В объятиях герцога - Керриган Берн

Улыбнувшись, Имоджен отправилась на поиски ведра.

За работой она думала о том, как будет жить дальше. Через неделю наступал срок платы за аренду жилья, а денег у нее не было. Хорошо хоть кладовая была забита продуктами. Значит, пока им не придется голодать. На запасах можно было протянуть недели две. Может быть, ей следовало поискать место медсестры в другой больнице? У нее не было рекомендательного письма, но судя по всему, доктор Лонгхерст неплохо к ней относился. Имоджен могла попросить его написать неофициальную рекомендацию.

Эта мысль немного приободрила ее, и она направилась на задний двор, чтобы высыпать мусор из ведра в бак. В одной руке девушка держала ведро, а другой сжимала на груди концы шали, наброшенной на голову. От напряжения у нее занемели пальцы.

Но мозг Имоджен лихорадочно работал. Она обдумывала планы на ближайшее будущее. Ей нужно было пойти к больнице Святой Маргариты и дождаться, когда на улицу после дежурства выйдет доктор Лонгхерст. Девушка решила, что загодя составит рекомендательное письмо и попросит доктора его подписать. Он не должен был отказать ей.

И тут неожиданно кто-то грубо схватил Имоджен сзади за шиворот и наклонил над высоким зловонным баком. Девушка закричала, но злоумышленник зажал ей рот ладонью.

– Если ты не продаешься, то я возьму тебя бесплатно, – прохрипел он, и Имоджен узнала голос Бартона.

От него пахло табаком и джином, и эти запахи смешивались с тошнотворной вонью гниющих отбросов, лежавших в баке. Имоджен охватили страх и отвращение. Она попыталась проглотить подкативший к горлу комок. Девушка не могла кричать и укусила насильника за руку, которой он зажимал ей рот. Однако толстокожий Бартон никак не прореагировал на это. Он прижимал ее к краю бака, и железо больно впивалось в нежный живот Имоджен. Насильник не давал ей пошевелиться и на все ее попытки сопротивляться отвечал жестко. Бартон схватил девушку за волосы и с силой повернул ее голову в сторону. Она боялась, что он сломает ей шею.

– Будешь рыпаться – пожалеешь, – прохрипел он. – А если закричишь, я вырублю тебя.

И с этими словами насильник начал задирать сзади ее юбки. Имоджен понимала, что если допустит надругательство над собой, то будет страдать всю жизнь, вспоминая этот ужасной эпизод.

Подавив приступ тошноты, она стала лихорадочно рыться в мусорном баке, и наконец нашла то, что искала – осколок стекла от того самого стакана, который разбил Бартон.

Как только Бартон засуетился, расстегивая штаны, Имоджен стала действовать. Резко крутанувшись, она вонзила в насильника острие осколка. При этом девушка, конечно, тоже поранилась об острый край стекла, которое сжимала в руке. Однако она добилась того, чего хотела. Бартон крякнул и выпустил ее. Осколок вошел ему в бок, рана была болезненной, но не глубокой и не представляла серьезной опасности для нападавшего.

Имоджен не успела убежать. Бартон молниеносно нанес ответный удар. Девушка получила увесистую оплеуху. Ребром руки насильник рассек ей губу, и Имоджен рухнула на грязные булыжники, которыми был вымощен двор. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, она изо всех сил сжала в руке острый осколок стекла, надеясь, что боль помешает ей лишиться чувств.

– Закон запрещает насиловать даже шлюх, – прохрипел Бартон, низко наклонившись над девушкой и готовясь нанести новый удар. – Поэтому когда я закончу, ты получишь…

Имоджен не дала ему договорить. Резко рванувшись к Бартону, она всадила ему осколок стекла в шею, прямо над ключицей. Он завопил, отпрянул, и толстый осколок остался в судорожно сжатой руке девушки.

Капли теплой крови брызнули ей в лицо из раны на шее насильника. Бартон зажал ее, пытаясь остановить кровь. Имоджен вскочила на ноги, чтобы убежать, но насильник вцепился в край ее шали. Девушка рванулась прочь, и шаль осталась в руке Бартона.

– Куда? Стой! – взревел он.

Выронив осколок стекла, Имоджен бросилась к двери. Она хотела позвать людей на помощь.

– Ты убила меня, – выдохнул Бартон, прислонившись к кирпичной стене. Кровь тонкой струйкой стекала по его рубашке и жилету. – Ты убила меня, стерва…

В его голосе не было ярости, скорее в нем слышалась растерянность. Имоджен понимала, что дела Бартона плохи. Если в ближайшее время не оказать ему помощь, он истечет кровью. Но ее могут привлечь к уголовной ответственности, если Бартон умрет и станет известно, кто его убил.

Дверь черного хода распахнулась, и на пороге возник Джереми. Увидев, что произошло, он ахнул, его глаза расширились от страха и изумления.

– Джинни? Боже мой, что здесь случилось?

Он потряс Имоджен за плечи.

– Эта сволочь пырнула меня осколком стекла, – слабым голосом произнес Бартон. – Позови доктора, или мне конец.

– Да, да, сходи за помощью, – сказала Имоджен.

Ее грудь ходила ходуном от тяжелого прерывистого дыхания. Она понимала, что конец не только Бартону, но и ей самой. Надо было бежать отсюда, с места преступления, надо было предупредить близких о том, что надвигается катастрофа.

Подхватив юбки, Имоджен бросилась прочь, со двора.

– Джинни, подожди!

Джереми догнал ее и хотел схватить за плечи, но зацепился за длинные волосы парика. Парик упал с головы и остался в руках бармена. Имоджен побежала дальше, даже не оглянувшись. Оцепенев, Джереми с недоумением взглянул на парик, а потом бросил взгляд на убегающую девушку. Его поразили ее золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Джереми видел их впервые. Он и не подозревал, что она носит парик, скрывая под ним роскошные золотистые локоны.

– Позови кого-нибудь на помощь! – на ходу крикнула Имоджен и растаяла в сырой лондонской ночи.

Имоджен бежала, не останавливаясь, до тех пор, пока не стала задыхаться. Несмотря на поздний час и плохую погоду, улицы не были безлюдными. Дважды она сворачивала в темные переулки, завидев полицейские патрули. К счастью, редкие прохожие кутались в плащи и смотрели не на нее, а под ноги, чтобы не угодить в лужу.

Укрывшись от дождя под темным навесом, расположенным напротив железнодорожного вокзала, Имоджен попыталась восстановить дыхание. Только теперь она заметила, что у нее руки перепачканы кровью, и ахнула. Это была не только ее собственная кровь… Высунув ладони из-под навеса под дождь, она помыла их, наблюдая, как вниз стекают окрасившиеся в розовый цвет струйки. На правой руке у нее был длинный, но неглубокий порез. Шок начал проходить, и в поврежденной руке теперь ощущалась ноющая боль. Паника сменилась отчаяньем и тоской.

Дрожащие ноги не держали Имоджен, и, прислонившись спиной к столбу, она стала обдумывать сложившуюся ситуацию.

Сначала она хотела вернуться домой, чтобы предупредить родных о случившейся с ней беде. Но ужасные новости и внешний вид девушки могли напугать мать и маленькую сестру. Имоджен была полуодета и забрызгана кровью.