моем кармане – я украдкой достал его, пока мы ждали поезд, и обнаружил там надписи «студенческий проездной», «апрель 1984 года» и «единый». И вспомнил, что такая роскошь стоила целых три рубля – вдвое меньше нормального, – и позволяла сколько угодно кататься на всех видах московского транспорта. Распространял их наш институтский профком, и это была единственная польза, которую я видел от этой организации.

У меня с метро были нормальные отношения. Несмотря на то, что последние лет тридцать